Сергей Костин - Товарищ американский президент
Еще через тридцать минут, дождавшись, пока поверхность приобретет положенную твердость, мы с третьим номером и почетными честными налогоплательщиками первыми вышли на лед испытать покрытие. Позади нас постоянно падал на скользком льду Директорский любимчик. А ведь предлагали ему коньки на лапы натянуть, так нет, отказался.
– Молодец какой Роберт Клинроуз, правда? – четырех полосные коньки легко скользили по идеально гладкой поверхности.
– Мм, – согласно кивал Герасим. По причине неуверенности мы с ним ехали рядом, держась руками крест накрест.
– Он еще себя покажет, – продолжал я, отчаянно тормозя, чтобы не въехать в люстру, на которой все еще сидел не приступивший к обязанностям новый директор катка. – Вот увидишь, Гера, янкель еще нами командовать будет.
– Мм, – зацепившись за рожок люстры Гера помог синхронно развернуться.
– Надо бы поблагодарить американца от лица нашего и от всей Службы, – решил я, включая на коньках тормоза.
Из-под лезвий брызнула ледяная пыль. Я не удержался на ногах, и для равновесия принял позу стоящего на четырех точках командира подразделения "000". В таком виде я и остановился перед главным героем сегодняшнего дня Робертом Клинроузом.
– Боб, мы все хотим тебе сказать, что бесконечны благодарны за отличную работу. Телевизионщики уже на подходе. Звонил Директор, благодарил, обещал медалек подкинуть. Он в курсе, что ты до последней минуты не покидал штатного места. И в курсе, что ты такой упертый. Но, это ничего, Боб. У катка очередь выстраивается, девчонки автографы просят. Наша слава вернулась. И все благодаря тебе.
Я немного помолчал, чтобы Боб полностью осознал глубину моих командирских чувств.
– Ты, Боб, только потерпи. Ледоруба местного мы уже вызвали. Он правда в Гималаях повадки снежного человека изучает. Хобби у него такое, понимаешь. Но ты ледоруба дождись. Обязательно. Куда мы без тебя.
Закованный по горло в твердыню льда Роберт Клинроуз, для меня просто второй номер Боб, понимающе оттопырил палец свободной ото льда руки..
Сквозь прозрачный лед было отлично видно, как напрягаются его мышцы, пытаясь выбраться из ледяного плена.
Такой дождется. На то он и спасатель подразделения "000". Вот только, дождется ли его размороженная Мура Демина, неизвестно.
Молодая американская республика. Где-то на окраинах столицы.
Высокий человек с короткой бородкой сидел на веранде приусадебного ранчо и пролистывал Большую Российскую Энциклопедию под новой редакцией. Мельком просмотрев раздел с секретной российской оборонной информацией, высокий человек с бородкой задержался на исторических страницах.
Тихо шелестела тисненая фольга, чуть заметно шевелились губы высокого человека с бородкой:
– "В очень далеком веке русская экспедиция, состоящая преимущественно из выходцев горно-кавказских республик, выполняя царственный указ русского царя, переплыла через Берингов пролив и шумно высадилась на неизведанных землях. Пушнина, золото, снег, чего только не обнаружила экспедиция в новых колониях. Местное население охотно полюбило членов экспедиции, заставляя их принудительно прописаться во вновь открытых территориях. Несознательные представительницы аборигенов повсюду преследовали смелых первопроходцев, цеплялась к ним и требуя дополнительной взаимной дружбы. "А ласки? А ласки?" просили бесчестные женщины, выдергивая волосы, как свои, так и первопроходцев.
Члены русской экспедиции, обозвав только что открытую землю "Алаской", покинули гостеприимные территории, а также приставучих аборигенок. Чувствуя горячее дыхание русского царя, экспедиция пошла в глубь континента.
Но настойчивые падшие женщины долго бежали за ними, требуя продолжения банкета. И тогда, на берегу большого озера один из выходцев горно-кавказских республик остановился и выражая мнение всей русской экспедиции в сердцах бросил особо настырной аборигенке – "Канай, да"!
Русская экспедиция, обозвав только что открытую землю "Канайдай", пошла в глубь континента, оплакивая замученного на пыточном столбе смелого первопроходца…".
Высокий человек отложил энциклопедию, закрыл глаза. Его, человека с чувственной натурой, до глубины души поразила эта почти сказочная история большой человеческой любви.
Хотелось курить, но высокий человек вспомнил, что свою месячную пачку он давно уже выкурил, а личный секретарь в долг под честное слово давать отказывался.
– Ах, Россия…, – прошептал высокий человек с бородкой, – Россия. Ты судьба моя….
– В очередь, в очередь! Соблюдайте очередь, товарищи американские голодающие!
Длиннющая, километров на пять очередь всколыхнулась, загомонила на все лады, сплотилась затылок в затылок и затихла.
– Довели страну, сволочи эмансипированные, – Боб с трудом сдерживая слезу, передвинул рычаг, увеличивая норму отпуска в одну тарелку.
Универсальная передвижная кашеварка, доставшаяся в наследство Милашке после окончательного разоружения третьей броне стрелковой бригады оборонного назначения, выдала на транспортер десять порций подносов с увеличенными нормативами.
– Боб, подбрось в топку брикет, – попросил я, поправляя связь-белый колпак. – И в дозиметре тушенка заканчивается.
Второй номер на минуту скрылся за служебной дверью кашеварки, появился вновь, задрав большой палец. Ядерная топка установки загудела с новой силой, подогревая подносы.
Янкель молодец. Установить перед зданием конгресса универсальную передвижную кашеварку его идея. Янкель не пожалел даже собственных продовольственных запасов. Вскрыл сейф и раздал детишкам все, что имелось по описи.
– Стар и млад, меня послушай, кашу русскую покушай! Подходите, не робейте, и кваску себе налейте! – вещал Роберт Клинроуз через наружные динамики спецмашины, подкладывая на каждый поднос по буханке еще горячего, только испеченного хлеба. – Ну а кто станцует польку, сала мы отрежем дольку!
– Кто станцует краковяк, сала мы дадим и так, – проворчал я, недовольный тем, что Боб разбазаривает неприкосновенный запас, подаренный нам российским правительством.
Танцевать, правда, никто не спешил. Американский народ настороженно относился к незнакомым продуктам, тем более к таким, которые были запрещены к употреблению специальным постановлением ООН еще тысячу лет назад.
– Мм! – донесся голос третьего номера, Герасима. Бравый спасатель, забравшись на верхнюю башню, читал стихи великих, преимущественно русских, поэтов. Он и сам немного баловался рифмоплетством, поэтому я нисколько не удивлялся, когда слышал его простенькие на слух стишки : – "Мм! Мм", – преимущественно про животных, которых Гера любил до умопомрачения.
Чем занимался лучший командир подразделения "000"? Я бесплатно раздавал американскому населению только что присланные из России универсальные переводчики самоклеющиеся, УПСы по накладной. По нашей заявке лучшие российские фабрики на конкурсной основе разработали и запустили в производство американо-русские пластыри с повышенным сроком работы. Каждый цивилизованный человек, независимо от места проживания и рода деятельности, должен хоть как-то говорить на языке, на котором Герасим читает свои прекрасные стихи.
Розовые УПСы для детишек. "Мама мыла спецмашину" и тому подобное. Среднее русское образование.
Американским мужикам выдавались черные упаковки переводчиков. С полным набором наиболее употребляемых в нашей стране словосочетаний. На черных УПСах даже этикетка наклеена с ограничением по возрасту.
Для женского, временно недружелюбно настроенного населения, российские ученые приготовили специальный подарок. Дабы не повторять ошибок прошлого, пластыри полностью исключали такие понятия, как политика и равноправие. Преобладали кухонные выражения и слова, направленные на восстановление мужского достоинства. В хорошем смысле слова, конечно.
– Командор! – запищала в ухе Милашка, которая в данное время выгружала из багажного отсека самоходные детские карусели. – У нас звонок по внутренней линии. Похоже, местное правительство желает пообщаться.
– Иду, – перепоручив раздачу переводчиков Директорскому любимчику, надо же хоть как-то занять балласт команды, я поднялся в кабину. Уселся в командирское кресло, то, которое слева, потянулся, разминая затекшие во время раздачи плечи: – Я на месте, Мыша. Если снова начнут уговаривать взять американское гражданство, создашь непредвиденные помехи.
– Правильно, командор, – Милашка была до последнего винтика русской машиной и никогда бы не променяла родной гараж ни на какой другой иностранный. – Говорите. Они на связи.
– Командир русского подразделения "000" майор Сергеев слушает.
