Александр Мухортофф - Погружаясь в Атлантиду...
Подошедший сзади босс дружелюбно похлопал меня по плечу.
— Счастливой дороги, Теди! Буду ждать твою статью.
— Конечно, Стив, — ответил я, отнимая у него СВОЙ чек, — ворюга! Тяжёлое бруклинское детство опять даёт о себе знать — шаришь по карманам?
— Да ладно тебе, Теди, — застенчиво улыбнулся шеф.
— Ты редкостная подлюга, Арон! За что тебя и люблю.
— А где мои работники? — спросил у Салли босс, недоверчиво осматривая пустую редакцию.
Удивительное зрелище. Залепленные стикерами мониторы, тихо гудящие в компьютерах кулеры, дымящаяся в пепельнице сигарета и никакого персонала. Это не редакция нашего модного журнала, а какое-то «Нью-Йорк таймс». Не слышно мата, никто не сидит в чатах, никакого покера на раздевание... Мир сошёл с ума.
— Что происходит, детка?
Глядя на наши изумлённые лица, Салли улыбнулась.
— Там на улице такое шоу! Все ушли смотреть. Какой- то генерал подрался с Дженни Джопсон!
Стив, схватив бинокль, помчался к окну, а я побежал к лифту. Не люблю, когда порнозвёзды бьют моих подчинённых, особенно, если это адмиралы...
ГЛАВА 3
Личный реактивный самолёт адмирала Хаджета нёс нас над голубыми водами Тихого океана, всё дальше удаляясь от континента. Заботливая стюардесса в чине майора принесла мне апельсиновый сок и, многозначительно улыбнувшись, удалилась. Взяв на журнальном столике «Пентхауз» 2008-го года, я начал его листать, вяло отмахиваясь от попыток пьяного Хаджета плеснуть мне в сок виски. Размазывая по лицу слезы и сопли, адмирал вот уже полчаса изливал мне душу, открывая невиданные подробности своей личной жизни.
— Да, не стоит! И чего? Не у одного меня, между прочим, а ей только повод дай… Жена офицера должна быть терпеливой!
— Виагру пробовал? — поинтересовался я.
— Теди, друг, — горестно завопил адмирал, выворачивая карманы, из которых посыпались различные афродизиаки, — если бы в этом было дело!
— А в чём же дело? — лениво спросил я, разглядывая обнажённую модель на развороте.
— Это психологическое, — переходя на шёпот, сообщил адмирал.
— Та к ты извращенец?! — заорал я, привлекая внимание стюардессы.
— О нет, что ты, просто мне необходимо разнообразить свою сексуальную жизнь.
— Та к ты поэтому подрался с Джопсон?
— Нет, я ей сделал комплимент, а она вдруг вспылила и стала дубасить меня фалоиммитатором на глазах у подчинённых.
— Как звучал этот комплимент? — бросая журнал обратно на столик, спросил я.
— Ну, я сказал, что она была очаровательна в роли свинюшки в той сцене, где двое негров и собака…
— Извращенец!
— Нет, я фанат! У меня коллекция всех её фильмов! Мы с женой иногда их смотрим…
— Ты и жену в это втянул?!
— Мой психоаналитик посоветовал совместные сеансы, хотя жена и была против, но проблему нужно решать комплексно, а один я на это не способен.
— В детстве папа меня за это порол ремнём! — грубо сказал я, выжигая глазами дырку во лбу Хаджета.
— А каким ремнём, с заклёпками или просто кожаным?
— Хаджет!!!
— Хорошо-хорошо. Я понял. Молчу.
Грустно хлопая глазами, адмирал высадил из горла полбутылки виски и, что-то подвывая себе под нос, уставился в потолок.
Мне стало по-настоящему стыдно. Человек мне доверился, открыл свою боль, а я, как последняя скотина, начал над ним издеваться. Похлопав Хаджета по плечу, я проникновенно сказал:
— Прости, дружище, я чёрствый сухарь, а всё эта долбаная работа на государство. Давай поговорим о твоей проблеме, расскажи, с чего всё началось?
Сгребая меня в охапку, расцеловав и измазав при этом слюнями, Хаджет заулыбался.
— Я знал, что ты настоящий друг, Теди!
— Кто, если не я? — обиделся я и, сделав вид, что смотрю в иллюминатор, стал вытираться занавеской.
Закатив глаза к потолку, адмирал впал в состояние анабиоза.
— Эй! Ты жив, приятель? — осторожно поинтересовался я спустя пять минут.
— Я вспоминаю.
— А-а-а. Ну давай.
— Это было во время операции «Буря в пустыне», мой флот стоял в персидском заливе — мы обеспечивали воздушное прикрытие сухопутным крысам. Два месяца без женщины — это тяжело, мой друг. Это мучительно больно!
— Бедняги!
— Да, чёрт подери! Пять резиновых баб на полторы тысячи человек экипажа! Пентагон никогда не думал о своих солдатах…
— Это точно, дружище, судьбы простых людей не интересуют чиновников.
— У нас из-за этого так велик процент гомосексуалистов среди солдат. Голубые тут, голубые там! — яростно прорычал Хаджет.
— Ужас! — поддержал его я.
Отхлебнув виски, адмирал заснул. Я посмотрел на часы, лететь оставалось ещё около пятнадцати минут. Вежливо пнув ногой спящего Хаджета, я поинтересовался.
— И что же было дальше?
А о чём мы говорили? — приходя в себя, поинтересовался тот:
— О твоём самом сокровенном, приятель, о педиках в рядах вооружённых сил США.
— Не считай старого Хаджета ослом, я рассказывал тебе о ТОМ СЛУЧАЕ, после которого начались мои проблемы, а к голубым он отношения не имеет!
— Я - само внимание.
— Та к вот, в тот день я понял, что мне необходимо сделать САМ-ЗНАЕШЬ-ЧТО.
— Мы говорим о сексе, друг мой? — вежливо поинтересовался я — Ну, что-то вроде того, — согласился адмирал. — Та к вот, у меня была собачка — чудесный белый пуделёк по имени Майкл. Сам знаешь, Джексон тогда был на пике популярности...
— Причём тут парень без носа? Ты сказал: собака?! Хаджет, это ужасно и отвратительно!
— Нет, ты меня не правильно понял! — покраснел адмирал, — Майкл был домашним любимцем, и находился рядом со мной на всех операциях.
— Но причина в нём?
— Это факт! — согласился Хаджет. — Когда я закрылся в каюте с этой резиновой бабой, Майкл убежал на палубу...
— И что дальше?
— Его переехал самолёт палубной авиации в то время, когда я занимался непотребными вещами! Мой бедный пёсик!!!
Хаджет зарыдал, уткнувшись в журнальный столик, при этом из его носа на «Пентхауз» вытекла неприятная субстанция зелёного цвета. Брезгливо сморщившись, я незаметно выключил диктофон и отвернулся. Нелегко даётся сбор компромата в XXI веке…
Самолет накренился на левое крыло, я выглянул в иллюминатор и невольно залюбовался панорамой Гавайев. Прямо подо мной океанские волны набегали на белоснежный песок, маленькими точками по ним скользили серферы, выписывая причудливые виражи, а вдалеке виднелась посадочная полоса военного аэродрома, утопающего в зелени. Пристегнув спящего Хаджета, стюардесса ещё раз улыбнулась мне и, покачивая крепким задом, удалилась. Где же их таких фигуристых находят? Надо было бы обменяться с ней телефонами, но это пошло бы в разрез с моей легендой правительственного агента. Долбанная работа!
Тяжело вздохнув, я пристегнулся. Наш пилот в чине полковника разумеется посадил самолёт так виртуозно, что я даже не успел испугаться — хотя аэрофобией я не страдал, но посадка всегда меня несколько напрягала.
Едва подали трап, я вскочил с кресла, а за мной, шатаясь из стороны в сторону, последовал старина Хаджет. В правой руке он сжимал бутылку с остатками виски, а левой пытался напялить на себя фуражку; по его багровому лицу градом катил пот. Усмехнувшись, я ступил на ступеньки трапа, возле которого стояло по стойке «смирно» не меньше взвода моряков в парадной форме. Почувствовав себя важной персоной, я приосанился: так встречают президентов, и если бы не Хаджет…
Отпихнув меня, бравый адмирал выскочил из самолёта и, проливая на себя виски, заорал:
— Адмирал на борту!
Через секунду он уже кубарем катился вниз, прямо в заботливые руки своих солдат.
— Отключился, — рядом со мной вырос молодой полковник. — Наш адмирал боится летать и каждый раз надирается так, что выключается при выходе из самолёта. Та к что такой регламент встреч стал у нас на базе традицией. Сурово окинув разговорчивого полковника взглядом бывалого разведчика, я спросил:
— Сам-то ты кто?
— Полковник Морелли, заместитель начальника базы, — белозубо улыбаясь, ответил он.
У полковника была такая колоритная рожа, что хоть на плакат рекламирующий службу в ВМФ вешай — сытый и довольный самец. Если здесь все такие, то успеха у туземок мне не видать.
— А кто вы, сэр? — поинтересовался Морелли.
— Я — Тед, президент назначил меня старшим, — пытаясь не выдать слишком много пафоса, представился я.
— ЦРУ?
— Вы задаёте слишком много вопросов, полковник, — сухо ответил я. — Хотелось бы отдохнуть с дороги, искупаться в океане, выпить холодного «Будвайзера», сделать массаж гавайской девушке, а уже потом приступить к работе.
— Но, сэр… — удивлённо хлопая глазами, начал было Морелли.
— Когда я был в России, местные военные катали меня на санях с голыми девицами! — негодующе прервал его я. — Не позорьте американский флаг! Где ваше гостеприимство?
