Рон Хаббард - Внутренний враг
— О Боже!
— Знаю, — сказал я, — о чем вы думаете: если это дойдет до Роксентера, он сделает что-нибудь очень скверное. — Гробе в ужасе уставился на меня. Надо было поглубже вколотить это в его сознание. — Но вы можете мне кое-что сказать. Почему Роксентер так твердо настроен не обзаводиться сыном?
Его лицо стало похожим на белый чернослив, если только такие бывают. Наконец он сказал:
— Он импотент. Просто созерцатель. Он уж много лет не способен на эти дела.
— О, полно, полно, мистер Гробе, — сказал я. — Не будем увиливать. Я заступился за вас у него в кабинете, хотя мог бы плюнуть на все, и вы сами расхлебывали бы свою кашу. Ну, признайтесь: я ведь доказал, что мне можно доверять. Так вот, помимо импотенции тут есть еще кое-что?
— Инксвитч, я не знаю, как, черт побери, вы достали всю эту информацию, которая у вас есть, но поверьте, это очень опасная информация! Если я скажу вам еще хоть слово, я не буду оправдывать профессионального доверия! Защита сделала свое заключение!
Мы преодолели еще два затора. Затем он взглянул на меня и улыбнулся какой-то стылой улыбкой — оба уголка его рта чуть дернулись, глаза же оставались холодными.
— Инксвитч, после консультации с самим собой я пришел к выводу, что вы один из хитрейших и искуснейших (…) сынов, которых мне приходилось встречать. Впрочем, вношу поправку в протокол: вы самый хитрый и искусный (…) сын из всех, что мне знакомы. Надеюсь, наше партнерство оправдает приговоры самого высокого суда!
— А вы, мистер Гробе, самый порочный и сквозь пальцы смотрящий (…) из всех, с кем мне посчастливилось работать!
В знак взаимного восхищения друг другом мы обменялись крепким рукопожатием. Когда мы прибыли на место, мистер Гробе сказал:
— Ну-ка, устроим этому Уистеру такую жизнь, чтобы он никогда больше головы не смог поднять! Доведем это дело до приговора, не подлежащего пересмотру. Чтобы никаких апелляций!
Мы вышли из такси, полные энтузиазма. Гробе поднял руку, указывая на горделиво возвышающиеся вокруг нас небоскребы.
— Мы в рекламном центре мира. Сейчас мы зайдем в Г.П.Л.Г. — крупнейшую фирму по рекламе и общественной информации в Америке. Позвольте мне весь разговор вести самому.
— Г.П.Л.Г.? Что означают эти буквы? — поинтересовался я.
— Это первые буквы фамилий владельцев фирмы: Глотсон, Перштейн, Лопнинг и Гнусе. Первое испытание квалифицированного рекламного агента — он должен уметь произнести это быстро и без запинки. Это будет означать, что он в курсе дел. Но, повторяю, позвольте мне весь разговор вести самому. Поскольку я юрист, они не могут задержать меня за вероломство или клевету.
Мы вошли в огромный, роскошно украшенный вестибюль. Вокруг настенных росписей плавали металлические рыбки. Оказалось, это рыбы-прилипалы. Наш лифт стремительно взмыл вверх и оставил нас в небольшом помещении без стульев. Вокруг слонялись люди, очевидно, не местные работники; вид у них был расстроенный и недовольный. В углу, в кабинке из пуленепробиваемого стекла сидела девушка у переговорного окна-лабиринта. Стены комнаты были окрашены в темно-красный цвет. Сверху, в отверстии, я заметил обрез дробовика с недремлющим оком позади. Никаких табличек или указателей не было.
Гробе достал из бумажника визитную карточку и приставил ее к пуленепробиваемому стеклу. Девушка встрепенулась.
— Мне нужен вице-президент по общественной информации и рекламе за рубежом, — потребовал Гробе.
Девушка схватила трубку и истерически залаяла в нее. Закончив, она незамедлительно прокричала в окошко: «Этаж пятьдесят. Поднимайтесь прямо наверх, мистер Гробе!»
Люди в помещении шарахались в стороны, пятились, уступая нам дорогу. Мы вошли в лифт. Краем рта, не шевеля губами, Гробе произнес:
— Мне не понравилась их замедленная реакция. Я очень хорошо понимаю их юридическую тактику проволочек: что-то здесь не в порядке. Возможно, придется применить третью степень устрашения. Надвиньте шляпу на глаза. Теперь, когда я
кашляну, напустите на себя вид посуровее. Когда топну ногами, засуньте руку в карман, словно намерены вытащить пистолет. Усекли?
Я познавал мир юридической экспертизы и, как мне показалось, усек. Вдруг он добавил:
— Но ни в коем случае не вынимайте оружия и ни в кого не стреляйте. Мы владеем страховой компанией, у которой своя политика, и платить за причиненный ущерб нам ни к чему. Пусть только они прибегают к нанесению увечья. Тогда политика потеряет силу.
Мы прибыли. Дверь лифта раздвинулась, выпустив нас в прекрасную приемную, где две похожие на капельдинерш девушки в легкой одежде стояли, держа в руках ковровый рулон на палке. Ковер был красного цвета. Двигаясь задом, они стали раскручивать дорожку, чтобы мы смогли пройти по ней. Две цветочницы в белых газовых платьях, прыгая по обе стороны с корзинами в руках, изящно осыпали наш путь цветами. Рядом с нами шли две скрипачки в венгерских костюмах, играя завлекательные мелодии.
— Ненавижу эти рекламные формальности, — проворчал Гробе.
— Это они всегда так делают?
— Да нет, только для меня. Знают, что меня воротит от этого.
Мы прошли по длинному коридору. Двое молодых горнистов проиграли приветствие и подняли свои инструменты, образовав арку. Девушка, одетая ягненком, изящным жестом открыла дверь с табличкой:
«Дж. П. Триллер.
Вице-президент.
Отдел общественной информации за рубежом».
Кабинет был уставлен цветами. Довольно толстый мужчина в алом смокинге кланялся и потирал руки, говоря: «Я Дж. П. Триллер, мистер Гробе. Добро пожаловать. Добро пожаловать. Добро пожаловать».
На другом конце комнаты три маленькие девочки подняли свои ангельские личики и запели на мотив песенки «С днем рождения»:
Мы приветствуем вас,
Мы приветствуем вас,
Гробса дорогого,
Джело — вещь высший класс!
Они поклонились и грациозно выбежали из комнаты, посылая нам воздушные поцелуи.
Триллер еще немного потер руки и предложил:
— Ну а теперь, мистер Гробе и уважаемый гость, что бы вы хотели? Сигару «Гавана Гавана Гавана»? Шампанского тысяча шестьсот пятидесятого года «Винтаж Рэр»? А может, миленькую пухленькую секретаршу, чтобы освежить чувства? Эта дверь ведет в спальню, и там она вся в нетерпеливом ожидании и в Джело!
— Если вы предложите этому суду сделать перерыв в заседании, — язвительно сказал Гробе, — мы сможем поговорить о деле. Триллер хлопнул в толстые ладони и, все еще приветливо улыбаясь, показал рукой, будто стреляет. Скрипичная музыка оборвалась, люди в панике стали разбегаться во все стороны.
Гробе снял со своего темного костюма лепесток, как если бы это было что-то непристойное, и брезгливо бросил его на пол. Вытерев пальцы платком, он сказал:
— Мы здесь для того, чтобы нанять вас в качестве рекламодателя. Но мы настаиваем на праве выбрать своего собственного рекламного агента.
— О Боже, мистер Гробе! Вы оказываете нам честь. Любой человек из круга Роксентера должен только приказать нам, и мы все, все, все сделаем, чтобы услужить вам, к вашему полному удовлетворению и по самому высшему разряду.
Он громко хлопнул в ладони и вбежала секретарша с блокнотом в одной руке и мешочком противозачаточных средств в другой. Триллер ударил в ладони еще три раза, и вбежал молодой человек в костюме очень строгого покроя с огромной книгой в руках. По приказу Дж. П. он поднес книгу к нашим глазам и стал показывать фотографии улыбающихся рекламных агентов с диаграммами и биографиями.
Гробе кашлянул. По этому сигналу я моментально принял суровый вид.
— В этом деле, — сказал Гробе, — нам нужен только Джей Уолтер Мэдисон, и никто другой.
Молодой человек вздрогнул. Вздрогнула секретарша. Дж. П. Триллер побледнел.
— О Боже мой, мистер Гробе, нет!
— Я настаиваю! — со свистом прошипел Гробе и смерил его убийственным взглядом.
Триллер опустился на колени, а за ним — молодой человек и секретарша. Все трое с мольбой воздели руки и прокричали в один голос: «Только не Балаболтер Свихнулсон!»
Гробе сказал мне, шевеля только краем рта:
— Этот человек — то, что нам нужно. Несравненный мастер. — И он потопал ногами.
Я сунул руку в карман пиджака, словно готовился достать пистолет. Они заорали.
В приемной раздался топот. Высокий дородный мужчина в пурпурном костюме в тонкую полоску ворвался в комнату и проревел: «Что тут происходит?», но, увидев Гробса, стушевался.
— Эти идиоты, — объяснил ему Гробе язвительным тоном, — отказываются от рекламного агента Роксентера. И для вас, мистер Дристлер, как председателя компании Г.П.Л.Г., это должно служить вещественным доказательством!
