Рон Хаббард - Внутренний враг
Мистер Дристлер в молитвенной позе встал на колени.
— Прошу тебя, Боже, не лишай нас этого агента! Умоляю вас, мистер Гробе!
— Гробе требует, чтобы мы поручили это дело Уолтеру Мэдисону! — завопил Триллер.
— О Боже, — взмолился мистер Дристлер, в отчаянии заламывая руки. — Мистер Гробе, умоляю вас, не делайте этого с нами! Он же погубил всю систему международных общественных связей Республики Патагония, когда в последний раз работал на вас! По его вине произошла революция! Вся собственность «Спрута» была захвачена и национализирована! Президент покончил жизнь самоубийством! И все это сделал Уолтер Мэдисон своими руками!
— Не получается, — проговорил Гробе краем рта, обращаясь ко мне. — Отойдите назад к стене и прикройте меня. Могут быть осложнения.
Я сделал, как он просил. Поднялся жуткий ор! Слышно было, как в коридоре спешно захлопывают и запирают двери. Убийственно ровным голосом Гробе спросил:
— Вы согласитесь на эти разумные требования, Дристлер?
— Нет! О Боже! Да смилуйтесь же, Гробе! Из-за вас Г.П.Л.Г. может потерять свою репутацию!
— Вы не позволите нам назначить Уолтера Мэдисона?
Мистер Дристлер, стоя на коленях, подался вперед и стал лизать туфли Гробса. Тот отступил назад и сказал:
— Вы оставляете мне единственный выход, мистер Дристлер. — Он шагнул к телефону, снял трубку и сказал: — Свяжите меня с банком Граббе-Манхэттен.
Четверо коленопреклоненных посмотрели на него, не веря своим ушам.
— Гробе у телефона. Попросите мистера Цезаря из отдела невозвращенных займов.
— О Боже, Гробе, постойте! Не требуйте возврата займов Г.П.Л.Г! У нас дефицит наличности!
Гробе спокойно ждал у телефона. Тут до меня дошло. Роксентер — хозяин банка Граббе-Манхэттен! Одного из крупнейших в мире! Ему подчиняются большинство других банков. Какая махина! Я раздулся от гордости при мысли, что и сам являюсь частицей этого мощного колосса! Но я не забывал держать их под дулом пистолета.
— Но ведь не все же наши займы невозвращенные! — заскулил вдруг Дристлер.
— Скоро будут, — отрезал Гробе.
— Стойте! Подождите! — упрашивал Дристлер. — Ведь вы уже достигли рыночного насыщения!
Гробе прикрыл ладонью микрофон трубки.
— Ладно, я постараюсь его найти! — сдался Дристлер.
Молодой человек с секретаршей помешали Триллеру открыть окно и выброситься на улицу. Дристлер выскочил из комнаты, но уже через полминуты вернулся с замученным видом.
— Никто не знает, где он!
По внутреннему радио передавалось объявление, адресованное всем работникам на всех этажах: «В пятом зале созывается срочная творческая конференция!» Служащие повалили в зал. Возбужденный гул голосов. Испуганные, ничего не понимающие взгляды при упоминании имени Балаболтера Свихнулсона. В толпе носился Дристлер и кричал:
— Мне нужен немедленный ответ! Где Джей Уолтер Мэдисон? Придумайте лозунг, и вы получите оплаченный месячный отпуск на Багамах.
Гробе все еще прикрывал рукой телефон. Он, прищурясь, взглянул в мою сторону и сказал:
— Говорил я вам, что дело может осложниться. Но мы должны заполучить этого человека!
Люди стали выкрикивать экспромты:
— Смерть Мэдисону!
— На (…) Мэдисона!
— Одолжите Мэдисону пять баксов сегодня — и вы потеряете свою девчонку завтра!
— Поставьте Мэдисона главным начальником над Четырьмя Всадниками!
— Покажите Мэдисона, как он сидит посреди мирового пожара и смеется!
— Сделайте монтаж: Мэдисон убивает свою мать. Но, кажется, это уже было.
— Лучше Мэдисон в гробу, чем миллион в кошельке! Раздался звонкий голос.
— Наверное, мисс Дайси знает, где он!
Началась возня. Мисс Дайси извлекли из чуланчика для тряпок, где она пряталась, и переправили над головами в кабинет Триллера, где просто бросили на пол. Это была хрупкая брюнетка, казалось, кроме глаз там ничего и нет — и эти глаза смотрели на нас с ужасом. Дристлер встал над нею во весь свой рост и грозно спросил:
— Мисс Дайси! Говорят, что вы были последней моделью у Уолтера Мэдисона. Где он сейчас находится? — Она дрожала от страха, поэтому он добавил, переходя на льстивые нотки: — Если вы нам скажете, вас ждет бесплатная туристическая поездка — на вершину памятника Вашингтону.
Мисс Дайси пыталась сжаться и уйти в пол, но ей это не удавалось.
— Вас уволят, если вы тотчас же не скажете мне, где он.
— Я обещала ему не рассказывать! — вскричала мисс Дайси надтреснутым от ужаса голосом. — Он знает, что вы хотите убить его, и если я скажу, то он вернется и затрр… рекламирует меня! Я боюсь даже его призрака!
Дристлер щелкнул пальцами, и два работника рекламного бюро в ярко-желтом одеянии приблизились к нему. Один взял мисс Дайси за запястья, другой за щиколотки. Третий работник рекламного бюро подошел к окну и раскрыл его настежь. Внизу разверзлась пропасть в пятьдесят этажей. У меня закружилась голова. Ее стали раскачивать, дожидаясь наибольшей амплитуды, чтобы отправить в свободный полет в пространство.
— Постойте! Постойте! — крикнул Дристлер. — Не то освещение! Дайте-ка сюда режиссера из отдела коммерческих фильмов!
За ним побежали, и вот, расталкивая толпу локтями, из зала в кабинет пробрался немолодой мужчина в берете и с небольшим мегафоном в руке. Ему принесли стул, на спинке которого была табличка «Режиссер». Бригадир съемочной группы принес светильники и расставил их быстро и уверенно. Дристлер обратился к девушке:
— Вы намерены сказать нам, где он?
Девушка покачала головой и, хотя была хрупкой и к тому же напуганной, твердо ответила:
— Лучше смерть, чем Джей Уолтер Мэдисон!
— Твое слово, Лемли, — обратился Дристлер к режиссеру.
— Хорошо, — сказал режиссер Лемли. — Это МОС — Мидаут Саунд. Мне нужны скрипки!
Появилась скрипачка и стала играть «Сердца и цветы».
— Теперь, — произнес Лемли в свой маленький мегафон, — мне здесь нужна прохладная отрешенная естественность. Это вам, знаете, не Голливуд. Никакого гримасничания. Это относится и к вам, мисс Дайси. Я хочу, чтобы вы выглядели совершенно естественно и улыбались. Люди должны захотеть купить этот товар. Порядок. Давайте сделаем первый дубль. Ролик стоит бешеных денег. Все готово? Свет! Камера!
Кто-то выскочил с дощечкой и быстро произнес: «Реклама Джело. Сцена один. Дубль один». Он хлопнул верхней планкой дощечки и исчез. Без камеры все это выглядело странновато.
— Начали! — крикнул мистер Лемли.
Двое молодых людей стали раскачивать мисс Дайси взад и вперед все сильнее и сильнее, глядя на окно всякий раз, когда тело оказывалось в том конце дуги.
— Стоп! Стоп! Стоп! — вмешался Лемли. — Дайси, ради Бога, не закрывай глаза. Как ты можешь что-то выражать с закрытыми глазами!
— Она в обмороке, — бросил один из раскачивающих.
Дристлер осознал серьезность ситуации и попросил найти бутафора. Прибежал бутафор, схватил ведерко с шампанским и опрокинул все его содержимое, включая лед и щипцы, на личико мисс Дайси. Девушка пришла в себя.
— Сделаем второй дубль, — оживился Лемли. — Пусть на этот раз модели, держащие ее за ноги и за руки, не отводят лиц от камеры. И улыбайтесь. Улыбайтесь с довольным видом. Усекли? Ну ладно, поехали! Свет! Камера!
Щелкнула верхняя планка после объявления второго дубля, и Лемли крикнул: «Начали!»
— Скажу! Скажу! — закричала Дайси. — Мне совсем испортили грим, какая тут съемка! Что обо мне подумают мои поклонники?!
— Стоп! — крикнул Лемли. — Это не по тексту. В сценарии этого нет.
— Пятиминутный перерыв! — объявил Дристлер, и все бросились вон, чтобы воспользоваться пятиминуткой, но Дайси он не дал уйти.
— Я еду в Китай? — спросила мисс Дайси.
— Да, — отвечал Дристлер.
— А после поездки меня прикомандируют к службам за «железным» занавесом?
— Да.
— Тогда ладно. Он прячется на девяносто второй пристани. Это новый район свободной международной торговли. Он спит в своей машине, а машина в боксе с надписью «Экспорт». Его кормит мать — каждый вечер в девять часов. Теперь выпустите меня отсюда. Мне нужно собрать вещи!
Гробе положил трубку и кивнул мне с легким разочарованием. Я убрал пистолет.
— Триллер, — сказал Дристлер, — вы уволены за то, что подвергли риску рекламного агента Роксентера!
— Рано успокаиваться, — шепнул мне Гробе. — Нам еще предстоит поймать его. Это вопрос международного права, поэтому мы этим и займемся.
Когда мы уходили, нас сопровождали двое скрипачек под грустную мелодию, цветочницы размахивали перед нами флажками с начертанными на них словами прощания. Двое девушек в форме капельдинерш скатывали за нами красный ковер.
