Александр Рудазов - Шестирукий резидент
Очень жаль, что крылья все еще не работают. Будь они в целости, я разорвал бы этих двоих, как Тузик грелку. А так пришлось немного посложнее.
Ш’ар и ш’хида явно долго тренировались работать в паре - действовали они удивительно слаженно. Вот странно, а я-то думал, что огненные и ледяные утукку друг друга не переваривают. Хотя правил без исключений не бывает.
Двое на одного - совершенно нечестно. По отношению к ним. Я побеждал с разгромным счетом - на меня таких утукку нужно штук пять, не меньше. Тяжеловесный ш’ар постоянно источал пламя всей поверхностью кожи и ежесекундно пытался боднуть меня бронированным лбом. Более легкий ш’хида извергал из пасти потоки морозного воздуха, щелкал челюстями и молотил по воздуху зазубренными лапами, поставленными, как у богомола.
Тем не менее, их атаки даже не достигали цели. Прыжок, поворот, взмах всеми руками сразу, и одна из лап ш’хиды валяется на земле. Одновременно с этим хвостовое жало втыкается в подбрюшье ш’ара, где чешуйки помягче, и тот резко сбавляет в прыти. Бить в голову бесполезно - мозги у ш’аров не там, где у людей, а в грудной клетке. А голову ему можно просто отрубить - вряд ли даже заметит.
Еще один прыжок - гарцую на ш’аре, как дрессировщик на медведе. Огонь, струящийся по нему мутными волнами, меня ничуть не беспокоит. Вырываю клок мяса из затылка прямо зубами и одновременно полосую его всеми когтями слева и справа. Лягаюсь правой ногой, ударяя в челюсть подкравшегося сзади ш’хиду, тот отлетает назад. В спину бьет морозный поток, на рваных крыльях застывает налет инея. Но это пустяки, переживем.
Оставляю множество резаных ран в голове и грудине ш’ара, спрыгиваю с умирающего утукку и подкатываюсь под ш’хиду, на лету отрезая ему ноги - под его худосочным туловищем вполне достаточно места для свободного проезда. Оказавшись сзади, стреляю хвостом, отвлекая внимание, и плюю кислотой ему в спину. Прежде, чем он успевает обернуться, делаю еще один гигантский прыжок и двумя быстрыми движениями отпиливаю ему голову. Тело инсектоида бьется в судорогах, из перерубленной шеи бьет фонтан ледяной жидкости.
Их тела начинают мерцать - полумертвые демоны переходят в эфирную форму. Утукку чрезвычайно живучи - даже без головы они способны просуществовать еще несколько минут. А в эфирном плане они за несколько дней залижут раны - там я не смогу до них дотянуться.
– Лимуттикуну кима кутри литилли шами йе!!! - торопливо хриплю я.
Мерцание тут же гаснет - утукку возвращаются в телесное обличье. Слова, произнесенные мной, имеют силу приказа - я запер их в нынешних телах. У архидемонов есть свои преимущества - произнеси это хотя бы Эмблема, результата уже не воспоследует.
– Кто послал?!! - хриплю во все горло, тряся склизкую тушу ш’ара и ходульное тело ш’хиды. - Кто послал?!!
Безрезультатно - я слишком поторопился умертвить обоих. Ш’ар уже не дышит, его глаза тускнеют и покрываются мутной пленкой. Изрубленные лапы ш’хиды слабо подергиваются, челюсти на отрубленной голове недвижимы. Передо мной два трупа.
– Что тут только что было? - задумчиво спросил я сам у себя.
– На нас устроили засаду, - ответил Рабан.
– Похоже на то… а где этот одноглазо-одноруко-одноног?
Разумеется, Йот’урраки на месте уже не было. Думаю, он пустился наутек в тот же момент, как только я спустился в овраг. И маллахул пропал - алуа оказался еще и конокрадом. Конечно, Направление ясно указывало, в какую сторону они оба припустили, но толку-то? Крылья все еще свисают лоскутьями, а пешком маллахула догнать нелегко. Скорость у меня даже немного больше, но у него довольно приличная фора. И местность это воплощение проказы наверняка знает лучше. С другой стороны…
Через долю секунды я уже летел по снегопеплу, мелькая всеми восемью конечностями. Из-под ступней и ладоней вылетали мелкие косточки.
– Виу-виу-виу-виу-виу-у-у-у!!! - хрипло орал я, безуспешно подражая милицейской сирене. - Спокойствие, только спокойствие! Сейчас я вас настигну, и вот тогда-то мы похохочем! Особенно я!
– Налево, патрон, направо, патрон, прямо, патрон, прыгай, патрон, тут яма, пригнись, патрон, тут ветка, врежь ему, патрон, нечего дорогу загораживать! - командовал Рабан, глядя сквозь мои глаза на дорогу и одновременно сверяясь с Направлением.
Я послушно поворачивал, прыгал, пригибался, сбивал с ног зазевавшихся демонов (подумаешь, всего-то двоих). Довольно трудно бежать, горланить всякую ерунду и еще одновременно следить за дорогой, так что это последнее я полностью переуступил Рабану.
Дорога пошла вверх - мы начали подниматься в гору. Впереди уже виднелся «М»-образный силуэт маллахула - сзади он почти полностью повторяет эту букву. На горбятнике у него торчал своего рода грибок - Йот’урраки. Он держался с огромным трудом - не так-то легко ездить верхом, имея только одну руку и одну ногу.
– Стой, конокрад! - захрипел я. - Вернись, я все прощу!
По-моему, он не поверил. Иначе с чего бы ему еще сильнее нахлестывать маллахула? Бедная лошадка сдавленно заклекотала - не будь у нее связан клюв, наверняка бы обернулась и откусила седоку пару пальцев. Маллахулы иногда так делают, если их разозлить.
– Ну, как хочешь! - рявкнул я, еще быстрее перебирая руками. - Сейчас догоню, [цензура] навешаю!
Еще немного сократили разрыв, еще чуть-чуть, еще малость, еще, еще, еще… Вот уже осталось всего несколько шагов, я делаю резкий прыжок, сбиваю алуа с горба животного, прыгаю сверху и начинаю работать когтями, взбивая его, как фарш в мясорубке.
– Говори, кто послал! - потребовал я, выпрямляясь во весь рост.
– Знаешь, патрон, по-моему, мы слегка перепутали последовательность, - осторожно заметил Рабан. - Тебе не кажется, что было бы умнее сначала спрашивать, а уж потом убивать?
– Оу, - озадаченно почесал затылок я. - Да. В самом деле. Как-то не подумал. Зарапортовался что-то…
Увы, передо мной лежал изуродованный труп. И привел его в это состояние я сам. Ну а что же вы хотите - ярость, горячка погони, демоническая жажда крови, бушующая в венах… Просто охотничий инстинкт - догнал дичь, сразу бей куда попало.
– А энгахов не учат разговаривать с мертвыми? - с затаенной надеждой спросил я. - Или еще как-нибудь…
Рабан промолчал. Но молчание получилось таким ехидным, что слов и не потребовалось.
Маллахул удалялся все больше и больше. Я лениво смотрел ему вслед, размышляя, догонять или плюнуть. В принципе, до Ирема осталось всего ничего, а там нетрудно разжиться новым верховым животным. Да и крылья уже частично окрепли - если задержаться в городе часиков на семь-восемь, дальше полечу своим ходом.
Только вот куда - дальше? Хотя об этом думать пока рано, побеседуем сначала с Пазузу, а там уж будем решать. И еще надо будет заглянуть в канцелярию - выяснить что-нибудь об этих троих надзирателях. Йот’урраки и… как зовут утукку?
– Эрангхо и Жрессар, - подсказал мой встроенный диктофон. - Это ты хорошо придумал, патрон. Надо узнать, в чьем полку эти трое. Так мы коня-то будем догонять?
– Да ну его! - махнул рукой я. - Пусть бежит на свободу, Спирит шестиногий… Помнишь, мы недавно мультик смотрели?
Мы с Рабаном одновременно вспомнили, одновременно представили моего маллахула на месте главного героя той анимации и одновременно залились смехом. Да, это выглядело бы очень странно…
Приятно было для разнообразия просто немного пройтись пешком. На своих двоих, как обычный человек. Я с удивлением обнаружил, что совершенно отвык от такого способа передвижения - я всегда или лечу, или бегу сломя голову, подпрыгивая, как обкуренная блоха. Не так высоко, конечно, но Сергея Бубку все равно заткну за пояс. Причем безо всякого шеста.
С небес льется мертвенно-красный свет лун Лэнга. Суровые сизые тучи почти скрывают ту, что справа, но на ней это никак не отражается - лучи без труда пробиваются сквозь преграду. Я неторопливо перебираю ногами, беззаботно насвистывая «Смутное время» Кипелова. Да, это мало похоже на веселую дорожную песенку, но слышали бы вы мой свист! Если я попробую напеть что-нибудь вроде «По дороге с облаками», в результате все равно получится нечто жесткое и суровое.
Я держу курс прямо на извергающийся вулкан впереди - это Гирла Уриа. Прямо за ним и скрывается великий Ирем - в погоне за Йот’урраки я немного свернул, и сейчас городских башен уже не видно. Ничего, сейчас заверну правее, и увижу Башню Страха. А рядом с ней - Башня Отвращения. И Башня Колдовства. А следом Башня Смерти и Башня Змей. Да, добрый старый Ирем…
По склону Гирла Уриа медленно и вальяжно течет поток лавы. Эта река заканчивает свой путь в огромном озере, в котором никто никогда не купается, кроме ш’аров и еще парочки огненных демонов. Здесь, у этого озера, живет Ламас - Дух Пространств Юга. Их четверо - Устур, Сед, Ламас и Наттиг. По числу стихий. Духи Пространств стоят ниже архидемонов, но только формально - на самом деле они ничем не уступают Йог-Сотхотху и прочим.
