Terry Pratchett - Дамы и Господа
— Прочь с дороги, — велела Маграт.
— По-моему, ты неправильно оцениваешь ситуацию… — начал было эльф.
Улыбка его стала еще шире, но тут с другой стороны дороги донесся громкий треск ветвей, и его насмешливая гримаска слегка поблекла.
— Мы чувствовали, что ты поедешь по этой дороге, — продолжал эльф. — Храбрая девушка спешит на выручку своему жениху! Как романтично! Взять ее!
Какая-то тень возникла за спинами двух вооруженных эльфов, схватила их за головы и с силой ударила друг о друга.
Потом тень переступила через их тела и, широко размахнувшись, врезала Ланкину кулаком по голове так, что эльф отлетел к дереву.
Маграт вытащила из ножен меч.
Чем бы ни было это существо, выглядело оно куда страшнее эльфов — грязное, косматое, телосложением своим напоминающее тролля. Существо вытянуло показавшуюся Маграт бесконечной руку и схватило уздечку лошади. Маграт подняла меч…
— У-ук?
— Госпожа, пожалуйста, опусти меч!
Голос прозвучал где-то за спиной, но был взволнованным и явно человеческим. Эльфы не умеют говорить взволнованно.
— А ты кто такой? — спросила Маграт, не оборачиваясь.
Чудовище, стоявшее перед ней, широко улыбнулось, обнажив огромные желтые зубы.
— Гм, я — Думминг Тупс. Волшебник. И он — тоже волшебник.
— Но он же совсем без одежды!
— Могу попросить его принять ванну. — Голос Думминга обрел несколько истерические нотки. — После ванны он всегда надевает зеленый халат.
Маграт немного успокоилась. Человек, говорящий таким голосом, не может представлять угрозы, кроме как для себя самого.
— И на чьей ты стороне, а, господин Волшебник?
— А сколько есть сторон?
— У-ук?
— Если я слезу, — сказала Маграт, — эта лошадь сразу попытается убежать. Не мог бы ты попросить своего… друга отпустить уздечку? Иначе он может пострадать.
— У-ук?
— Гм, а возможно, и нет.
Маграт соскользнула с лошади, которая, освободившись от власти железа, словно бешеная рванулась вперед. И пробежала примерно два ярда.
— У-ук.
Лошадь пыталась встать на ноги. Маграт прищурилась.
— Гм. Сейчас он несколько раздражен, — пояснил Думминг. — Один из… эльфов… пустил в него стрелу.
— Они делают это, чтобы управлять людьми.
— Но он — не человек.
— У-ук!
— По крайней мере, с генетической точки зрения.
Маграт приходилось встречаться с волшебниками. Периодически какой-нибудь волшебник заявлялся в Ланкр, но надолго никто не задерживался. Всех заставляло двигаться дальше присутствие матушки Ветровоск.
Те волшебники не были похожи на Думминга Тупса. Он потерял свою мантию, а от шляпы остались только поля. Лицо его было заляпано грязью, и под одним глазом красовался многоцветный синяк.
— Это они сделали? — спросила Маграт.
— Ну, грязь и разорванная одежда — это все лес, как понимаешь. Ну а кроме того, на нас нападали…
— У-ук.
— …Мы нападали на эльфов. Несколько раз. А вот это возникло после того, как библиотекарь меня ударил.
— У-ук.
— За что спасибо ему большое, — быстро добавил Думминг. — Вырубил меня полностью. Иначе со мной случилось бы то же самое, что и с остальными.
Маграт уже чувствовала, куда клонится беседа.
— Что с остальными? — резко спросила она.
— Ты одна?
— Что с остальными?
— Ты хоть немножко понимаешь, что происходит?
— Могу рискнуть высказать предположение.
Думминг покачал головой:
— Все гораздо хуже.
— Что с остальными? — раздраженно повторила Маграт.
— Насколько могу судить, между континуумами определенно возник прорыв, который сопровождался чудовищным дисбалансом на энергетических уровнях.
— Но что с остальными?
Думминг Тупс боязливо оглянулся по сторонам…
— Давай-ка уйдем с дороги. По округе столько эльфов шастает…
Думминг исчез в кустах. Маграт последовала за ним и скоро увидела второго волшебника, прислоненного к стволу дерева на манер стремянки. На лице его сияла широкая улыбка.
— Это казначей, — представил Думминг. — Кажется, мы слегка перекормили его пилюлями из сушеных лягушек. — Он повысил голос. — Как… дела… казначей?
— Пожалуй, я отведаю жареного дурностая, — ответил казначей, счастливо улыбаясь пустоте.
— А почему он вдруг стал таким жестким? — спросила Маграт.
— Наверное, какое-то побочное действие.
— И ты ничего не можешь с этим сделать?
— Да? А по чему мы будем переходить через ручьи?
— Эй, пекарь, зайди завтра, и мы возьмем поджаристую, с корочкой! — воскликнул казначей.
— Кроме того, по-моему, он вполне счастлив, — кивнул Думминг. — А ты, госпожа, случаем не воительница?
— Что?
— Ну, я имею в виду эти доспехи и все остальное…
Маграт опустила взгляд. Она все еще в руке сжимала меч. Шлем постоянно падал на глаза, хотя она напихала в него обрывков подвенечного платья.
— Я… э… да. Да, ты абсолютно прав. Это именно я. Абсолютно точно. Да.
— Приехала на свадьбу, должно быть? Как и мы.
— Именно. Определенно на свадьбу. Все верно. — Она перехватила меч. — А теперь расскажи наконец, что произошло. И особое внимание удели тому, что произошло с остальными.
— Ну… — Думминг рассеяно поднял обрывок мантии и принялся вертеть его в руках. — Мы все отправились смотреть Представление, понимаешь? Пьесу, назовем это так. Игру актеров. И… и все было очень смешно. Мужланы в огромных сапогах и соломенных париках топали по сцене, изображая из себя дам и господ, но ни черта у них не получалось. Было очень смешно. Казначей просто умирал со смеху. Правда, он иногда и над деревом может похохотать, и над камнем каким. Тем не менее все веселились. А потом… потом…
— Я хочу знать все, — перебила Маграт.
— Ну… ну… А потом случилось что-то, чего я не помню. Что-то, имеющее отношение к игре, как мне кажется. Вдруг… вдруг все стало настоящим. Понимаешь, что я имею в виду?
— Нет.
— Один парень с красным носом и кривыми ногами играл Королеву Фей или еще кого-то вроде, так вот, он по-прежнему был самим собой, но… все стало… все вокруг меня просто исчезло, остались только эти актеры… и холм… ну, то есть, вероятно, они были хорошими актерами, потому что я и вправду верил… а еще, кажется, я помню, кто-то попросил нас хлопать в ладоши… и все выглядели странно, а затем зазвучала песня, она была прекрасной… и… и…
— У-ук.
— А потом библиотекарь меня ударил, — закончил Думминг.
— Почему?
— Пусть лучше он сам об этом расскажет, — уклонился Думминг.
— У-ук у-ук и-ик. У-ук! У-ук!
— Кашляй, Джулия! Пьем дальше! — заорал внезапно казначей.
— Честно говоря, я ничегошеньки не поняла, — развела руками Маграт.
— Все мы стали свидетелями межпространственного разрыва, — принялся рассказывать Думминг. — Вызванного верой. Пьеса оказалось последней каплей, после чего он открылся. Вероятно, рядом находилась чрезвычайно чувствительная зона нестабильности. Это трудно объяснить, но если где-нибудь поблизости можно раздобыть резиновый лист и набор свинцовых грузиков, я мог бы продемонстрировать…
— Ты пытаешься сказать, что… они существуют, потому что люди в них верят?
— О нет. Полагаю, они в любом случае существуют. Они здесь, потому что люди верят в них здесь.
— У-ук.
— Он убежал вместе с нами. В него пальнули из лука.
— И-ик.
— Но он только почесался.
— У-ук.
— Обычно он кроток как ягненок. Правда.
— У-ук.
— Но терпеть не может эльфов. Ему не нравится их запах.
Библиотекарь раздул ноздри.
Маграт не много знала о джунглях, но при виде разъяренного библиотекаря тут же подумала об орангутанах, сидящих на деревьях и чувствующих запах тигра. Приматы никогда не восхищаются красивой шкурой или горящими глазами, потому что слишком хорошо помнят о зубастой пасти.
— Да, я его понимаю. Гномы и тролли тоже их ненавидят. Но вряд ли так сильно, как я.
— Их не победить, — вздохнул Думминг. — Они роятся, как пчелы. Есть даже летающие эльфы. Библиотекарь говорит, они заставляют людей валить деревья и тащить на холм. Там есть камни. Почему-то у эльфов на них зуб. Сам не знаю почему.
— А ты, случаем, не видел на Представлении ведьм? — спросила Маграт.
— Ведьм, ведьм… — пробормотал Думминг.
— Их нельзя не заметить, — сказала Маграт. — Одна из них тощая и смотрит на всех свирепым взглядом, а вторая — маленькая и пухленькая, все время щелкает орешки и смеется. А между собой они очень громко разговаривают. И обе в высоких остроконечных шляпах.
— М-м, нет, по-моему, не видел, — пожал плечами Думминг.
— Значит, их там не было. Незаметная ведьма — не ведьма вовсе. — Она едва не добавила, что о ней самой этого не скажешь, но передумала. Значит, мне нужно на холм, — решительно промолвила она.
