Ирина Сыромятникова - Житие мое (часть 2)
То, что пива мы не увидим, я интуитивно понял еще на околице - слишком уж много народу топталось на улице, а день-то не праздничный. Ну и к Шороху его! Не очень-то и хотелось. Осталось найти место, где сможет развернуть грузовик, и сваливать. Увы, Соркар прозрачных намеков не понимал: увидев вывеску трактира, он немедленно заглушил двигатель и полез наружу. Я мысленно выругался - терять время на разборки не хотелось совершенно, у меня перед глазами уже стояли паравоз-дорога-Редстон. И душ. О, да, много-много горячей воды, пушистые полотенца, никакой экономии мыла и никаких свечей! Алех оживленно крутил головой - какие-то странности он чувствовал, но проблемы в них не видел.
Ох, екнется нам это пиво...
Впрочем, маленькая площадь около трактира была пустынна. Может, пронесет?
Там, где посетителям заведения предлагалось ставить лошадей и телеги, примостился затейливый фургон. Я в первый раз видел что-то подобное: вытканный яркими узорами полог, резные стойки, кисти и бахрома, спицы раскрашены в три цвета - не повозка, а шкатулка на колесах. Нарядные пегие лошадки с заплетенными гривами аппетитно хрумкали зерном, из-за полога высовывались заинтересованные детские мордашки, но наружу обитатели фургона не выходили.
- Видали? Каштадарцы! - авторитетно объявил Соркар, пока мы сидели в ожидании ужина (все равно придется ночевать - пьяного я его за руль не пущу).
- Зд-десь? - удивился Алех.
- А то! Как Зертак к границе подошел, так они и полезли.
- Зачем? - иностранцев я принципиально не любил, хотя ни с одним еще не общался.
- Ну, дык, у них же черные - типа прокаженных. Живут отдельно, еще и следят за ними: то - нельзя, это - нельзя. Пока "надзора" не было, бонзы беглецов по-тихому обратно отсылали. А сейчас спецы на границе своих - не ловят.
Я почувствовал гордость за свою державу. Да, Ингерника - самая прогрессивная страна в мире! Мечта всего человечества. Главное, чтобы гостей было не слишком много...
- Бонзы - полицейские? - на всякий случай уточнил я.
Соркар снисходительно ухмыльнулся - черная натура к нему, определенно, возвращалась.
- Нет, это старые Семьи, у которых земли до жопы. У них здесь все свое было - жратва, законы, армия. Они и НЗАМИПС отсюда выжили, а теперь пятки грызут, - и пояснил. - Я здесь родился, но сбежал, боялся, что папаня в Каштадар продаст.
Вопросов к Арангену у меня больше не оставалось.
Пока мы ели, все было тихо, а потом селяне начали просачиваться в трактир. В дверях обозначилось трое мужиков, одетых с претензией - в скрипучих лакированных сапогах, пиджаках и картузах. И это летом, в самую жару. Однако, делегация!
Самый представительный из вошедших отвесил нам натуральный поясной поклон (я даже про пиво забыл на минуту).
- Здравствуйте, господа хорошие! Прощенья просим.
- За что?
Мужик растерянно захлопал глазами. М-да, шутить с ними бесполезно - сам потом будешь как оплеванный.
- Да вы присаживайтесь, уважаемые, в ногах правды нет. Кто вы и какие у вас к нам дела?
Трактирщик молча подтащил к столу еще три стула.
- Староста я, стало быть, тутошний, Агапий.
- Рад знакомству. Тангор.
- Окажите, стало быть, божескую милость! Избавьте общсчество от чужеземных злодеев.
Кажется, я начал понимать суть проблемы. Очевидно, в глазах этой деревенщины каждый, путешествующий в автомобиле, был, по меньшей мере, членом правительства, а уж глядя на мой мотоцикл, они просто не могли подобрать подходящего титула - фантазия отказывала. То есть, они взывали к представителям власти, а поскольку двое из нас были сотрудниками НЗАМИПС, мы даже послать их нафиг с чистым сердцем не могли. Вдруг нажалуются?
Я почесал шелушащийся нос (результат извращенного времяпрепровождения на пляже).
- Это тех, что в фургоне? А что с ними не так?
- Ну, дык, как они приехали, так человеки пропали!
Люди у них куда-то делись.
- Черные? - для проформы уточнил я.
Староста и присные энергично замотали головами.
- Мельник, стало быть, наш, Пафнуций!
Нет, черного не могли назвать таким именем, черный бы не дался. Пришлось набраться терпения и продолжить разговор (все равно они от нас так просто не отвяжутся).
- Сколько людей пропало?
- Мы ж говорим, Пафнуций!
- Один, стало быть, человек, - тьфу ты, еще и словечко привязалось!
Селяне заулыбались понятливости начальства.
- Как пропал, опишите подробно.
Где-то через четверть часа выяснилось, что мельник уехал в соседний городок за какой-то мелочевкой на трехосной телеге (жернов ему, что ли, новый нужен был?), а через пару дней, когда селяне ужа начали беспокоиться, с той же стороны приехал пестрый каштадарский фургон. И повозка, и кони у приезжих были другие, почему местные решили, что каштадарцы в чем-то виноваты - не разбери поймешь, на мой взгляд, наиболее вероятной причиной исчезновения человека были нежити.
- А может, ваш мельник просто загулял где-то?
- Не можно, господин хороший, у Пафнуция - семья, да и собака его дурно выла.
С точки зрения черного, наличие семьи говорило только в пользу загула, а собака... М-да.
- Оставайтесь здесь, сейчас я все выясню!
"Чистильщик" увязался следом.
Мне нужно было поговорить с каштадарцами. В то, что им за каким-то Шорохом потребовалось убивать мельника, прятать где-то его лошадей и фургон, а потом являться в деревню покойного, я категорически не верил. Вот только поймут ли они меня?
При моем приближении обитатели фургона приняли боевую стойку, в смысле, дети скрылись внутри, а взрослые вышли навстречу. Впереди встала тетка с буйно начесанной шевелюрой (по всем признакам - черная), а за ее правым плечом занял место плечистый мужик весьма специфической наружности. Выглядел каштадарец как заправский телохранитель, только рост (он был на полголовы ниже меня) немного портил впечатление. Наверное - муж, а может и сын, кто знает, сколько лет этой кикиморе.
- Какая телка! - восхищенно пробормотал Соркар, из чего я сделал вывод, что он черный по отцовской линии.
Я-то в Краухарде вдоволь насмотрелся на этих чернооких красавиц. Вон, староста наш, вроде - тихий мужик, а со своей старухой так ругается, что на полдолины слышно. Нафиг, нафиг! Идеальная женщина должна быть как хомячок - маленький, пушистый и не разговаривает.
Я остановился за три шага от цели - правильно выбранное расстояние предотвратило множество конфликтов. Кланяться не стал, но и долгих разглядываний себе не позволил - просто чуть прикрыл веки, пряча взгляд.
- Добрый день, мадам! - обращаться всегда следует к старшему. - Вы понимаете по-ингернийски?
- Мы понимаем, - ответил из-за ее спины боец.
- Эти добрые люди, - я мотнул головой в сторону мрачной толпы, исподволь заполнявшей площадь, - беспокоятся о своем соплеменнике. Не попадалась ли вам на пути в последние дни трехосная телега, запряженная парой крупных гнедых лошадей?
Каштадарцы обменялись парой фраз на чирикающем наречии.
- А что, если нет?
- Тогда я развернусь и уеду, а вам придется разбираться с этими добрыми людьми самостоятельно.
За нашим общением наблюдало уже человек сорок.
Они еще немного посовещались.
- Кто вы такой, чтобы спрашивать? - уточнил мужик.
Почти нахальство. Или тетка решила, что сможет завалить полноценного мага?
- Я - сотрудник НЗАМИПС! - пришлось расправить плечи и продемонстрировать мое очередное временное удостоверение, которое я по чистой случайности нигде не потерял, а Сатал - не забыл мне выдать.
Новость вызвала сильное возбуждение и нездоровый интерес черноокой ведьмы.
- Надзора-а? - с сильным акцентом переспросила она, строя мне глазки.
- Он тоже из "надзора", - поспешил я переключить ее внимание на Соркара, - только раненный. А мне нужно знать про телегу.
- Нам не нужны неприятности, господин! - громила едва заметно скрючился (явно привык иметь дело с черными, но сам - не волшебник). - Мы сами ничего не знаем, но один из детей видел большую повозку, рядом с которой ходили люди. Потом что-то ярко вспыхнуло, он испугался и убежал.
- А какого цвета была вспышка? - уточнил я.
- Это важно?
- Важно.
По цвету иногда можно определить тип Источника. Белые заклятья никогда не бывают синими или фиолетовыми, а черные - желтыми или оранжевыми.
Мужчина сходил к фургону и о чем-то поговорил с детьми, каштадарка продолжала подмигивать Соркару. Наверное, он ей отвечал (вот баран!).
- Мальчик у нас еще мал, - виновато пожал плечами вернувшийся каштадарец, - но по его словам выходит - словно солнце зажглось.
- Ждите здесь, никуда не уезжайте!
Это следовало обсудить без посторонних. Велев селянам скрыться с глаз и не раздражать начальство (меня, то есть), я вернулся в харчевню и устроил свой собственный военный совет.
