Терри Пратчетт - Опочтарение
Тварь продолжала таращиться на золотой костюм, они, похоже, любили все блестящее, как сороки.
— Я ведь все равно потом куда-то отправлюсь — подсказал Мокрист.
Грыль помедлил. У него все болело, он был дезориентирован и к тому же наелся голубей, которые были просто летучими помойками. Он хотел выбраться отсюда, хотел обратно в прохладные небеса. Здесь все было слишком сложно. Слишком много целей сразу, слишком много запахов.
Для баньши главным был бросок, а потом зубы и когти, усиленные всем весом тела. Теперь же, смущенный, он слегка покачивался взад и вперед, пытаясь найти выход из сложной ситуации. Летать здесь было негде и некуда было идти, жертва стояла прямо перед ним… инстинкты, эмоции и слабые попытки рационального мышления роились в перегретом мозгу Грыля.
Инстинкт победил. Прыгать на свои жертвы, растопырив когти, прекрасно срабатывало миллионы лет, почему бы этому не сработать и сейчас?
Он закинул голову, испустил крик и прыгнул.
Тоже сделал и Мокрист, поднырнув под его длинные руки. Это не было запрограммировано в инстинктах баньши: его жертвы или дрожали от сраха, или пытались бежать. Плечо Мокриста врезалось ему в грудь.
Тварь была легкой, как ребенок.
Мокрист почувствовал, как когти резанули его по руке, швырнул тварь на Сортировочную Машину и бросился на пол. На один ужасный момент ему показалось, что уловка не сработала, что он не попал телом баньши на колесо, но потом, когда пребывающий в бешенстве мистер Грыль упал на Сортировочную Машину, раздался звук…
…хлюп…
…и настала тишина.
Мокрист лежал на прохладных плитах пола пока его сердце не успокоилось настолько, что стало можно различить отдельные удары. Лежа на полу, он заметил, как что-то липкое стекает с Машины.
Он медленно поднялся на дрожащих ногах и уставился на то что осталось от твари. Если бы он был героем, он не упустил бы случая сказать что-то вроде: "Вот это Я называю сортировкой!". Но поскольку он не был героем, его просто стошнило. Тело не может работать как следует, если не все его части находятся в одном и том же пространстве-времени, но такой оборот событий придает ему красочности.
Потом, зажав свою кровоточащую руку, он опустился на колени и заглянул под Машину в поисках Несмышленыша.
"Я должен вернуться с котом — вертелась у него в голове невнятная мысль — Просто должен. Человек, который бросается в горящее здание, чтобы спасти дурацкого кота, и выходит оттуда с котом в руках выглядит как герой, хотя и глуповатый. Если же он выходит без кота, он просто идиот".
Приглушенный грохот над головой подсказал ему, что часть здания рухнула. Воздух стал обжигающим.
Несмышленыш попятился от руки Мокриста.
— Послушай — прорычал Мокрист — Герой должен выйти с котом. Но коту при этом не обязательно быть живым…
Он рванулся вперед, сцапал Несмышленыша и выволок его из-под Машины.
— Вот так — сказал он и взял в другую руку вешалку с костюмом. На золотой ткани было несколько пятен баньши, но он рассеяно подумал, что потом сообразит, как их вывести.
Он, пошатываясь, вышел в коридор. И в том и в другом конце его перегораживала стена огня, да в добавок Несмышленыш выбрал именно этот момент, чтобы вонзить ему в руку все четыре комплекта когтей.
— Ох, — вздохнул Мокрист — а ведь до сих пор все так хорошо шло…
— Мистер Губфиг! Вы В Порядке, Мистер Губфиг?
Големы победили огонь, фактически, удалив сам огонь. Они просто выдрали из горящего здания все, что горело. Это выглядело как-то… хирургически. Они встали около стены огня, лишили его пищи, согнали огонь в кучку, загнали в угол и затоптали до смерти.
Големы легко могли пройти сквозь раскаленную лаву и расплавленный металл. Если даже они знали, что такое страх, то не нашли его в горящем здании.
Раскаленный камень был отброшен с лестницы раскаленными до красна руками големов. Мокрист посмотрел вверх, в горящий зал и на мистера Помпу на переднем плане. Голем сиял оранжевым светом. Частички пыли и грязи на его глине мерцали и вспыхивали.
— Рад Видеть Вас, Мистер Губфиг! — радостно прогрохотал он, отбрасывая в сторону тлеющую балку. — Мы Расчистили Путь К Двери! Бегите Скорее!
— Э… спасибо! — проорал Мокрист, перекрикивая рев пламени.
Впереди действительно виднелся проход, а в конце его — манившие дивной прохладой двери. В дальнем конце зала другие големы, полностью игнорируя столбы огня, хладнокровно выбрасывали горящие доски сквозь пролом в стене.
Жар был страшным. Мокроист пригнул голову, прижал к груди испуганного кота, почувствовал, как начала поджариваться кожа сзади на шее и рванул вперед.
Позже все это слилось в единое воспоминание. Треск над головой. Металлический грохот. Голем Ангхаммарад, глядящий вверх, его коробочка сияет желтым светом на раскаленной докрасна руке. Десять тысяч тонн дождевой воды, изливающейся вниз с обманчивой медлительностью. Холод, ударивший в сияющего жаром голема…
…взрыв…
Огонь умер. Звук умер. Свет умер.
— АНГХАММАРАД.
Ангхаммарад взглянул на свои руки. В них не было плоти, только жар, огонь горна, огонь взрыва, тем не менее принявший призрачную форму кистей и пальцев.
— АНГХАММАРАД — повторил гулкий голос.
— Я Утратил Свою Глину — сказал голем.
— ДА — ответил Смерть — ОБЫЧНОЕ ДЕЛО. ТЫ УМЕР. РАЗБИТ. ВЗОРВАЛСЯ МИЛЛИОНОМ ОСКОЛКОВ.
— Кто Же Тогда Слушает Тебя?
— ТА ЧАСТЬ ТЕБЯ, КОТОРАЯ НЕ БЫЛА ГЛИНОЙ.
— У Вас Есть Распоряжения Для Меня? — спросили остатки Ангхаммарада, поднимаясь на ноги.
— НЕ СЕЙЧАС. СЕЙЧАС ТЫ В ТАКОМ МЕСТЕ, ГДЕ НЕТ НИКАКИХ РАСПОРЯЖЕНИЙ.
— Что Же Я Должен Делать?
— ПОХОЖЕ, ТЫ ПЛОХО ПОНЯЛ МОИ СЛОВА.
Ангхаммарад снова сел. Это место напоминало ему глубины моря, только вместо ила под ногами был песок.
— ОБЫЧНО ЛЮДИ ПРЕДПОЧИТАЮТ ДВИГАТЬСЯ ДАЛЬШЕ. — подсказал ему Смерть — В ПОИСКАХ ЖИЗНИ ПОСЛЕ СМЕРТИ.
— Спасибо, Но Я Останусь Здесь.
— ЗДЕСЬ? НО ЗДЕСЬ НЕЧЕГО ДЕЛАТЬ — сказал Смерть.
— Да, Я Знаю — ответил призрак голема — Это Прекрасно. Я Свободен.
В два часа ночи начался дождь.
Могло быть и хуже. Мог пойти дождь из змей. Или дождь из кислоты.
Уцелела часть крыши и часть стен. А значит, можно считать, что уцелела и часть здания.
Мокрист и Мисс Добросерд сидели на теплых камнях около раздевалки, которая была единственной уцелевшей комнатой, которую можно было боле или менее так назвать, не погрешив против истины. Големы затоптали остатки огня, укрепили все что грозило обвалиться и, не сказав ни слова, отбыли прочь, чтобы продолжить не быть молотками вплоть до заката.
Мисс Добросерд снова и снова крутила в руках оплавленное бронзовое крепление.
— Восемнадцать тысяч лет — прошептала она.
— Это был резервуар для дождевой воды — промямлил Мокрист, глядя в никуда.
— Огонь и вода — пробормотала мисс Добросерд — Но не то и другое сразу!
— А вы не можете… испечь его заново или что-то такое? — Мокрист сам понял, что его слова звучат беспомощно. Но он видел, как другие големы копались в обломках.
— Слишком мало уцелело. Просто пыль, перемешанная со всем остальным. — сказал мисс Добросерд — а ведь он просто хотел быть полезным.
Мокрист посмотрел на остатки писем. Вода намыла кучки черного пепла в каждом углу.
"А они просто хотели, чтобы их доставили" — подумал он.
В такие минуты идея просидеть девять тысяч лет на дне моря кажется вполне привлекательной.
— Он хотел подождать, пока Вселенная завершит свой круг и все повторится снова. Знаешь об этом?
— Да, ты говорила мне — ответил Мокрист.
"Нет более печального запаха, чем запах мокрой, сгоревшей бумаги — подумал Мокрист — Он значит: конец".
— Ветинари не станет восстанавливать Почтамт — продолжала мисс Добросерд — Если он попытается, Позолот устроит смуту. Растрата городской казны и все такое. У него много друзей. Люди, которые должны ему денег или обязаны услугами. Он ловко с такими управляется.
— Это Позолот поджег Почтамт — сказал Мокрист — Он был потрясен, увидев меня в ресторане. Он-то думал, я буду здесь.
— Ты никогда не докажешь этого.
"Вероятно, нет" — согласился Мокрист в заполненной дымом пустоте своего разума. Здешняя Стража объявилась на месте происшествия гораздо быстрее, чем обычная городская полиция, судя по его опыту. С ними был оборотень. О, большинство людей приняли бы его за обычную симпатичную собаку, но когда растешь в Убервальде, у дедушки, который держит псарню, то быстро приобретаешь способность замечать различия. На этом был ошейник, он обнюхал все вокруг, не смотря на то, что угли еще не потухли, и что-то откопал в куче дымящегося пепла.
Они начали копать, и беседа со Стражей вышла неловкой. Мокрист слделал все что мог в данных обстоятельствах. Главное — никогда не говорить правды. Все равно полицейские никогда не верят тому, что им говорят люди, так что нет смысла загружать их лишней работой.
