Terry Pratchett - Дамы и Господа
— Тебе понадобится целая армия, госпожа. Я имею в виду, ты бы уже попала в серьезные неприятности, не окажись рядом библиотекарь.
— Но у меня нет армии. Стало быть, придется все делать самой, верно?
На сей раз Маграт удалось пришпорить лошадь и послать ее в галоп.
Думминг проводил девушку взглядом.
— Знаешь, это все народные песни. Они виноваты, — поведал он ночному воздуху.
— У-ук.
— Ее ведь убьют, окончательно и бесповоротно убьют.
— У-ук.
— Привет, господин Цветочный Горшок, две пинты угрей, будь лаской.
— А может, судьба у нее такая?
— У-ук.
— А также тысячелетнюю руку и креветку.
Думминг Тупс выглядел смущенным.
— Кому-нибудь хочется последовать за ней?
— У-ук.
— Ого-го, а куда это он пошел со своими большими часами?
— Это было «да» или «нет»?
— У-ук.
— С тобой все понятно, а вот он что лопочет?
— Трибле-трабле, а вот и желе.
— Наверное, это все-таки означает утвердительный ответ, — несколько неохотно произнес Думминг
— У-ук?
— У меня такая красивая маечка.
— Но послушай, — возразил Думминг, — кладбища битком набиты людьми, которые поступали храбро, но крайне неблагоразумно.
— У-ук.
— Что он сказал? — спросил казначей, оказавшийся на мгновение в действительности по пути куда-то еще.
— Думаю, он имел в виду: «Рано или поздно мы все там будем», — ответил Думминг. — Проклятье. Пошли.
— Да, конечно, — согласился казначей. — Свистать всех на варежку, господин Боцман.
— О, только заткнись, а?
Маграт спешилась и отпустила лошадь.
Она знала, что находится рядом с Плясунами. В небе вспыхивали разноцветные огоньки.
Как ей хотелось оказаться дома…
Воздух здесь был значительно холоднее, для летней ночи он был даже слишком холодным. Она шла дальше, а снежинки кружились в воздухе и превращались в капли дождя.
Чудакулли материализовался внутри замка и, переводя дыхание, схватился за колонну. После трансмиграции у него всегда возникали синие круги перед глазами.
Никто его не заметил. В замке царил хаос.
Но не все разбежались по домам. Скорее наоборот. За последние несколько тысяч лет разные армии маршировали по Ланкру, и воспоминания о толстых и безопасных стенах замка практически врезались в память людей. «Бегите в замок». И сейчас в замке собралось практически все население маленькой страны.
Чудакулли присмотрелся к происходящему. Люди бесцельно бродили по замку, и ими тщетно пытался руководить невысокий молодой человек в кольчуге, которая была ему явно велика, и с рукой на перевязи.
Убедившись в том, что сможет идти, Чудакулли направился прямиком к этому юноше, который, казалось, единственный понимал, что здесь происходит.
— Молодой человек, что тут прои… — начал было он, но замолчал.
Шон Ягг обернулся.
— Коварная девчонка! — воскликнул Чудакулли, ни к кому особо не обращаясь. — «Возвращайся, найди» — сказала она, а я и поверил! Мы же плутали по лесу, как я попаду обратно, если даже приблизительно не знаю, где мы ходили?!
— Э-э, господин… — обратился к нему Шон. Чудакулли постарался взять себя в руки.
— Что тут происходит?
— Понятия не имею! — рявкнул Шон. Он едва не плакал. — По-моему, на нас напали эльфы! Все несут какую-то чушь! Мол, они взяли и объявились во время Представления!
Чудакулли обвел взглядом испуганных, сбитых с толку людей.
— А госпожа Маграт отправилась сражаться с ними в одиночку!
Чудакулли выглядел несколько озадаченным.
— А кто такая госпожа Маграт? — спросил он.
— Она будущая королева! Невеста! Понимаешь? Маграт Чесногк!
Сейчас рассудок Чудакулли был способен переваривать только по факту за раз.
— И чего ее туда понесло?
— Они захватили короля!
— А ты знаешь, что они захватили Эсме Ветровоск?
— Что? Матушку Ветровоск?
— Я вернулся, чтобы спасти ее, — сказал Чудакулли и мгновенно понял, что слова его можно расценить либо как глупость, либо как трусость.
Однако Шон был слишком расстроен, чтобы заметить это.
— Надеюсь, они не собираются коллекционировать ведьм, — пожал плечами он. — Тогда для полного набора им понадобится моя мамочка.
— Ну, меня они не получат, — раздался за его спиной голос нянюшки Ягг.
— Мам? Ты как сюда попала?
— Прилетела на помеле. Расставь на крыше людей с луками. Именно так я сюда и проникла. Стало быть, этим же путем могут воспользоваться другие.
— Что будем делать, мам?
— Банды эльфов рыщут по округе, — откликнулась нянюшка, — а над Плясунами все небо горит…
— Нужно атаковать! — завопил Казанунда. — Дадим им отведать холодной стали!
— Хороший парень, этот гном! — похвалил Чудакулли. — Правильно! Пойду возьму свой арбалет!
— Их слишком много, — равнодушно возразила нянюшка Ягг.
— Мам, но там матушка и госпожа Маграт, — напомнил Шон. — Госпожа Маграт повела себя очень странно. Она надела доспехи и отправилась сражаться с всеми сразу!
— Но холмы ведь кишмя кишат эльфами. — удивилась нянюшка. — Это двойная порция ада с дополнительными дьяволами в придачу. Верный Смерть.
— Смерть верен в любом случае, — поправил Чудакулли. — Вернее его не бывает.
— У нас нет ни единого шанса, — покачала головой нянюшка.
— На самом деле один шанс у нас есть, — сказал Чудакулли. — Я не совсем разобрался во всей этой болтовне о контининуумах, но молодой Тупс утверждает, что все варианты событий где-нибудь обязательно имеют место, а это значит, что тут может случиться именно тот вариант, который нам нужен. Даже если шанс всего один на миллион.
— Просто замечательно, — хмыкнула нянюшка, — а еще это означает, что на одного выжившего сегодня господина Чудакулли придется девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять тех, которые погибнут.
— Да, но эти мерзавцы меня совсем не волнуют, — махнул рукой Чудакулли. — Пускай сами о себе заботятся. Так им и надо. Не пригласили меня на свои свадьбы…
— Что?
— Неважно.
Шон в нетерпении прыгал с ноги на ногу.
— Мы должны с ними сразиться, мам, должны!
— Да ты оглянись по сторонам! Все устали до смерти, вымокли и ничего не понимают! Это что, армия?
— Мам, мам, мам!
— Ну что?
— Я их взбодрю, мам! Это все равно надо сделать, прежде чем послать войска в бой! Мам! Я читал об этом в книжках! Мам! Главное — собрать толпу побольше, произнести правильную речь, взбодрить людей и превратить их в ужасную армию, мам!
— Они и так выглядят ужасно!
— Я имел в виду ужасно непобедимую, мам!
Нянюшка Ягг оглядела сотню или около того подданных Ланкра. К мысли о том, что они способны хоть с кем-то сразиться, сначала надо было привыкнуть.
— И где ты об этом читал, Шон? — спросила она.
— У меня есть пятилетняя подшивка «Наемника Фортуны», — с укоризной в голосе сообщил Шон.
— Тогда пробуй. Раз считаешь, что у тебя получится.
Дрожа от возбуждения, Шон забрался на стол, вытащил здоровой рукой меч и принялся колотить им по доскам, пока люди не замолчали.
А потом толкнул речь.
Он обратил общее внимание на то, что король был пленен, а предполагаемая королева отправилась его спасать. Он обратил внимание на ответственность собравшихся здесь, как королевских верноподданных. Он указал, что кое-кто, конечно, сейчас прячется под своей кроватью, но после неминуемой славной победы непременно пожалеет, что не был здесь, а прятался под упомянутой выше кроватью. На самом деле даже лучше, что с врагом встретится так немного людей, ведь тем выше будет процент славы на голову выжившего. Слово «слава» он повторил трижды. Потом сказал, что настанет время и люди будут с гордостью вспоминать этот день, с гордостью демонстрировать старые раны, и всех участников надвигающейся битвы будут угощать выпивкой — по крайней мере, тех, кто выживет. Также он посоветовал людям подражать походке знаменитой ланкрской возвратно-поступательной лисы — придать жесткость сухожилиям, одновременно сохранив их гибкость — чтобы руки и ноги все же могли шевелиться — хотя на самом деле, вероятно, будет лучше расслабить их сейчас чуточку и придать жесткость, когда наступит нужный момент. В конце своей речи он намекнул, что Ланкр ждет от всех исполнения гражданского долга. И, э-э… И, гм-м… Ну пожалуйста, а?…
Наступившую после этого тишину нарушила нянюшка Ягг.
— Шон, наверное, людям нужно дать время все осмыслить. Почему бы тебе не проводить господина Волшебника наверх и не помочь ему разобраться с арбалетом?
Она многозначительно кивнула в направлении лестницы.
Шон колебался, но не долго. Он успел заметить характерный блеск в глазах матери.
