Александра Христова - Мертвое солнце
Далее, для связи новообразованного полноценного канала и счастливого обладателя собственного «нир-аш-алэ» был необходим еще один сложный ритуал. А вот здесь могли возникнуть непредвиденные проблемы: еще никогда «древо» не пробуждалось не для эльфа. Случалось, что людей или сильфов, за особые заслуги перед Лесом привязывали к какому-нибудь особо мощному каналу в та'але, но к этому дереву при этом уже были привязаны эльфы! И даже оптимистичное заявление указывающей путь эльфийки насчет большого количества свободных каналов — сам княжич, ввиду неразвитой системы своих собственных каналов еще не мог видеть чужие — не внушило доверия.
Ну, и напоследок: к пробужденному, но еще не связанному «нир-аш-алэ» нельзя было прикасаться разумным существам — сырая, бесхозная сила просто выжигала каналы подобных смельчаков подчистую. Нет, конечно, будущий хозяин, по неосторожности прислонившийся к стволу, не погиб бы, но очень неприятные минуты были обеспечены. Единственным исключением из этого были фамилиары: хоть и разумые, но не живые в полном смысле этого слова, они могли хоть всю свою жизнь провести на подобных «ничьих» каналах.
Опять же — вряд ли Раалэс может считаться истинным хозяином «древа» до проведения ритуала, в котором еще неизвестно, выживет ли, и если выживет, то в каком он после него будет состоянии?
Интересно, кто же хочет столь изящным способом избавиться от измененного? И почему не боится навлечь на себя гнев Леса — а Лес вряд ли простит столь грубое и непочтительное отношение к «древу»?..
Очнувшись от раздумий, княжич увидел, как Лэсс, подойдя вплотную к огромному «нир-аш-алэ» — а это дерево поражало своим размером и мощью канала, — что-то пробормотал себе под нос и протянул руку в явном стремлении прикоснуться к шершавой коре.
— Нет!! — предостерегающе вскрикнул Лэй… и понял, что его предостережение безнадёжно опоздало… Вот уже и не будет у него нового друга… Ну, гады, кто же такое придумал?!
Глава 12
Эльф — птица гордая. Пока не пнешь, летать не будет.
Княжич обреченно смотрел на то, как измененного выгнуло, словно сквозь его тело пропустили с десяток молний. Темно-синие глаза широко распахнулись, посветлев до бледно-голубого цвета горного льда, губы распахнулись в немом крике. Большие серебристые крылья, до этого момента послушно изображающие из себя кожаный плащ, громко хлопнули, судорожно раскрывшись. Раалэсу явно было очень, очень плохо…
Через несколько секунд Лэсс прикрыл глаза и, обмякнув, аккуратной кучкой улегся около дерева. Княжич, проскользнув мимо оцепеневшей эльфийки, бросился вперед.
Быстрый осмотр показал, что измененный, вроде бы, в порядке… по крайней мере, внешне. Ну, если не считать небольшого ожога на ладони, прикасавшейся к коре. Что же творилось с каналами, эльф увидеть не мог, поэтому, не оборачиваясь и пристально наблюдая за тем, как ожог покрывается новой молодой кожицей, позвал:
— Вирианила, подойди, пожалуйста, сюда. Мне нужна твоя помощь.
Не дождавшись какого-либо ответа, Лэй обернулся и столкнулся взглядом с задумчиво глядящей на измененного эльфийкой.
— Ну надо же, — протянула она. — Выжил. Не ожидала…
Княжич оцепенел. Эт-то что еще за финт ушами?!
— Риа, ты сейчас о чем? — Вкрадчиво поинтересовался эльф, разворачиваясь к эльфийке лицом и словно бы невзначай смещаясь так, чтобы прикрыть собой все еще пребывающего в бессознательном состоянии крылатого. Уважение к воспитателю — это, конечно, хорошо, но терять существо, которое могло бы стать его новым другом, княжич не желал.
Вирианила досадливо поморщилась.
— Братик был крайне недоволен тем, что его сын принял в род какого-то безродного бродягу. Да этот Раалэс даже не эльф! — Раздосадованно воскликнула она. — Ну спас измененный наследника, зачем же сразу принимать его в старшую ветвь полноправным родичем?..
— А дерево-то тогда зачем было дарить? — Не понял Лэй. — Вы хоть понимаете, что наделали?! Теперь Лес будет вам мстить!
— Да какая разница! — В запале рубанула воздух ребром ладони эльфийка. — Месть Леса… ха! Гораздо хуже будет, если какой-то крылатый недоэльф когда-нибудь встанет во главе рода! Я не желаю даже слышать о подобном позоре! А у этого гада даже каналы не деформировались… — приглядевшись к бессознательному юноше, жалобно протянула она.
— Прекрати! — От ярости у молодого эльфа потемнело в глазах. Активация браслета наследника княжества, взмах — и перевязанная, словно тючок, эльфийка падает в траву. — Вирианила лэар Аторре, действиями своими ты нарушила законы предков своих, — ритуальные слова древнего приговора жгли княжичу язык, но, начав, остановиться он уже не мог, с каждым словом говоря все громче и внутренне содрогаясь от того, что ему приходится творить. — Речью своей предала ты дом свой, мыслями своими предала ты властителей своих. Наказание же за предательство одно…
В этот момент Лэя с силой дернули за штанину. Прервавшись на середине фразы и не устояв на ногах, эльф с руганью свалился на землю и резко развернулся, приготовившись приголубить неожиданного агрессора огненным шаром.
Правда, шар не понадобился — на Лэя смотрели два еще мутных темно-синих глаза. Раалэс — а это был именно он — выпустил ткань из захвата и, с заметным усилием подняв руки, потер виски.
— Не кричи, — прошептал он. — Голова болит…
* * *Ох ты ж е…
Говорила мне мама: не суй, сыночек, пальцы в розетку, больно будет! В данном, конкретном случае я, правда, полез не ковыряться шпилькой в розетке, как тогда, в далеком детстве, а щупать незнакомое мне дерево… Вот и получил на орехи. С ударом тока, конечно, не сравнить, но ощущение такое, словно я часа четыре без перерыва катался на американских горках. Тошнит, мутит, голова раскалывается, перед глазами непроницаемая разноцветная пелена, а в ушах такой гул, как будто я долгое время стоял около включенного динамика в ночном клубе.
Прикрыв глаза, чтобы хоть немного избавиться от тошнотворных оранжево-красных пятен, отплясывающих у меня перед глазами, я немного полежал, дожидаясь, пока гул в ушах немного притихнет, и попытался прислушаться к тому, что происходило на поляне.
Лучше бы я этого не делал…
— …недоволен тем, что его сын принял в род какого-то безродного бродягу. Да этот Раалэс даже не эльф! — Словно сквозь вату, донесся до меня визгливый, растерявший всю свою напевность голос бабули. — Ну, спас измененный наследника, зачем же сразу принимать его в старшую ветвь полноправным родичем?..
Что? О чем это она? Неужели обо мне?..
Предательство… опять. Второй раз в этом мире меня вот так вот предают. Первый был, когда рабы хотели добить умирающего Элли — но тогда я хоть мог их отчасти понять: они боялись за свои жизни. А теперь…
Противно. Мерзко и противно, словно я двумя ногами да с размаху наступил на большую кучу свежего навоза… И провалился туда по самые уши. Не думал, что милая и приветливая эльфиечка окажется такой расчетливой стервой. И это моя родственница… Лучше бы я не приезжал сюда, а остался в замке! Всяко было бы спокойнее…
А Элли… он тоже знал об этом? Или… участвовал в подготовке всего этого?..
Как узнать? Как теперь доверять?..
Из раздумий меня вывел громкий и какой-то монотонно-занудный голос эльфа. С каждым словом эта белобрысая зараза все повышала и повышала голос, при этом бубня что-то на непонятном мне диалекте эльфийского (отдельные слова я все же сумел опознать — что-то о нарушении), пока в конце концов не перешла практически на крик. Не выдержав такого издевательства над своими ушами, я нащупал штанину Лэя и резко за нее дернул. Так… судя по ругательствам и глухому удару, княжич на ногах не устоял. Но зачем же выражаться так громко?..
Разлепив глаза, я покосился на восседающего на травке взъерошенного эльфеныша (не понял, а зачем ему боевой файербол? В кого он собрался его швырять?) и, подняв неожиданно ставшие тяжелыми, будто в них залили свинца, руки, потер виски.
— Не кричи, — прошелестел я. — Голова болит.
Лэй послушно заткнулся, и я смог, наконец, собрать свои кости на инвентаризацию. Разобравшись, где какая конечность, и выпутавшись из крыльев, я подтянулся поближе к злополучному дереву — на этот раз оно не стало жечься, а встретило меня приятным теплом — и оперся спиной о ствол. Хмыкнув при виде округлившихся глаз княжича, я перевел взгляд на непонятный травяной кокон, лежащий неподалеку и как-то странно подергивающийся, но при этом не издававший ни звука.
— Это что? — Указав глазами на неопознанный объект, поинтересовался я у Лэя.
— Это не «что», а «кто», — ухмыльнулся княжич, развеяв ненужное заклинание. — Твоя бабуля приемная. Раз ты прервал мой приговор, то тебе с ней и разбираться.
