Евгений Прошкин - Наши фиолетовые братья
– Форсаж! – крикнул он.
Корабль вздрогнул и ринулся вперед. Делегация встречающих и группа поднявшихся на борт десантников и ученых повалились друг на друга, превратив приемный отсек в подобие придавленного ускорением муравейника. Наиболее отчаянно копошились те, кто оказался внизу. Когда корабельный демпфер выровнял инерционную составляющую и куча-мала понемногу расползлась на фрагменты, выяснилось, что ближе всех к палубе оказались перепачканные до неузнаваемости майор Калашников и рядовой Дустназаров.
– О-о! – стонал начальник ИО. – Мои ноги! Я их не чувствую! О-о-о!
– Зинчук, – негромко позвал Мищенко.
– О-о! – В голосе Калашникова появились радостные нотки. – Я все чувствую! Ура! Сейчас встану…
Направившийся было к майору Зинчук остановился и за шиворот поднял ротного хлебореза. Тот глупо улыбался и часто моргал.
– А ты что чувствуешь? – сурово поинтересовался сержант.
– Тяготы и лишения воинской службы! – отрапортовал Дустназаров. – Командир всегда прав! У военных хлеборез, как у цивилов корпрез! Хлеба к обеду в меру брать, пальцы и яйца в соль не совать!
Рассказав все, что помещалось у него в памяти, рядовой отдал честь и с готовностью взглянул на Зинчука.
– Молодец, – одобрил сержант, отпуская ворот Дустназарова. – Все правильно сказал, похлопочу, чтобы ефрейтора тебе присвоили…
– За что так обижаете?! – Хлеборез плюхнулся на пятую точку и растерянно взглянул на сержанта.
– Шутка, – успокоил его Зинчук. – Остальные все целы?
– Все… – нестройно ответили подчиненные Калашникова.
Они потирали ушибленные и отдавленные места, мужественно скрывая гримасы боли, но, видимо, никаких серьезных травм никто действительно не получил. Едва им удалось принять более-менее человеческие позы – по большей части усесться прямо на палубе, а некоторым даже встать, – как прозвучал сигнал радиационно-гравитационной тревоги. Сенсоры корабля обнаружили какую-то новую угрозу.
– Радар! – заорал Ломов. – Скан-рубка, включить радар!
– Черт, – опомнившись, пробормотал Иванов. – Действительно…
– Прямо по курсу объект! Время контакта – четыре минуты! – словно эхо, отозвался офицер из скан-рубки.
– Штурман! – крикнул каперанг. – Лодочник недоделанный! Убью тебя, только до мостика доберусь! Плоты по рекам сплавлять отправлю! Ты что, другой курс не мог проложить?! Сколько можно наступать на одни и те же грабли?!
– Виноват! – откликнулся из ходовой рубки невидимый штурман. – Компьютер дал сбой! Узконаправленная радиационная атака… попали под один из пучковых импульсов… прямо из короны звезды прилетело…
– Исправить немедленно!
– Есть! Одну минуту…
– Тридцать секунд! – Ломов скрипнул зубами и покосился на контр-адмирала. – Все уже прыгнули, вся армада, даже чужаки хвосты поджали и убежали, а мы, как группа прикрытия…
– Тоже важная роль, – думая о чем-то своем, произнес Иванов.
– Так ведь врага-то за кормой нет, от кого прикрывать?
– Не успеем сманеврировать, – тихо, так, чтобы слышал только каперанг, сказал командир эскадры.
– Если вырубить форсаж и дать тормозной импульс – можем и успеть, – возразил Ломов.
– Демпфер полетит…
– Ляжем в противоперегрузочные кресла…
– А десант с учеными?
– Их в ванны и в бассейн…
– Годится… Что там твой штурман, уснул?
– Штурман!
– Требуется торможение, господин каперанг, – торопливо отозвался штурман.
– Сам знаю, – буркнул Ломов. – Экипажу занять места, приготовиться к перегрузкам! Отключить демпфер… Мичман Булкин, проводить пассажиров в процедурный отсек! Где Булкин?!
– На полубаке, – ответил вахтенный.
– Э-эх, далеко… – Ломов махнул рукой. – Отставить! Сам провожу…
Нижняя палуба очистилась почти мгновенно, однако лишь от белоснежных комбинезонов экипажа. Грязно-серые скафандры и боевые костюмы десантников и ученых остались ее единственным, причем весьма сомнительным, украшением.
Каперанг отдал убегающим подчиненным еще пару приказов, а затем вернулся к сухопутным соратникам. Он с боцманской дотошностью пересчитал пассажиров и сверился с показаниями приборов приемного шлюза.
– Бар-рдак! – рявкнул он. – Прибыло двадцать пять плюс два пилота, а в наличии двадцать три! Где еще два сапога!
– Господин полковник, время, – напомнил Мищенко, в отместку за «сапоги» искажая звание Ломова на сухопутный манер.
– Время, господин капитан-лейтенант, это порядок, а у вас порядка ни на грош, а значит, и времени вам иметь не положено…
– Логично, – негромко заметил один из исследователей. – Двое уже ушли…
– Куда?! – возмутился каперанг.
– Туда… – Ученый махнул рукой в сторону юта.
– Там грузовой отсек! – Ломов насупился. – Ладно, сначала группа… так, вот вы двое… самые чумазые… Вы, мазуты, чтобы в общий бассейн даже не совались, его после вас неделю не отдраишь. Лезьте в ванны. Там, конечно, потеснее, так что прижмет без демпфера, как танком, но ничего, в следующий раз будете думать, прежде чем в грязи валяться…
– Я майор Калашников, начальник ИО ОВКС! – возмущенно проблеял главный ученый.
– Отставить разговоры! – Ломов развернулся кругом и через плечо скомандовал: – За мной не в ногу, шагом… арш!
– Одна минута до экстренного торможения, – пронеслось где-то под сводчатым потолком. – Готовность ноль!
– Бегом! – заорал Ломов. – Прижмет десятью «же» к нижней палубе – мало не покажется! Сплющит, как тещины блины!
– А бассейн далеко? – забеспокоился Калашников.
– Пятьсот метров, – бросил каперанг.
– Пятьсот?! – Майор споткнулся и сбил дыхание.
– Ванны ближе, – успокоил его Ломов. – На десять метров…
* * *– У? – Главнокомандующий недоверчиво уставился на генерала Чана.
– У-у, – кивнул начальник Генштаба.
– Совсем у-у? – уточнил Страшный.
– В полном составе. – Чан указал на тактическую карту. – Построились в походный порядок и стартовали. Система наша.
– Система? – Маршал невесело ухмыльнулся. – А от нее что-нибудь осталось?
– Звезда, несколько планет… пока… – Чан замялся. – И эта… станция-невидимка.
– И те с минуты на минуту взорвутся! – Главком грохнул тяжелым кулаком по столу, отчего подпрыгнула и перевернулась чашка с крепчайшим кофе. Страшный не спал с самого начала кампании. – Найду того гада, который затеял всю эту самоликвидацию, своими руками задушу!
– Не найдете. – Генерал в сомнении покачал головой. – Это же все само собой произошло. Военная прокуратура уже работает, но предварительные данные подтверждают, что станция-балансир активировалась и начала сходить с орбиты еще до того, как развернулись боевые действия. Даже до того, как прибыла армада чужаков.
– Ты же знаешь, генерал, что само по себе ничего не делается! – Страшный махнул рукой. – Какая-то сволочь это все-таки начала. Не автоматика или волшебство, а конкретный индивидуум из плоти и крови!
– Но следствие…
– Не верю! Если не могут найти гада, пусть назначат! Здесь армия или где?!
– Хм… – Чан задумался, но вдруг загадочно улыбнулся и коротко кивнул. – Сделаем.
– То-то! – Маршал немного успокоился. – Что там с трофеями?
– Один почти исправный корабль врага мы сумели погрузить в гражданский транспорт, но он пока в гиперпространстве, фирма-владелец заломила высокую плату за перевозку…
– В районе ведения боевых действий все грузовики подлежат мобилизации! – возмутился Страшный.
– Но никто не отменяет при этом право собственности и взимания оплаты за услуги. Наша бухгалтерия пока ведет переговоры, и нам уже удалось сторговаться на более-менее приемлемой сумме, но перевод денег тоже требует некоторого времени.
– Вот ведь как, – вздохнул Страшный. – Война, романтика, героизм и… бухгалтерия… тьфу! А другие трофеи, артефакт этот злосчастный, вытащили?
– Так точно, но потеряли при этом Бугаева.
– Жаль, – нахмурился маршал. – Я ему только-только оклад поднял, хотел генерала присвоить… Жаль полковника… надо бы орден какой-то ему организовать… посмертно.
– Впишу в завтрашний приказ, – кивнул Чан.
– Ладно… Ну и что там, изучили пушку?
– Пока неизвестно, «Джаггер» по-прежнему в гиперпространстве, он уходил из системы последним и с приличными перегрузками, а потому пока ничего сказать не могу. Но на борту, по моим сведениям, вся исследовательская группа майора Калашникова…
– Стадо баранов, – неодобрительно буркнул Страшный. – Как только разберутся – сразу на доклад! Да не к Дауну, а ко мне!
– А при чем здесь Даун? – Чан невинно взглянул на маршала.
– Я не о тебе, а об ученых этих… Знаю я таких исследователей: только на бедность жалуются и военные секреты все норовят кому-нибудь продать… Да и не исключено, что пару-тройку из них Даун еще до полета подкупил.
– Не исключено… – На лице Чана не дрогнул ни один мускул.
