Елена Никитина - Огненный путь Саламандры
— Ты использовал запрещенный прием, — жестко констатировал Зелиннэриан, неторопливо поднимаясь. — Теперь берегись.
И прежде чем я успела что-либо понять, на месте правителя вспыхнул высокий огненный столп и начал, угрожающе потрескивая, двигаться к змееглазому сопернику. Мой благоверный не стал терять ни минуты и, оборотившись золотой змеей, бесстрашно пытался хвостом затушить напирающее пламя. Зелин оказался не просто Хранителем первородного огня и им же хранимым, он был разумным огнем, а это гораздо серьезнее и опаснее. Золотистый змий слишком увлекся противопожарными маневрами и не заметил, как подпустил противника слишком близко. Я взвизгнула, когда огненные всполохи окутали моего благоверного целиком, взметнувшись на радостях аж до самого потолка, оставив на побелке черный след огненного поцелуя. Тонкие занавески на окнах занялись моментально, только до них сейчас никому не было дела.
Но Великий Полоз на то и Великий, что его нечеловеческая ипостась почти невосприимчива к любым магическим и физическим воздействиям, а кожа прочна, как самые крепкие гномьи доспехи. Вынырнув из пламени, этот червяк-переросток отфыркался, словно кошка после незапланированного купания, и принялся окружать огонь широкими тугими кольцами. Недовольно шипящее пламя судорожно заметалось в поисках выхода.
Мы с Мирабом, затаив дыхание, следили за страшным противостоянием Огня и Змеи, даже не замечая, что кровать с одной стороны тоже начала тлеть. Уйти мы уже не могли из чувства долга. Перед кем и в чем это чувство заключалось, объяснить ни я, ни мальчишка не могли. Одно было понятно: нужно дождаться окончания этого странного поединка, как бы он ни завершился.
И он завершился. Внезапно, неожиданно, непонятно. Просто оба ненормальных мужика, считающие себя сильными мира сего, вдруг прекратили напирать друг на друга и одновременно приняли менее разрушительный облик — человеческий.
— Слушай, Зелин, не ожидал от тебя такого, — пытаясь отдышаться, выдал мой благоверный. Видок у него был немного потрепанный, но глаза азартно сверкали.
— Ты тоже молоток, — похлопал его по плечу правитель. Он тоже несколько подрастерял свой прежний лоск, но выглядел донельзя довольным. — Как ты меня об стену! Я думал, дыру в коридор точно пробью.
— А мне вот интересно, что за прием ты применил перед этим? Я даже не понял ничего.
— Ага, зацепило?
— Еще бы!
— Показать?
— Спрашиваешь!
И эта воинственная парочка чуть ли не в обнимку удалилась из моей спальни, даже не вспомнив о благодарных зрителях, из-за которых, собственно, весь этот поединок изначально и затевался.
— Эй, а тушить тут кто будет? — крикнула я им вдогонку, но оба от меня отмахнулись, как обожравшиеся пауки от мухи-самоубийцы.
Понятно, как бардак и пожар устраивать — так это удел мужчин, а как убирать последствия — они жутко занятые…
Я сорвала весело полыхающие занавески вместе с карнизом и, несмотря на громаднейшее искушение, принялась затаптывать эти самые последствия. Матрас с кровати тоже пришлось стащить на середину комнаты (а он не легкий, между прочим) и тушить уже более существенным способом. Я уже не говорю, что за водой бегала раз десять на кухню, прежде чем противопожарная кампания увенчалась успехом. Еще день в самом разгаре, а я уже умаялась, как стадо отощавших коров, которых на заливные луга перегоняли через крутые горы.
Мирабчик в моей суете участия не принимал, скромно стоял в уголке, а когда я закончила и устало присела на краешек многострадальной кровати, спокойно заявил:
— И чего так напрягалась? Само бы потухло, ты же в гостях у Хранителя Огня, папа с этим даже на расстоянии без проблем справляется.
— А раньше нельзя было сказать? — Я готова была придушить вредного паршивца голыми руками.
— Привыкай.
— К чему?!
Но ответом меня не удостоили, предоставив самой разобраться в загадочности и неординарности мужской души. Мираб величественно выплыл из спальни. Я запустила в него подушкой, но малолетняя вредина успела захлопнуть дверь на мгновение раньше, поэтому мое женское самолюбие осталось неотомщенным. А еще я неожиданно вспомнила, что до сих пор щеголяю по всему дворцу в уже порядком изгвазданной пижаме. Интересно, что встречные эльфыри, когда я за водой бегала, подумали? Глаза-то у них при виде снующей туда-сюда полураздетой девицы изрядно округлялись.
Уезжать с Пара-Эльталя не хотелось. Мне безумно понравился этот прекрасный остров, с его незабываемыми пейзажами, свежим морским воздухом, удаленностью от Большой земли и конечно же такой волнующей близостью к первородному огню. Зелин еще несколько раз сводил меня к той заветной пещерке, в которой мы были в первую ночь нашего странного знакомства, и даже милостиво позволил окунуться в начало начал огненной стихии, за что я была ему безмерно благодарна. Кстати, таких пещерок по острову было раскидано довольно много, ведь огню, как и всем прочим живым существам, нужно дышать воздухом, а выходы-колодцы являлись своего рода дыхательными порами для поддержания нормального огненного баланса внутри земли. Одна стихия не может обойтись без взаимодействия с другой, они дополняют друг друга, питают, уравновешивают.
А еще я выяснила, что, оказывается, все лиебе умеют превращаться в пламя, и это их самое главное и грозное оружие. Ага, попробуйте противостоять натиску разбушевавшегося огня, сжигающего все на своем пути! Тут ни эльфийские мечи, ни гномьи секиры, ни магические защитные заклинания не помогут. Но воевать эльфыри не любят. Их истинное предназначение — оберегать и охранять одну из главных стихий от варваров, подобных Верховному Жрецу Темных (Зелин назвал его Мурвинальхом, вот противное имя!), которые спят и видят, чтобы использовать энергию огня в корыстных целях. А ведь нарушить гармонию целого мира так легко, восстановить потом почти невозможно. Чем это может закончиться, думаю, говорить не стоит, и так все ясно.
— Сати, ты точно решила уехать? — канючил с самого утра накануне нашего отъезда Мираб. — Может, останешься еще хоть на пару денечков, а?
— Ты же знаешь, что не могу, — терпеливо объясняла я неугомонному мальчишке.
— Но папа сказал, несколько дней ничего не решат, и все зависит только от твоего желания.
— Милый ребенок, есть такое очень мерзкое слово «надо», и против него никакие «не хочу, не буду» не действуют. Мне нужно найти ту женщину и объяснить ей, насколько она была неправа в последнюю нашу встречу.
— Ну хоть пообещай, что мы еще увидимся.
— Не волнуйся, Мирабэль, — раздался позади чарующий голос правителя, — вы еще увидитесь. — Он приобнял необычно притихшего сына.
— Откуда такая непокобел… неполобик… тьфу, непоколебимая, — с трудом выговорила я, — уверенность?
— Просто знаю.
— И что еще ты знаешь, но хитро умалчиваешь? — Неизвестно откуда вынырнул Полоз. Вечно он не вовремя появляется! Только я хотела задать парочку животрепещущих вопросов, касающихся лично меня любимой, как он уже тут как тут, словно специально за мной следит.
— Есть вещи, знание которых может не столько облегчить жизнь, сколько прибавить еще больше проблем, — витиевато выразился Зелин с загадочной клыкастой улыбкой.
— Та-а-ак… Начинается. — Полоз скрестил руки на груди и исподлобья посмотрел на правителя. — Я в последнее время слышу слишком много расплывчатых предсказаний, напутствий и просто советов. Хоть ты-то мог бы выражаться не так туманно.
Вот тут я была полностью согласна со своим благоверным и даже чуть не поддакнула ему вслух, но успела прикусить своего главного врага чуть раньше, чем первые и, очень возможно, последние в моей свободной жизни слова прозвучали.
— Важно не само знание, а понимание приобретенного, иначе оно не имеет никакого смысла. А чтобы понять, нужно пройти определенный путь…
О да, Зелин сразу же внес ясность.
— Сколько же бродить можно? Я же не лягушка-путешественница, — продолжал напирать настырный Полоз.
— Бывает, что на это уходят годы, а иногда и вся жизнь.
— Вот спасибо, благодетель, утешил. А попроще никак нельзя?
— Попроще тебя вряд ли устроит, — хмыкнул наш крылатый красавчик и поспешно продолжил, чтобы никто не успел задать каверзного вопроса: — Но одно могу сказать точно — каждый из вас получит то, к чему стремится.
— Ближе к старости, когда это уже неинтересно будет, да? — скептически хмыкнула я.
— Ошибаешься, намного раньше. Есть нечто, происходящее независимо от нас, и его нельзя избежать, им можно только грамотно воспользоваться.
— Да ну тебя, — махнул рукой мой благоверный, потеряв к разговору всякий интерес. — Тоже мне предсказатель доморощенный нашелся. С тем же успехом и я вещать могу. Каждый получит по заслугам в положенное время… — Он зловеще произнес последнюю фразу, страшно выпучив змеиные глаза и судорожно потрясая руками над головой, словно в предсмертной агонии призывая кары небесные на головы злостных грешников. Нас то есть.
