Виктор Гвор - Улыбка Бога
Пальцы снова любовно коснулись ребристой рукояти 'Вальтера'. Интересно, серебряные пули так же хорошо разносят головы невезучих офицеров, как обычные?
- Фиг тебе, - пророкотал кто-то совсем рядом.
Фенке пришел. Собственноручно добить хочет. И правильно. Берг проиграл - Старый победил. Побежденный умирает. Закон.
- И убивать тебя не буду, - мохнатая рожа скривилась в усмешке. - И застрелиться не дам. Ишь, моду взяли, чуть что, сразу мозгами по полянке, и вроде не причем. Ошибки исправлять надо. Трудом. Будешь в Сибири снег убирать. Его там много. И смотри мне, чур, лопаты не ломать!
Повторение комариного наваждения? Нет. Совершенно реален. И стоит совсем рядом. Запах пота. Совсем, как человеческий. Но что-то мешается. Острое... Похожее на сгоревший порох...
- Хотя, нет, - Голос фенке не несет угрозы. Он полон раздумий и сосредоточенности. - Будешь полезнее в другом месте.
Перед глазами встали картины уходящих в небеса величественных гор, заметенных снегом. Черные тучи, царапающие брюхом по острым вершинам, проливающиеся на землю дождем, смешанным со снегом. И яркие человеческие фигурки, упорно стремящиеся вниз. Срывающиеся, замерзающие...
- Ты убивал. Время спасать. Понял?
- Не понял, - терять нечего. Совсем. - Почему?
- Тот, кого ты вспоминаешь, защищал людей и победил. Ты убивал людей - и проиграл. Он остановил войну. Ты разжигаешь. Помнишь, для чего создавали Орден? Помнишь, знаю. Ты первый, кто стал не на ту сторону. Неважно, каков внешний вид у нечисти. Сейчас она прячется под человеческим обликом. Но нынешние куда опасней Виноградника. Потому против нее объединились все. И люди, и Старые. А ты ошибся. Стал на черную сторону. И проиграл. Как всегда проигрывает неправое дело. Теперь понял?
- Да. Теперь понял.
Всё еще хуже. Он не только потерял своих людей. Он убил Орден. Дело отцов и дедов. 'Проклятым' не назовут. Не узнают. Или будет все равно. Мертвым все безразлично. Рука опять потянулась к 'Вальтеру'.
- Нет! Еще не всё потеряно. Иди.
Контроль над телом вернулся на удивление легко. И бесследно пропал звон в ушах.
Грым смотрел в спину бредущему человеку. Странное ощущение. Верный союзник, ставший врагом. Матерым врагом с руками крови не по локоть, а по плечи. Но которого нельзя просто взять и убить. Которого удалось вернуть. Немалой ценой ценой, очень немалой. Слишком дорого обходятся ошибки.
Косте Ухватову этого не понять. Да и сам Грым понимает плохо. Что-то глубинное, из памяти предков. Или не предков... Может, богов?.. Какая разница? Главное, Берг понял. И ребята поймут. А не поймут, так пусть верят на слово.
Пусть идет. Дорога трудна. А до Гималаев далеко...
Эпилог
6 сентября 2003 года, Москва
Сочинение на тему
Как я провел лето'
Ученика 6-го Б класса 437 школы
Первомайского района г. Москвы
Петрыкина Евгения.
Черновик
Этим летом я ездил с родителями в Белорусскую ССР, в поселок Дранницы. Это большой поселок, который расположен у черта на рогах посреди гнилых болот густых лесов. Когда империалисты говорят, что в Советском Союзе по улицам ходят медведи, они бессовестно врут. В Дранницах по улицам гуляют мамонты. Здесь расположен самый главный первый единственный в Союзе первый в Союзе мамонтоводческий колхоз имени Героя Социалистического Труда Василия Артеменка. (Пометка на полях: Мария Ивановна, это не ошибка! Артеменок он, а не Артеменко!)
Василий Андреевич самый главный советский мамонтовод. Это он придумал разводить мамонтов вместо лошадей и нашел в лесу самое первое стадо. Из того стада до сих пор жив мамонт Мишка. Он совсем седой. Василий Андреич разрешил мне на нем покататься.
Поехали мы в Дранницы на папиной машине, но туда ходят и рейсовые автобусы.
Василий Андреевич во время войны воевал, и его наградили многими орденами и медалями. И Мишка тоже воевал, но его ничем не наградили, потому что мамонтов награждать не положено. Зато сделали специальный колхоз в Дранницах и поместили туда Мишку и остальных мамонтов. Сейчас Мишка уже старый, а Василий Андреевич - на пенсии, но еще работает, хотя и не председателем. Он сильно возражал, когда колхоз называли его именем, но колхозники решили, что это правильно. Ведь Василий Андреевич в войну спас Дранницы от немцев. Тогда это была маленькая деревушка, и немцы хотели ее сжечь, чтобы в Советском Союзе не было мамонтоводства. Но мамонты и Василий Андреевич им не дали.
А жители Дранниц так благодарны Василию Андреевичу, что назвали в честь него колхоз и всех детей. Поэтому все мальчики в Дранницах - Василии, но не Васи, а Васильки. А если кого назвать Васей, то можно и по морде получить обидеть человека. А всех девчонок там зовут Светланами, но звать их надо Светками, иначе тоже схлопоч обидится. Их так зовут в честь девочки, которая помогла Василию Андреевичу убить всех немцев.
Ссориться с местными не надо, они все самбо занимаются, это у них национальный вид спорта так принято общее увлечение поселковый вид спорта. Половина сборной России по самбо - дранницкие из Дранниц: Василий Ондреенок, Василий Нечитайло, Василий Тимофеев и все остальные Василии. По именам легко разобраться. А Светки все гандболистки, если стукнут, мало не покажется но очень краси хорошие. Дранницкая 'Берегиня' - чемпион Союза!
Летом в Дранницах очень хорошо. Можно ходить с ребятами пасти мамонтов. Мамонты пасутся сами, но могут зайти на поля соседних колхозов и потоптать их бешеным слоном, а прогнать их никто не сможет, кроме своих, всех других они не послушают. Мамонты большие, мохнатые, с хоботом и бивнями, их все боятся, и люди, и собаки. Поэтому ребята ездят на мамонтах и говорят им, что можно есть, а что нельзя.
А еще вокруг Дранниц очень много прудов, чтобы купать мамонтов и купаться самим. Это очень здорово.
На следующее лето я опять поеду в Дранницы мамонтов пасти.
14 августа 2012 года. Таджикистан
В каждом городе свой Центр. В Москве это Кремль, в Ленинграде - Дворцовая площадь, в Одессе - Привоз, в Париже... Да какая, собственно, разница, что там в Париже? Кого он интересует? Заштатный городок, хоть и столица Французской ССР. В Советском Союзе больше двух сотен республик, и у каждой есть столица!
Действие же происходит не там, а здесь, в Айни!
Это вам не Одесса, не Москва, и даже не Париж. Здесь жарко летом, и не холодно зимой, здесь, демонстрируя норов, ревет бурный Зеравшан, пробивший себе дорогу через крепость скальных пород, и, зажатый отрогами хребтов, несущий свои воды вниз, в Амударью и Аральское море. Здесь живут темнолицые, немногословные, прокопченные солнцем люди, верящие не столько в Аллаха, сколько в собственные руки и личную удачу. Да и какой Аллах в стране победившего атеизма? Разве что, милостивый!
И Центр здесь - Чайхана.
Она стоит на центральной площади, чуть в стороне от проезжей части. Немного кривоватый домик, несколько веранд. Крыша, покрытая старым, кое-где выкрошившимся шифером, опирается на столбы из неошкуренных бревен.
На верандах ждут гостей дастарханы. Молчаливый чайханщик разносит традиционные чайники, и столь же традиционные пиалы. Здесь можно и плотно поесть, но большинство завсегдатаев довольствуется чаем с восточными сладостями. Тоже традиция. Чайхана изначально построена на традициях. От нее так и веет стариной, незапамятными временами, когда Искандер Зулькарнайн завоевывал мир. И кажется, что когда-то великий полководец сидел на этом дастархане, прихлебывая чай из фарфоровой пиалы, любовался видом окрестных гор и рассуждал, так ли ему нужна свежепокоренная Согдиана, и стоит ли завоевывать еще и Индию. Всё одно, потомки просрут и то, и другое. И всё остальное - тоже. Такие уж они неблагодарные существа - потомки...
Но сейчас здесь не было великих полководцев. Народу вообще было немного. Троица аксакалов-сплетников, сиротливо жмущихся в уголке и по старой привычке перемывающих кости всем знакомым и незнакомым. Пара водителей-дальнобойщиков, едущих то ли из Самарканда в Сталинабад, то ли из Сталинабада в Самарканд. Четверка альпинистов. Настоящих альпинистов, тех, кто ходит на вершины, в отличие от 'шамбалнутых' искателей неизвестно чего, досаждающих жителям высокогорья своими дурацкими вопросами. Собственно, всё. Разве что...
На самом почетном дастархане, под искусно вырезанной из цельного куска дерева пятиконечной звездой, выкрашенной в красный цвет, сидел невысокий сухой старик словно вырубленный из цельного ствола столетней арчи. Нет, не арчи. Какого-то другого, неведомого в этих краях, дерева. Другого, но не менее прочного. От человека веяло большим количеством прожитых лет и силой. Вот так, двумя почти несовместимыми вещами. Его непроницаемое темное лицо сделало бы честь любому горному жителю, но гость не был таджиком. Как, впрочем, и представителем соседних народов. И это было удивительно, ибо редко люди в столь почтенном возрасте предпринимают дальние путешествия.
![Виктор Гвор - Улыбка Бога [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
