Александра Христова - Мертвое солнце
Этот вопрос я и задал вслух, после чего на меня с изумлением уставились две пары глаз: янтарно-желтые и светло-зеленые.
— Ты действительно этого не знаешь? — С изумлением спросил меня Лэй, уже вернувший нормальный румянец. Быстро же он пришел в себя…
— А откуда я должен это знать? — Вздернутая бровь и ехидная усмешка показали эльфам всю глубину моего невежества в вопросах различных видов боевых химер. — Мне об этом никто не рассказывал.
— Да-а-а… — Задумчиво поскреб в затылке княжич. — Даже не знаю, что тебе сказать… Ш'шэври — это ш'шэври. Их не описывать, их видеть надо.
Очень информативно.
Постарался выразить взглядом все, что я думаю о таких объясняющих. Эльфеныш проникся и принялся что-то сбивчиво объяснять.
— Это крылатые химеры, — вмешалась Риа. — Причем, предназначенные для длительного патрулирования воздушного пространства. Их вывели специально во время давней войны с сильфами — очень, знаешь ли, неприятно, когда на тебя с небес внезапно сваливается вооруженный всем, чем только можно, отряд. Война закончилась, причины забылись, а ш'шэври остались. Их очень любят использовать пограничники.
— Проблема в том, — не смог не влезть в разговор Лэй. — Что ш'шэври очень тяжело размножаются — для того, чтобы из яйца вылупилась жизнеспособная химера, нужна помощь Магистра Жизни, а еще лучше, чтобы этот самый Магистр отслеживал все развитие ш'шэври в яйце. Как ты думаешь, много Магистров согласятся на такую работу? И много ли ферм по разведению ш'шэври?..
Вот это я влип! Интересно, меня выкинут из леса сейчас, или позволят дождаться вечера?..
Вдоволь полюбовавшись моей вытянутой физиономией, бабуля, видимо, все-таки решив меня добить, сказала:
— Мой брат вместе с женой и сыновьями — да-да, Лэй, и Раилиар тоже! — направились к князю, для уточнения списка разрушений, которые устроила ваша компания, и выяснения, можно ли что-то восстановить. А если можно, то во сколько все это обойдется.
— Ох… — схватившись за голову, эльфеныш осел на землю рядом со мной. — Наставник меня убьет. Нет, хуже — он меня до смерти затренирует! Деревянным мечом зарежет!
— Это как? — что-то не представляю я себе, как можно зарезать деревянным мечом. Зашибить — да запросто! Но вот зарезать…
— Это просто! Особенно, если наставник — Магистр Земли.
— Рай — Магистр?! — Выпучил я глаза. Вот это новость! И ведь молчал же! Ну… дядя любимый, ну, встречусь я с тобой… Все выскажу!
* * *После того, как я более-менее пришел в себя от шокирующих новостей, свалившихся, как снег на голову, Риа, обрадовав нас известием, что к вечеру нам с княжичем необходимо прибыть во дворец эльфийского правителя (Лэй судорожно сглотнул и побелел), предложила провести меня к моему дереву. Я моргнул, решив, что ослышался, и переспросил:
— Куда ты меня проведешь?
— К твоему дереву, — невозмутимо повторила Риа. — Братик, как только узнал о том, что обзавелся приемным внуком, приказал выделить тебе личное дерево. Не волнуйся: дерево крепкое, молодое, в нем еще никто не жил. Да и дух в нем хоть и юный, но смышленый. Тебе понравится.
— А я и не волнуюсь, — несколько нервно хмыкнул я. Перед моим мысленным взором почему-то предстал громадный дуб к прикрепленной к стволу резной дверью и табличкой сверху: «Частная собственность Раалэса. Приемные часы: ежедневно, с 15.00 до 17.00». А на ветвях висит большой гамак, несколько мешков для вещей и подвешенный почти на самой макушке дерева ночной горшок… беленький… в ромашку…
Картинка была настолько бредовой, что я не выдержал и расхохотался в голос.
— Не вижу ничего смешного, — сердито поджала губы бабуля, а княжич глянул на меня едва ли не с ненавистью. — Тебе оказана небывалая честь, особенно если принять во внимание, что ты не кровный член рода, а приемный. А уж то, что брат выделил тебе дерево, даже ни разу не взглянув на тебя — вообще неслыханное дело!
— Да что в этом такого?! — В сердцах воскликнул я. — Ну, выделили мне дерево, и что с того? Что я должен делать — ритуальные пляски с бубном вокруг него устраивать? Или на дрова пустить?
В глазах обоих эльфов полыхнул огонь ненависти. Прежде, чем я успел что-то сделать — да что там! Я даже в первый момент не понял, что произошло! — Меня обрушили на землю и начали с остервенением душить. Эй, что за дела?!
Судорожно задергавшись, я сумел сбросить с себя худосочных эльфов — так эти ушастые гады меня в четыре руки душили! — и, кашляя, отскочил подальше от сошедших с ума клыкастиков.
— Вы что, взбесились, что ли?! — Заорал я. — Что я такого сказал?!!
Сквозь жгучую ненависть, исходящую от эльфов, которую я ощущал буквально всем телом, пробилось недоумение.
— А ты разве не понимаешь? — Поинтересовалась Риа, уже относительно успокоившаяся.
— Откуда? — Возмутился я и потер шею, кожа на которой буквально горела. Отлично. Просто отлично… Еще не хватало, чтобы я выглядел, как неудачная жертва удушения. — Мне никто ничего не объяснял. Выделили дерево — и что с того?
— Ты и в самом деле не понимаешь, — завороженно глядя на меня, протянул Лэй. Бабуля же, покраснев, начала лепетать извинения, что-то вроде: «Прости, мы не хотели причинить тебе вред». Ну-ну…
Вместо ответа я только вздернул бровь и с ехидством глянул на эльфов.
— Может, объясните, наконец, что я должен понимать?
Покачав головой, Риа куда-то целеустремленно направилась, махнув мне рукой — мол, иди за мной. Я уже было устремился за ней, но…
— Стой! А где Миледи? — Удивительно, почему я не вспомнил про мышку раньше? Да-а-а… Хозяин из меня не ахти…
— Кто? — Притормозив, с любопытством поглядела на меня эльфийка.
— Фамилиар мой, — пояснил я.
— А… То прелестное голубенькое существо! — Понятливо протянула Риа, а мы с княжичем тихонько захихикали. Лэй вчера уже успел столкнуться с нахальством моей мышки, а я же терпел эту тварюшку не первый день и уже успел понять, что «прелестной» Миледи можно было назвать только тогда, когда она спит. — Так она уже отсыпается в дереве. Так ты идешь, или нет? — Иду, иду…
* * *По дороге к моему новому месту обитания — кстати, княжич увязался за нами — я выпытывал у эльфов подробности, что это вообще за личное дерево такое и с чем его едят.
Оказалось, что пресловутое дерево — примерно такое же, какие растут в та'алах и держат на себе дома. Только принадлежит оно лично мне. Эдакая квартирка… Хотя, если учитывать размеры деревьев — скорее, личный дом. Мечта эльфийского подростка… Причем недостижимая.
Из путаных и заумных объяснений я понял следующее: эльфийский лес — живой. При этом обладает единым сознанием и сильным разумом. Разумные деревья, бррр… Мечта Гринписа.
До исполнения эльфятам ста лет Лес (именно так, с большой буквы) не воспринимает их как посторонних — скорее, как часть себя, вроде куста или травинки. При этом Лес охраняет эльфят так же, как стережет свой древесный молодняк. После же ста лет у эльфов начинается резкая и интенсивная перестройка каналов всего организма. Естественно, что подобное не остается незамеченным: Лес пытается отторгнуть «врага»… или растворить в себе. В лучшем случае эльфы, не успевшие вовремя покинуть лес, умирали во сне… В худшем же — становились привязаны к какому-то определенному месту: поляне, реке… Риа рассказала мне об эльфийке, которая оказалась буквально спаяна своими энергетическими каналами с огромным валуном в чаще Леса, в стороне от всех та'алов… Эльфийка покончила с собой через двадцать лет такой жизни, не вынеся одиночества и сойдя с ума от невозможности уйти от ненавистного камня. Жуткая участь…
Перестройка каналов длится у каждого по-разному, но еще не бывало такого, чтобы она не закончилась к четырехсот пятидесятому году жизни эльфа. Именно такой возраст после долгих дебатов был признан эльфами древности как подходящий для возвращения молодежи в родной лес. Точнее, уже не совсем родной. Для Леса вернувшиеся уже не были врагами… но и его частью, как это было раньше, тоже не являлись.
После перестройки организма у эльфа оставалось несколько свободных, не используемых в обычной жизни и отсутствующих у других рас, каналов. Именно через эти каналы эльфы связывали себя с Лесом через особые деревья — ни о каких березках-дубах речи не шло, подобные деревья росли исключительно в эльфийском лесу, да и то не везде, — становясь, по сути, симбионтами: Лес снабжал своих взрослых детей сырой силой, необходимой для развития магических резервов, и обеспечивал им защиту под своей сенью, а ушастики передавали взамен переработанную энергию, столь важную для того, чтобы Лес не погиб.
Все эльфы были магами — кто был слаб настолько, что мог только светлячок зажечь, да и то не всегда, кто посильнее, — но только самые сильные маги получали право на личное дерево — на личный энергетический канал между ними и Лесом. Ну, еще личное дерево могли себе позволить представители самых знатных родов — но в этих родах по определению не могло быть слабого мага. Остальные же были вынуждены жить в та'алах, деля один канал не меньше, чем на семерых-десятерых. На особо крупных деревьях с мощными каналами проживало до двадцати эльфов…
