Леонид Каганов - Зомби в СССР. Контрольный выстрел в голову (сборник)
Милиционер на крыше опустился на колено и стал бить короткими точными очередями. После каждой то один, то другой упырь падал, выплевывая фонтанчики крови и слизи.
Но остальных это не останавливало.
Я глянул в боковое зеркало. Игорь с отцом уже заскочили в строение, дверь за ними захлопнулась.
Меня чеканутые не заметили. Они окружили здание, стали прыгать, пытаясь выбить дверь и окна. Но на окнах были решетки, а дверь им пока не поддавалась.
Милиционер исчез.
Я осмотрелся по сторонам. Похоже, больше упырей не было. Но эти-то остались! И как мне теперь быть?
Может быть, завести грузовик и подъехать к строению? Но шланг! Отец уже вставил его в бак. Если отъезжать, его может заклинить, и тогда придется вырывать его из колонки.
А это значит, что все зальет бензином и единственная искра…
Я положил руки на баранку и опустил лоб на кулаки.
У здания слаженно застрекотали автоматы.
Я глянул в зеркало и обомлел – отец, Игорь и милиционер слаженно били из «калашей» по упырям, засев на крыше.
Несколько очередей – и все чеканутые растянулись на горячем асфальте.
Отец забросил автомат на плечо и спустился вниз. Он подбежал к машине, я распахнул дверцу, и он оказался в кабине:
– Цел?
– Ага.
– Ну, подожди тогда.
Он выпрыгнул обратно, подскочил к шлангу, воткнутому в бак, и нажал на рычаг. Цифры на колонке принялись отсчитывать залитое горючее.
Закончив, отец вернулся в кабину и перегнал «МАЗ» к зданию заправки.
– Давай в кузов, – приказал он мне. – Откроешь заднюю створку и будешь помогать.
Как только я закончил с кузовом, из дверей заправки спиной вперед вышел Игорь. Вместе с милиционером он нес ящик с патронами. Мы с отцом его приняли – для двоих он оказался не тяжелым, оттащили в глубь кузова.
Потом отец, спохватившись, отправил меня на крышу заправки, следить за упырями.
Минут через десять мы закончили погрузку – шесть ящиков, восемь автоматов, немного еды и ящик газировки.
– Слезай, – крикнул мне отец.
Когда я оказался на земле, милиционер – крепкий дядька лет пятидесяти – окинул меня взглядом и повернулся к отцу:
– Твой?
– Ну.
– Это хорошо, что с тобой. Мои черт-те где остались…
Отец промолчал, только положил руку мне на плечо. Игорь сидел в кузове, копаясь в ящиках.
Милиционер протянул мне руку:
– Майор Соболев.
– Михаил. – Его пожатие было крепким.
Он взглянул на отца:
– Парень-то с оружием обращаться умеет?
– Я в ДОСААФе из мелкашки шесть из десяти выбиваю, – немного обидевшись, ответил я. – А в школе, на энвэпэ, автомат собираю за пятьдесят секунд.
– Норматив – сорок пять секунд, – буркнул майор, но скинул с плеча автомат и протянул его мне.
Это был не как у нас в школе, АК-47, а укороченный, со складным прикладом АК-74У.
– Эй, там, в кузове, – крикнул он. – Дай оружие и боеприпасы.
Игорь высунул голову, протянул автомат и несколько магазинов. Спросил:
– Слышь, майор, а что в милиции-то говорят?
Соболев выдал мне два рожка, снял фуражку и вытер пот со лба. Потом ответил:
– Связь отсутствует. На всех частотах треск и пустота. И в штабе, и в управлении – полное отсутствие признаков жизни. Я пока там оружейную комнату чистил да транспорт выбирал – вообще никого не встретил.
– А люди какие рядом ходили, нет?
– Нет. Я потому здесь и окопался – колонок в городе немного, если кто уцелел, так точно сюда придет. Без горючего жизни нет.
Игорь понимающе кивнул. Отец сплюнул:
– Не иначе, это американцы бомбу бактериологическую скинули.
– Может быть, – Игорь пожал плечами. – Сейчас не до этого. Давайте двигаться к заводу, времени нет.
– А что там? – встрепенулся Соболев.
– Наши, – кратко пояснил Игорь. – Наши.
Майор кивнул довольно, уточнять не стал.
Мы перенесли оружие и патроны в кузов. Соболев набрал в канистру бензина и хотел сжечь трупы чеканутых, но его отговорили. Мол, не дай бог, бабахнет заправка, а куда другим деться?
Лучше положить канистру туда же, в кузов. На случай, если не доведется попасть на заправку.
Мы вернулись в кабину, Соболев забрался в кузов, похлопал по крыше.
Отец завел двигатель, грузовик зачихал и тронулся с места.
Игорь показывал, куда ехать. Кое-где дорогу перекрывали заторы из разбитых машин, брошенных троллейбусов. В одном месте нам встретилась перевернутая фура. Из разорванного борта высыпались зеленые яблоки. Мы не останавливались у таких пробок, не пытались их растащить. Отец просто разворачивал «МАЗ», и мы искали другой путь.
Сверху раздался грохот – это Соболев колотил по крыше кабины.
Отец затормозил и высунулся в окно:
– Чего?
– Налево смотри! – прокричал майор.
Мы глянули.
На углу хрущевки роилась большая группа чеканутых. Над их головами развевалась пестрая скатерть, насаженная, кажется, на швабру.
– Похоже на флаг, пап!
Отец кивнул, глянул на Игоря.
– Конечно, – отозвался тот. – Пробуем.
Отец резко развернул грузовик.
Наверху ударил автомат. Чеканутые задергались, некоторые упали. Они отхлынули от хрущевки, кинулись, спотыкаясь, к машине.
Игорь приоткрыл окно, высунулся по плечо, дал очередь.
– Назад! Закрой окно, – приказал отец.
Игорь послушался.
– Майор, держись там! – Отец дождался ответной реплики Соболева и резво вывернул руль, врезаясь в толпу чеканутых по касательной.
Взлетели тела, один ткнулся лицом в лобовое стекло. Отец удерживал руль, крутясь на месте. Под колесами хрустело, двигатель ревел, чеканутые скулили, хрипели и царапали машину.
– Стой, стой, – замахал руками Игорь. – Уже хватит.
Упыри растеклись в стороны, настороженно порыкивая. Видимо, смекнули, кто сильнее.
Тут вступил Соболев. Над крышей кабины расторопно застрочил «калаш». Отец опустил стекло со своей стороны, Игорь со своей – и лупанули в две дудки. Чеканутые прыснули прочь.
Из подвального окна высунулась рука – явно человеческая. Она резко задвигалась, будто звала.
– Пап, пап, смотри! – я прикоснулся к плечу отца.
Тот кивнул. Развернул грузовик кормой к дому и медленно подал назад, стараясь подобраться поближе к хрущевке.
Игорь и майор перестали стрелять, и упыри тут же взбодрились. Они ломанулись к нам; а из-за хрущевки вынырнуло подкрепление.
Отец высунулся в окно:
– Соболев, что там?
– Люди.
Как только машина застыла, чеканутые бросились к нам. Игорь встретил их короткими очередями.
Отец выскользнул из кабины на подножку и скомандовал мне:
– Стреляй, только аккуратно.
Я вскинул «калаш», прижался щекой к прикладу. Выстрелил. Из дула вырвались черные клубочки дыма. На торпеду, прямо за рулем, упали три гильзы.
Упырь – тело в светлом костюме, перепачканном кровью и грязью, – содрогнулся, споткнулся, крутнулся вокруг своей оси и свалился на асфальт.
Его место в строю тут же заняли двое – бывший дед с клюкой и бывшая тетка обширных объемов. Со стороны небольшого сквера подтягивался еще десяток.
Я начал бить короткими очередями, стараясь не подпустить чеканутых ближе.
Не получалось. Задние упыри давили на передних, те резво прыгали, стараясь уйти от огня.
Неожиданно прямо перед носом появилась голова в бигуди, с запавшими глазами. Заревев, упырь схватил мой автомат за ствол и дернул на себя.
Опешив, я разжал руки, и тварь свалилась на асфальт. Тут же вскочила и бросилась на меня. Я лихорадочно закручивал окно, но она успела просунуть руку и дергалась, пытаясь зацепить меня.
– Игорь!
Он, не поворачиваясь, крикнул через плечо:
– Не могу, парень, слишком насели. Сам давай!
Я повернулся к окну и увидел улыбающееся лицо отца.
Наверху заработал еще один автомат. Потом еще один.
Отец подмигнул мне, развернулся на подножке и вскинул автомат. Двумя длинными очередями он сбил на землю всех ближайших упырей и, приоткрыв дверцу, протиснулся в кабину.
– Подвинься, сынок! Сейчас мы им зададим!
Он завел мотор и заложил крутой вираж, опять размазывая чеканутых по асфальту. Потом еще и еще. Мотор ревел, под колесами хрустело и чавкало.
Автоматы наверху не унимались.
Спустя несколько минут отец остановил машину и достал из пачки сигарету:
– Перекур.
На дороге и тротуаре тянулись длинные красные следы от протекторов. Валялись тела упырей. Кое-где на солнце тускло поблескивали гильзы.
– Кто там был? – спросил я у отца.
– Человек.
– А конкретнее? – Игорь протянул руку и взял сигарету.
– Да слесарь. Чинил там, когда все началось. Четвертый день без еды. Только воду пил. Там ему Соболев дал чего-то пожевать.
– Пап, там это… автомат мой, – запинаясь, сказал я.
Отец вздохнул с укором, но вылез на подножку, пропуская меня. Я выпрыгнул, подбежал к автомату, забросил его на плечо и метнулся обратно.
Мельком увидел в кузове жилистого дядьку в кепке, жадно грызшего буханку хлеба. Майор что-то рассказывал ему.
