Андрей Белянин - Ангел быстрого реагирования
Эрос украдкой вытащил из сумочки мобильник.
— Объект номер девять. Р. Грушецкий, холост... Странно, нет пары.
— Нет? — Фанес глянул на экран.
— Нету. Зеро, ноль, сифр[10]... Один был, один и остался. Неспаренный, но влюблённый.
— Интересно. А где он?
Эрос выстукал пальцем код. Оба бога одновременно подняли брови от изумления. «Цель» находилась на расстоянии двадцати метров.
* * *
— Гнусно,— прошептал Фанес.
— Ничего ты не понимаешь, это такой современный стиль,— возразил Эрос.
Они стояли перед изысканной решёткой из кованого железа, которая перегораживала вход в боковую часовенку. Судя по путеводителю, эта часовня была посвящена людям моря, а в особенности тем, кто с моря не вернулся и, в силу обстоятельств, не мог быть похоронен по христианскому обычаю, что художник и пытался всеми силами передать.
— Ладно, я ничего не понимаю, но это всё равно выглядит гнусно,— упорствовал Фанес— Святилише есть святилище. В нём должно быть золото, серебро, пурпур и мрамор. А тут что? — Он с нескрываемым отвращением посмотрел на стены, покрытые неровными складками-волнами грязно-зелёного и грязно-синего стекла.
— Тут сделано по-современному. Оторвись хоть слегка от классики.
— Мне три тысячи лет, и я имею право быть слегка несовременным. А там что? Утопленник?
— ЭТО Божья Матерь, балда.
— Да что ты, совсем не похожа.
На алтаре, покрытом стеклянными складками, долженствующими, видимо, изображать морские волны, висела натуральной величины человеческая фигура в развевающихся (или, скорее, расплывающихся) одеждах, по краям и вовсе напоминавших морскую капусту. Фигура подняла руки в благословляющем жесте, склонив к верующим красивое, смертельно бледное, андрогенное личико, на котором застыло выражение беспредельной тоски. Фанесу эта статуя напоминала одновременно и сына Шефа, прогуливавшегося по водам, и знакомого ангела. Только утопленного в аквариуме.
Единственным человеком, находившимся в тот момент в часовне, был ксёндз в форменной сутане до земли. Сначала он молился, сидя на стуле в первом ряду и вглядываясь в лицо загадочного святого (или святой). Потом поднялся и принялся наводить порядок в часовне, поправлять свечи в подсвечниках и белые хризантемы в вазах. Проходя мимо алтаря, он смиренно склонил голову, перекрестился, а потом вдруг быстро встал на цыпочки и поцеловал ногу статуи, сильно прижимаясь к ней губами.
— Ничего себе... — пробормотал Фанес, отступая от решётки.— Теперь всё ясно. Неспаренный, понимаешь ли...
— Минутку. Но тут-то что, собственно, не понравилось наверху? — Эрос поймал его за локоть.— Разве у них случайно не записано в правилах: «Будешь любить Господа Бога твоего всем сердцем своим, всей душою своей... et cetera и т. д.»? По-моему, этот вот экземпляр весьма усерден в своей любви к Богу. Вполне согласно с регламентом и предписаниями.
— Может, они имели в виду любовь более... платоническую? — тихо выразил предположение Фанес.
— Платоническую?..
— От Платона, ну, знаешь, такая, без секса.
— Платон был идиотом,— с презрением вынес приговор Эрос.
Потом посмотрел на капеллана, который снова сел, чтобы помолиться, покивал с сочувствием, внимательно огляделся по сторонам и старательно нажал на кнопку с красной трубочкой.
— Фанни, уходим.
* * *
— Жаль. Такая интересная парочка. Настоящий второй Пигмалион и его девица. Вот только одно меня интересует: каким чудом мы прошлой ночью наткнулись на этого ксёндза рядом с баром? Чем там мог заниматься слуга божий, а? — сказал Эрос, снимая с бёдер пиджак своего напарника.
— Неважно. Как только ты мог ему такое сделать? С куклой? Отвратительно,— скривился Фанес.
— Я?! С тем же успехом это мог быть ты. Мы оба тогда были в стельку. А в конце концов, ни твои, ни мои желания тут ничего не значат, сам знаешь. Склонность к твёрдым красоткам должна была дремать в этом парне изначально. А мы только невольно вытащили её на поверхность.
— Ну а теперь снова впихнули обратно...
— Что не означает, будто её нет вообще.— Эрос потянулся и огляделся по сторонам. — Не знаю, как тебе, а мне после этих развлечений на башне нужно передохнуть. И выпить кофе.
— Чем дольше...
— Да, знаю, чем дольше я сижу в этой тёлке, тем больше её черт перенимаю. Энергетические матрицы взаимопроникаются. Я прекрасно отдаю себе отчёт, что, на самом деле, это она хочет кофе, а не я. Но пойми, дорогой мой, я тоже устал. Я как я. И хочу расслабиться. Нам осталась последняя пара, а сейчас только пять часов вечера. Самое время на чаепитие. И вообще, у нас ещё куча времени до рассвета.
— Чаепитие... Ты ж не англичанин, чтоб в пять часов священнодействовать над чаем,— проворчал Фанес, дабы хоть бы для проформы выразить свой протест. На самом деле, он тоже почувствовал, что чайная или кафе, где подают добрый кофе, в настоящий момент является самым желанным для него местом. Ну может, за исключением его собственных апартаментов, наполненных дорическими колоннами, статуями, подушками и с плазменным экраном впол стены.
— Я гражданин вселенной, зануда,— возразил Эрос, потянув его в сторону — туда, где виднелось многообещающее заведение типа кафешки под зонтиками.— И могу священнодействовать где и когда хочу. А сейчас я хочу есть и пить кофе.
* * *
— У нас куча времени... У нас куча времени... — В голосе Фанеса звучала горечь, щедро приправленная иронией.— Ты знаешь, который час?
— Шесть,— очень неприятным тоном отозвался Эрос.
— Какой там шесть?! Одиннадцать вечера!!
— Шесть часов на Багамах и в Гренландии. Ты же не уточнил где.
— Гренландия — это именно то место, где мы очутимся через несколько часов. Из-за тебя и твоей некомпетентности! — нервничал Фанес.
Эрос только пожал плечами.
— Если б ты опять не потащился по всем кафешкам, мы бы успели поймать эту последнюю пару до темноты! А теперь уже нет шансов, что они выйдут из дома,— не отставал Фанес.
— Одно-единственное кафе и одна порция спагетти! — пробормотал Эрос— И это ты называешь «таскаться»? Должен тебе напомнить, что в этих телах нам приходится есть! И ходить в туалет!
Он вскочил с лавочки и решительно направился к входу в дом. Нажал на звонок домофона, некоторое время прислушивался, потом сдался и вернулся на прежнее место.
— И что, он исправился за эти пару минут? — желчно поинтересовался его напарник.
— Может, кинуть им камень в окно? — предложил Эрос, задирая голову.— Они выглянут и...
— Хорошая мысль. Ты попадёшь камнем в окно на четвёртом этаже?
— Попаду! — бодро заявил Эрос, хотя в глубине души совсем не был в этом уверен.
— Ладно, в таком случае, найди камень и кинь его,— позволил Фанес, делая приглашающий жест.
Эрос огляделся. Солнце, правда, давно зашло, но везде горели фонари, так что света было довольно. Он начал прогуливаться то в одну сторону, то в другую, склонившись над землёй и внимательно её разглядывая, точно искатель золота. Но потом всё-таки вернулся к напарнику и тяжело плюхнулся рядом с ним на скамью.
— Что за улица — прилична до идиотизма,— процедил он сквозь зубы.— В Риме у меня был бы богатый выбор снарядов — от камня до дохлого кота. А ещё говорят, что Польша грязная...
Уже три часа невезучий божеский тандем дежурил около дома в Гданьском Старом городе, так что даже привлёк внимание местных жителей. Кажется, почти всех, кроме тех двух, что им были нужны!
— А это точно правильный адрес? — спросил Фанес в десятый раз.
— Да! — буркнул со злостью Эрос— Святого Духа, сто четырнадцать! Они оба живут в одном доме, по соседству.
Адрес, воистину, соответствовал ситуации. Похоже, только Святой Дух и знал, когда влюблённая пара соблаговолит выйти из дому. К сожалению, самым правдоподобным сроком казалось утро второго июля — а это уже выходило за двадцатичетырёхчасовой предел, назначенный Абалидо том.
— Святого Духа... Ради косы Береники, что за ирония.— Эрос посмотрел вверх с миной грустного спаниеля.— Я не хотел бы показаться навязчивым, но полагаю, что сие несправедливо. Разве Ты не можешь, хотя бы на основании догмата о бесконечном милосердии Господнем, исправить домофон? Это очень облегчило бы нам пару вещей. Заранее спасибо, Эрос.
— Совсем спятил,— констатировал Фанес пришибленно.
— Нет. Просто стараюсь найти альтернативные решения. А сейчас спасти нас может только окаянное чудо,— ответствовал Эрос, с ненавистью глядя на ярко освещённое окно на четвёртом этаже.
Фанес вскочил со скамейки, подбежал к подъезду и нажал на кнопку. Потом вернулся.
— Чудо не совершилось. Свет в окне погас.
