Сергей Панарин - Флаг вам в руки!
– Да.
Коля исполнил на флейте необходимую мелодию.
– Трудно будет расставаться с этим кухонно-музыкальным инструментом, – сказал он.
– Легко пришло – легко уйдет. Если Тилль велел избавиться, значит, так тому и быть.
– Вот именно, – парень стукнул кулаком по колену. – Все надо делать, как решит Тилль. Я-то думал, что хоть здесь избавлюсь от армейской муштры.
– Он же не заставляет тебя маршировать, – Катринель улыбнулась.
– Зато мастак приказывать. Знаешь, когда записывают в дипломаты, не спросив твоего мнения, это хуже сорокакилометрового марш-броска в полной экипировке.
– Прости, звучит грозно, но не понятно.
Девушка принялась за курочку.
– Ножик дать?
– Нет. Если уж изображать из себя варвара, то до конца.
Посмотрев на зарумянившиеся щеки Катринель, Коля понял, что не стоит ее смущать, и вернулся к книге.
Соглядатаи, посланные наблюдать за поездкой Николаса, всю ночь дежурили в коридоре и на улице. Они контролировали дверь и окно комнаты, снятой их подопечными. Сначала бойцы не придали значения отлучке Всезнайгеля. Ну, вышел человек, и ладно. Потом шпики заволновались. А вдруг Николасу тоже удалось как-нибудь улизнуть? Разобрал, например, стену или пол…
За дверь и окно бойцы Шпикунднюхеля были спокойны. Они дежурили «змейкой», то есть менялись каждый час: один прямо в коридоре спал, двое бдели на посту, потом спавший заступал на место бодрствовавшего, и так по кругу. Отдых, конечно, не курортный, но тренированным бойцам хватало.
Сидевший под дверью решил, что пора наконец выяснить ситуацию.
Шпик встал и уверенно постучал в дверь.
– Кто там? – крикнул Коля, жестом показывая Катринель – мол, надень шапку-невидимку.
– Особый королевский полк. Откройте, пожалуйста. Нужно задать вопрос.
– Задавайте так.
– Где господин придворный колдун?
– Господин придворный колдун отбыл по срочному делу и не потрудился назвать время своего возвращения. Мы, то есть я, сижу, жду.
– Будьте добры, откройте дверь. Мне надо убедиться, что вы – это вы.
Лавочкин пожал плечами: почему бы и нет?
Открыл.
Шпик окинул комнату наметанным взглядом.
– Все-все-все… – Лавочкин вытолкал его и запер дверь.
Шпик растолкал спящего коллегу и принялся обрисовывать ситуацию:
– Всезнайгель куда-то отбыл, обещал вернуться. А Николас, похоже, не один. Там творится странное! Я заметил на столе недоеденную свежую курицу, причем горячую. А у барона в руках книга. Руки чистые. И еще я слышал, что он с кем-то шептался!
В это время из-за двери раздался женский голос:
– Ай! Слезьте с меня!
Дело в том, что Коля, заперев дверь, вернулся и сел в кресло. А там уже сидела невидимая принцесса. Ее вскрик и услышали шпики.
– Простите, Катринель! – ответил Лавочкин, совершая тем самым величайшую глупость.
Девушка подскочила, роняя волшебную шапку.
Бойцы особого полка мгновенно сообразили, кто скрывается в комнате барона. Вышибив ногой дверь, шпики ворвались в помещение. Золотоволосая принцесса не успела воспользоваться волшебной шапкой.
Коля прыгнул навстречу нападавшим.
Те рассудили: победителя драконов, великанов и прочих графов Шроттмахеров им не одолеть, можно лишь получить временное преимущество, используя фактор внезапности.
И рядовой Лавочкин получил жесточайший удар пониже живота. Особый полк – не рыцарский орден.
Коля согнулся и упал, увлекая на пол с кровати и столика мешки с вещами, недоеденную курочку, бумагу и чернила, а также стоявшее возле кровати знамя.
Шпики ловко схватили принцессу (она и пикнуть не успела) и выбежали из комнаты.
– Стоять! Ни с места! – крикнул, превозмогая боль, Коля.
Но крика не вышло. Краешком сознания парень понимал, что ничего не добьется своим жалким, беззвучным воплем.
Глава 25
Палваныч – ведьмак, или Полеты тела и интеллекта
Хельмут Шпикунднюхель не стал надевать помеченный золотым волосом камзол. Он надел военную форму. У командира особого полка была привычка облачаться по уставу, когда начинало пахнуть жареным.
В форме Шпикунднюхель внушал уважение даже рыцарям. Некоторые знали, что против Хельмута лучше не выступать: он – опасный боец и хладнокровный убийца.
Командир полка с небольшим отрядом явился к дому Всезнайгеля. Позвонил.
– Кто там? – спросил из-за двери Хайнц.
«Вот бес, – зло подумал Шпикунднюхель, – обычно ведь открывает, а потом спрашивает!»
Хельмут и не надеялся на радушный прием. Жестом приказал своим зайти со двора. Четверка бойцов бесшумно побежала в обход.
– Именем короля, откройте! – крикнул комполка. – В вашем доме укрывают разыскиваемую законом персону.
– Я слуга придворного колдуна-мудреца. Мой хозяин, господин Тилль Всезнайгель, оставил мне твердые указания никого не впускать, – ответил Хайнц.
– Это особый полк его величества, ты обязан открыть, слуга! Повинуйся, или будешь наказан!
– Я служу господину и не хочу иметь дело с охранкой!
Хельмут терпеть не мог пренебрежительного отношения к своему полку.
– Не с охранкой, – проговорил он, – а с особым боевым королевским сыскным полком, выполняющим разведывательную и подрывную работу со смежными функциями, в том числе…
– Подождите-подождите, – донеслось из-за двери. – Я столько ерунды сразу не осмыслю.
Это было последней каплей.
– Ломайте! – скомандовал Хельмут, отходя в сторону.
Двое солдат небольшим тараном со всей силы саданули в дверь, не причинив ей видимого вреда.
Зато сработало защитное заклинание Всезнайгеля. Дверь, окна и черепичная крыша дома мудреца словно обросли камнями. Через несколько мгновений жилище стало абсолютно неприступным.
Из двора раздался вопль: боец, пытавшийся вскрыть замок задней двери, попал в каменный капкан. Его рука оказалась замурованной в волшебной кладке. Было не больно, но жутко.
– Так, – Шпикунднюхель потрогал место, где только что был вход. – Слушай меня! Искать скрытые двери. Обеспечить круглосуточное наблюдение. При малейших сомнениях – докладывать. Откроется вход – штурмовать. Появится Всезнайгель – не дергаться, поставить меня в известность и ждать указаний. Все.
Хельмут не знал, что Хайнц может прожить в запечатанном доме сколь угодно долго, пока не вернется хозяин.
Шпикунднюхель сел на коня и поскакал во дворец. Король завтракал и принял доклад верного слуги прямо за столом.
Генрих долго таращил непонимающие глаза на командира особого полка, который втолковывал ему о последних событиях и движениях магов, о неповиновении Всезнайгеля и обнаружении волоса принцессы. Но авторитет мудреца был настолько велик, что сперва монарх не мог поверить в измену Тилля. Рассуждения главного сыщика о вероятных шагах заговорщиков и вовсе показались Генриху вздором.
Но через два часа Шпикунднюхелю все же удалось переубедить короля.
– Что ж, никакой свадьбы с Катринель не будет, – произнес монарх, гневно сжимая кулаки. – Я подпишу приказ об аресте девчонки, Всезнайгеля и Николаса. Держать все в секрете! Схватить изменников, чего бы это ни стоило!
– Ваше величество, не стоит пускаться за ними в погоню. Так мы оголим тылы, – предостерег Шпикунднюхель. – Колдуны передвигаются значительно быстрее конницы. Нас обойдут и окажутся у вашего порога!
Командир полка склонил голову в знак того, что позволил себе вынужденную дерзость.
Генрих со всей силы хватил кулаком по столу. Король задел глиняное блюдо, оно подскочило и садануло главного шпика в лоб.
– Хельмут, война на носу! На, утри лоб! – монарх протянул шпику салфетку.
– Я оставлю половину полка во дворце, а с остальными бойцами выступлю незамедлительно! – сказал Шпикунднюхель.
– Отлично! Тебе всегда что-нибудь удачное придет в голову. И вот еще что. Я даю тебе исключительные полномочия. Только реши мои проблемы.
В тот же день Шпикунднюхель с половиной полка выступил вслед за заговорщиками и опорочившей себя принцессой-изменницей.
Его беспокоила одна дипломатическая деталь: при всей своей скорости он мог не успеть перехватить Николаса Могучего до границы. Как отнесется монарх Наменлоса к самому боеспособному отряду Вальденрайха, ворвавшемуся в его королевство? Истеричный Генрих не удосужился дать соответствующей бумаги. Если сосед захочет – будет резня, каких свет не видывал. А он, скорее всего, захочет: очень уж не любили друг друга монархи Вальденрайха и Наменлоса…
Ребята Шпикунднюхеля, конечно, удальцы и умницы, но половина полка против армии – маловато.
«Давно советовал Генриху, нужно захватить Наменлос, – думал Хельмут. – А он мягкотелость проявлять изволил. Теперь расхлебывай».
…Циклоп по имени Гроссмалыш межгосударственными проблемами себя не мучил. Сперва он целую ночь бежал от черта (страх – великая сила), потом брел по Зачарованному лесу, отдыхая, затем остановился и наконец-то понял, что свободен. Нарадовавшись, циклоп почувствовал голод.
