Терри Пратчетт - Народ
Дафна вздрогнула. Этот человек обладал поразительной способностью заглядывать в твои мысли, а потом пачкать их своими словами. Ей захотелось извиниться даже пред песком этого пляжа, за то, что она позволила Коксу ступить на него! Но потом она ещё раз вгляделась в лица вождей, и её сердце подпрыгнуло. Эти взгляды! Старики ненавидели Кокса! Он привел их сюда, и теперь они оказались под прицелом пушек! Их могли убить, а ведь они всю свою жизнь старались избежать именно этого. Конечно, он поверг их прежнего короля, но лишь благодаря волшебной стреляющей палке. От Кокса так и разило безумием. Традиции прекрасны, но иногда нужно и практичность проявить…
- Скажите, мистер Кокс, а вы знаете язык своих новых подданных? – сладким голосом спросила она.
Кокс, кажется, был шокирован.
- Кто, я? Вот ещё! Чтобы я болтал на их варварском наречии? Угга вугга то, лугга мугга это! Такое не по мне! Я учу их английскому, если хотите знать. Я их цивилизую, даже если мне придётся для этого их всех перестрелять, помяните мои слова. Кстати, об "угга-вугга". О чём это они там болтают?
Дафна уже прислушивалась краем уха. Шли военные переговоры, но каким-то странным путём. Вражеские воины слушали Пилу, а когда отвечали, обращались только к Мило, как будто Пилу был всего лишь переводчиком.
Мау вообще не принимал участия в беседе. Он стоял рядом с братьями, опершись на своё копьё, и молча слушал. Дафна собралась уже протолкаться поближе к Мау, но обнаружила, что в этом нет нужды – вожди каннибалов сами поспешно расступились перед ней.
- В чём дело? – прошептала она. – Они боятся пушек?
- Да. Они хотят поединка. Вождь против вождя. Если наш вождь побьёт их вождя, они уплывут.
- И ты им веришь?
- Да. Это религиозный вопрос. Если их бог отвернётся от них, зачем сражаться? Но Кокс хочет, чтобы они все бились, и они знают, что обязаны подчиниться ему. Он сказал им, что наши пушки не стреляют.
- А ты думаешь, что стреляют.
- Как минимум, одна, - тихо ответил Мау.
- Одна? Одна!
- Не кричи. Да, одна. Всего лишь одна. Но это неважно, потому что пороха у нас всё равно только на один выстрел.
Дафна лишилась дара речи. Наконец, она промолвила:
- Но у нас его было три бочонка!
- Верно. Маленький из твоей каюты наполовину пуст. В остальных порох превратился в пороховой суп. Весь промок. Там вонючая грязь, не более.
- Но ведь несколько недель назад мы стреляли из пушки!
- В маленьком бочонке осталось достаточно для двух выстрелов. Один мы сделали из наименее ржавой пушки. Это сработало. Ты сама видела. Теперь в ней большая трещина, и всё равно, она лучшая из всех. Не беспокойся, мы её починили.
Дафна нахмурилась.
- Как это вы её "починили"? Вы не можете починить пушку, не здесь!
- Штанишники, может, и не могут, а я могу, - гордо заявил Мау. – Свинью ты тоже не знала как подоить, помнишь?
- Ну хорошо, и как же вы починили пушку?
- По-нашему, - ответил Мау, широко улыбаясь. – Верёвкой!
- Верё…?
- Ваарк! Кокс – дьявольская креветка!
Даже Дафна, уже открывшая было рот, чтобы возразить Мау, обернулась на этот крик…
Но Кокс оказался проворнее всех. Он быстро повёл стволом, целясь в попугая, полетевшего прочь от берега. Затем взвёл курок, прицелился и начал стрелять – всё одним плавным движением, три выстрела подряд, один за другим. Попугай вскрикнул и рухнул в заросли тонковьюна на прибрежном холме. В воздухе закружились несколько пёрышек.
Кокс посмотрел на окружавших его людей, а потом поклонился, выпрямился и триумфально помахал руками, словно пианист, исполнивший особо трудный концерт. Но Разбойники смотрели на него иначе – будто на маленького мальчика, только что прилюдно обмочившего штаны.
Дафна по инерции всё ещё пыталась понять, как можно починить пушку верёвкой, но эти мысли уже теснило другое, более важное соображение: "Три выстрела подряд! У голландского капитана был револьвер!"
- Думаю, пора, - заявил Мау. – Пилу уже достаточно их запутал. Переведи мои слова на штанишный язык, ладно?
Он решительно прошагал по пляжу и протолкался в толпу переговорщиков, остановившись прямо перед вождями Разбойников.
- Кто сказал, что наши пушки не стреляют? – проревел Мау. - Хватит споров! Огонь!
Высоко на утёсе неизвестная Тонковьюнная Женщина послушно склонилась над своей зелёной пушкой, поднесла спичку к фитилю, и, как учили, очень быстро отбежала за ближайшее дерево, а когда отгремел гром выстрела, ещё быстрее вернулась на место. Но теперь она даже не взглянула на исходящий дымом ствол, вместо этого внимательно уставившись на лагуну.
Ядро плюхнулось в воду, перевернув три каноэ. Несколько воинов оказались в воде. Она улыбнулась и снова занялась свои орудием. Казалось, она бессловесно молит, чтобы ей позволили стрельнуть ещё разок. Разве не она собирала длинные плети тонковьюна? Разве не она день и ночь вила из них верёвки, вплетая в них всю свою ненависть? Разве не она помогала Пилу закрывать трещины в стволе расплющенными железными банками? Разве Мау не видел, как она привязывала эти пластины к стволу, слой за слоем наматывая верёвки, такие же крепкие, как её жажда мести?
Мау видел, и верёвки выдержали: они удержали красный гром внутри ствола.
Она снова вернулась к дереву, вынула своего сына из тонковьюнной колыбельки, поцеловала его и заплакала.
- Мы снова выстрелим! – закричал Пилу посреди всеобщего замешательства. – И уничтожим ваши каноэ. Мы требуем битвы один на один. Вы обязаны согласиться! Или вы хотите плыть домой без лодок?
Разбойники собрались вокруг Кокса, который принялся отчаянно ругаться на них.
- Что нам терять, мистер Кокс? – выкрикнула Дафна, перекрывая общий шум. – Или вы не уверены в своей победе? – а потом прошипела на местном наречии: - Мы потопим все каноэ! Наши пушки наготове!
Мау прошептал ей что-то и она добавила, снова обратившись к первому помощнику:
- Если вы сейчас поднимете оружие в круге Каханы, это будет против всех правил! Ваши же люди убьют вас, мистер Кокс.
Раздались тяжёлые глухие удары. Это Мило колотил себя в грудь.
- Кто будет сражаться? – кричал он. – Кто будет сражаться?
- Ладно, я выйду на бой! – прорычал Кокс.
Он растолкал "дворян" и отряхнул от пыли свою куртку.
- Ха, а ведь я вроде бы король здешних мест, - посетовал он. – Ну и что же я вижу? Моя гвардия поголовно изменила мне, о, да! – он уставился на Мило. – Я буду сражаться со здоровяком, - добавил он. – В него легче попасть.
- У тебя есть план, правда? – прошептала Дафна, обращаясь к Мау. – Ты же не позволишь ему застрелить Мило?
- Да, у меня есть план. Нет, он не убьёт Мило. Мы скажем, что Мило наш вождь, только если один из Разбойников решит выйти на бой с ним. Мило легко победит. Но стрелять в Мило я не позволю, в него слишком легко всадить пу…
Черты Дафны застыли, когда она поняла, в чём состоит "план".
- Значит, на бой выйдешь ты, верно? Ты собираешься сражаться?
Её оттеснил в сторону подошедший Мило, который опустил свою тяжёлую руку на плечо Мау, так, что тот даже слегка перекосился.
- Слушайте меня! – объявило Мило Разбойникам. – Я не вождь! Мау наш вождь. Он вернулся из страны Локачи. Он освободил мертвецов. Сами боги скрылись от него в пещере, но он всё равно нашёл их и выведал у них секреты нашего мира! И у него нет души.
"Чёрт возьми!" – подумала Дафна. Когда ей было восемь лет, один из лакеев был уволен за такие слова, и до своего путешествия на "Свит Джуди" она была уверена, что это самое страшное ругательство на свете. Ей до сих пор так казалось.
Чёрт возьми! Обычно Мило не произносил столько слов за целый день! Скорее, такую речь мог бы сказать его брат, потому что в ней была правда, искусно замаскированная под ложь, и каким-то странным образом от этого она стала только убедительнее, эхом отдаваясь в голове Дафны. Кажется, на воинов речь Мило произвела сходное впечатление. Потрясённые, они молча воззрились на гиганта.
На плечо Дафны тоже легла тяжёлая рука, и Кокс спросил:
- Мисс? Похоже, мне надо будет застрелить вон того мелкого урода?
Она резко обернулась, отбросив его руку в строну, но Кокс крепко схватил её за запястье.
- Я сама застрелю вас, Кокс, если будете болтать лишнее!
Кокс расхохотался.
- Что, понравилось убивать, мисс? – спросил он, приблизив к ней своё лицо на несколько дюймов. – Имей в виду, отравление я за настоящее убийство не считаю. Он кашлял? Он позеленел? Впрочем, злобная обезьянка, Полгрэйву ты ловко вышибла пару зубов, нельзя не признать… Он не приставал к тебе, нет? Я пристрелю его, если он вёл себя неприлично. Хотя, о чём это я? Я ведь его уже пристрелил, вчера. От него сплошной геморрой был, экскьюз май френч…
