Сергей Мусаниф - Прикончить чародея
— Скажу, что вы можете оставить его себе, — сказал я.
— Так я и сделаю, — нежно проворковала она.
Когда Виктория привела свою угрозу в исполнение, я все-таки закричал.
Глава двадцать пятая,
в которой главные герои покидают Город Людей, чтобы встретиться с драконом, и Карин узнает последнюю порцию правды о своем подопечном
Я хотел бы забыть все, что произошло до рассвета, но не могу.
Виктория не ошиблась, сказав, что ночь, проведенная в подвале ее дома, будет самой кошмарной ночью в моей жизни.
Да, Владычицы Города Людей весьма преуспели в умении превращать людей в животных…
Впервые в жизни я сознательно возжелал убить человека.
Это было не так, как с гоблинами. Там все произошло слишком быстро, это был импульс, вспышка безумной ярости, которая смыла все барьеры в моей голове.
После того, как Виктория отрезала мизинец на моей правой руке, я впал в какое-то странное, незнакомое мне ранее состояние. Я отстранился от самого себя, перестал чувствовать, и со стороны наблюдал, что творится с моим телом.
Ярости не было, по крайней мере той ярости, которую я испытывал в подземельях во время драки с гоблинами.
Было холодное, взвешенное и абсолютно ясное решение. Я должен ее убить.
Но не сейчас.
Сначала я должен дожить до утра и раз и навсегда решить проблему с драконом. Если я убью Викторию сейчас, остановив сердце заклинанием или задушив собственными руками, мне не избежать драки со всеми остальными, а больше никого убивать я пока не хотел.
Поэтому я терпел все, что она со мной делала. И заодно понял кое-что о природе зла.
Гоблины, орки, гномы, люди, эльфы, драконы…
Носителями зла являются не расы и народы. Зло таится в конкретных живых существах. Зло и безумие часто идут рука об руку.
Виктория была безумна и являлась воплощением зла. Не сомневаюсь, если бы у нее были недели, она попыталась бы претворить в жизнь все то, о чем мне рассказывала. Хорошо, что у нее было время только до рассвета.
Но я все равно ее убью.
Я знал это так же четко, как знал, что вода мокрая, а Солнце восходит на востоке.
И от осознания этого факта мне было легче терпеть.
Еще мне было очень жалко сэра Джеффри, настоящего убийцу драконов. Если в питомнике с ним обращаются так же, как и со мной в этом подвале, то молодой рыцарь явно не заслужил такой участи.
Я рассматривал ногти на холеной руке Виктории, ее запрокинутую в безумном смехе голову, волосы, рассыпавшиеся у нее по плечам, и представлял, как я ткну ее кинжалом в сердце. При одной мысли об этом мне становилось так хорошо, что забывал о боли.
Наверное, это было тоже своего рода безумие. Защитная реакция организма на творящийся с ним произвол.
За час перед рассветом все прекратилось.
Виктория удалилась, поцеловав меня на прощание в лоб, как покойника, и я смог немного привести себя в порядок.
Через полчаса за мной явилась стража. Меня не стали ни связывать, ни затыкать рта, как и днем раньше. Просто провели по улицам под прицелами арбалетов, вывели из города и доставили на обговоренное с Гарлеоном место в полукилометре от городских стен. Не очень далеко. Чтобы можно было в полной мере насладиться зрелищем, я думаю. Не каждый день видишь, как дракон кого-то жрет.
Оставив меня там, стражницы поспешили удалиться на безопасное расстояние. Я, как вы понимаете, не возражал. Это было дело только между мной и драконом. Городом Людей я могу заняться и позже, если мое «позже» когда-нибудь наступит.
Но оно наступит.
Потому что кто-то должен преподать этому городу урок.
Я не смотрел в сторону городских стен, слушая удаляющийся топот стражниц, когда к этим звукам прибавился еще один. Тоже звук шагающих по дороге ног, но он приближался.
О, нет.
Обернувшись, я увидел Карин.
Она подошла и встала рядом со мной, обнажив оба своих меча.
— А кто-то говорил, что это я дурак, — заметил я.
— Я тоже рада тебя видеть, красавчик. Почему ты хромаешь?
— У меня была очень бурная ночь.
Лезвием клинка Карин очень осторожно отодвинула ворот моей рубашки.
— Именем Творца! — выдохнула она. — Ты же весь в крови…
— Просто порезы, — объяснил я. Виктория таки вырезала у меня на груди свое имя. На предмет грамматических ошибок я его еще не проверял.
— Что еще с тобой сделали? — спросила Карин, и ее взгляд опустился ниже.
— Там у меня все на месте, — сказал я. — И хватит об этом. Лучше скажите, что вы собираетесь делать с драконом при помощи этих двух ножиков?
— Не знаю. Я думала, у тебя есть какой-нибудь очередной гениальный план, красавчик.
— Есть, — согласился я. — Раз уж вы заговорили о моем гениальном плане, вам следует узнать вашу роль. Во-первых, уберите мечи в ножны, они вам не понадобятся, ибо драки не будет. Во-вторых, отойдите на два шага назад и стойте за моей спиной.
— Ты в своем уме? — поинтересовалась Карин. — Что ты собираешься делать?
— Я намереваюсь запугать Гарлеона до такой степени, что он будет извиняться за причиненное мне беспокойство. А если не получится, то я напугаю его до смерти.
— Тебя ночью били по голове, красавчик? — поинтересовалась Карин.
— Нет.
— Ты пьян?
— С чего вы взяли?
— Ты говоришь очень странные вещи.
— Вы просто не верите в чудеса, — заявил я. — Надо верить в чудеса. И в меня. Потому что сейчас я продемонстрирую вам настоящее чудо.
Она все-таки спрятала мечи в ножны. Может быть, потому что поверила в чудо, а скорее — потому что понимала, что на дракона с мечом не пойдешь. Почему Карин вообще сюда явилась? Надо будет спросить у нее чуть попозже.
Когда дракон появился в поле моей видимости, приближаясь к городу с весьма приличной скоростью, я запустил руку в штаны и вытащил оттуда меч.
Понимаю, что это не самый эстетичный жест. Для того, чтобы произвести более глубокое впечатление на Карин и целый город зрителей за моей спиной, мне следовало бы достать меч из какого-нибудь более экзотического места. Например, из собственной спины.
Но меч находился в магическом кармане, который был вшит в мои трусы.
Такова правда жизни.
Карин сдавленно ахнула за спиной. Как отреагировали горожанки, я не знаю.
Я обнажил меч в тот же миг, как лапы дракона коснулись земли в двадцати метрах перед нами.
Рукоятка моего меча была сделана в виде дерева, если я не ошибаюсь, дуба. Ветки дерева образовывали гарду, его ствол удобно ложился в ладонь, а само лезвие казалось огромным корнем, питающим дерево силами, черпаемыми из земных глубин.
Лезвие меча сверкало ослепительной белизной. Никто, кроме меня, не мог смотреть на него впрямую, как невозможно долго смотреть на Солнце. И людям и драконам приходилось отводить глаза.
А еще по лезвию бегали искры.
— КТО ТЫ ТАКОЙ? — возопил Гарлеон голосом, каким может вопить только до крайности удивленный и, пожалуй, немного испуганный дракон. От его крика у меня закладывало уши. — ОБЕРОН ФИНДАБАИР МЕРТВ, ПОВЕЛИТЕЛЬ МОЛНИЙ СЧИТАЕТСЯ ПОТЕРЯННЫМ, И ТОЛЬКО НАСЛЕДНИК ОБЕРОНА МОЖЕТ ВЛАДЕТЬ ЭТИМ МЕЧОМ! КТО ТЫ ТАКОЙ, ЧЕЛОВЕК?
Что ж, сейчас Карин услышит последнюю порцию правды о существе, которого она охраняет. А заодно с ней и дракон, и многотысячное население Города Людей, собравшееся посмотреть на казнь.
Какого черта? Эту «тайну» и так уже знают слишком многие, чтобы я постарался ее скрыть, рискуя собственной жизнью.
Они меня достали, все.
Я не заяц, чтобы бегать от охотников всю жизнь.
— Я — Ринальдо Финдабаир, — сообщил я любопытному дракону. — Сын Оберона Финдабаира, и до кучи — истинный король эльфов по праву крови, путешествующий в этих землях инкогнито.
— УПС! — сказал Гарлеон. — НЕ ОЖИДАЛ!
Что я мог ему на это ответить?
— Сюрприз.
Оберон Финдабаир, последний король эльфов, сгинул в огне вместе со своим дворцом. Очевидно, у него были основания для того, чтобы предвидеть пожар, и за день до печального происшествия он поручил своему придворному магу Исидриону Пентабаиру тайно вывезти с Зеленых островов его беременную жену, королеву Александру. Для защиты жены и будущего ребенка Оберон также отрядил своего мастера над оружием, Мигаэля Кодэбаира и передал ему Повелителя Молний, могущественный магический артефакт, являющийся по совместительству мечом и символом высшей государственной власти.
Вечером следующего дня, когда небольшой корабль, укрытый от любопытных взоров магией Исидриона, уже бороздил океанские волны, пожар уничтожил Оберона, дворец, половину Острова Владык, несколько сотен эльфов, Древесный Трон и корону. Эльфы были настолько поражены этой трагедией, что долгое время не могли соображать (по крайней мере та их часть, которая не знала о пожаре заранее).
