Александр Рудазов - Три глаза и шесть рук
— Это Мертвый Пентагон, — прокомментировал Ра-бан. — Туда ходить не рекомендуется, там от земли ядовитые испарения и вообще… Пошли лучше к Йехудину.
Я обернулся и заметил металлический дом в форме приплюснутой полусферы. В стенах на равном расстоянии друг от друга просматривались небольшие квадратные окна, похожие на пулеметные амбразуры, а прямо передо мной виднелась дверь. Высокая дверь, почти трехметровая, так что этот Йехудин, видимо, немаленького роста.
— Стучи, — посоветовал Рабан. — Звонка у него нет…
Возле ручки висел массивный дверной молоток, смахивавший на утолщенную лопату. Я взялся за него и с силой ударил. Железо соприкоснулось с железом, и по всему дому разнесся гул как от колокола.
Какое-то время ничего не было слышно. А потом я расслышал странный звук, похожий на цоканье моих когтей, только в несколько раз звонче, и сопровождавшийся недовольным кряхтеньем. Йехудин остановился на самом пороге, но дверь открывать и не подумал. Он некоторое время стоял там, вероятно надеясь, что гости уйдут сами, а потом недружелюбно рявкнул из-за закрытой двери:
— Я никого не жду, убирайтесь!
Я опешил, не зная, что на это можно ответить.
— Это ты, Локс? — подозрительно осведомился Йехудин. — Сколько раз можно повторять, что я не собираюсь его продавать?! Проваливай, пока автоматы не запустил!
— Стучи три коротких, два длинных, два коротких, — посоветовал Рабан.
Я отстучал вышеупомянутый пароль, и дверь в то же мгновение распахнулась. Оттуда заорали:
— Волдрес, ублюдок, ты опоздал на два года!…
А потом Йехудин заткнулся, удивленно разглядывая меня. Я в свою очередь — его. Посмотреть было на что.
От пояса и выше это был человек как человек — седой, но еще крепкий, жилистый. На вид ему можно было дать лет семьдесят. Правую бровь Йехудина пересекал длинный шрам, и правый глаз у него был подозрительно мутным, но в остальном полный порядок. А вот ниже пояса… Ниже пояса у него красовался некий прибор, из которого росли четыре металлические ноги, похожие на лапки какого-то насекомого. Теперь я понял, почему он так странно цокал — кончики этих лап были острыми, как иглы. Будь у него не четыре ноги, а только две, он просто не смог бы стоять.
— Ты не Волдрес, — сделал довольно логичный вывод Йехудин. — Твое имя?…
— Яков из яцхенов.
Я протянул новому знакомому правую верхнюю руку, но ему, по-видимому, этот жест был незнаком. Он довольно подозрительно уставился на мою кисть, а потом сухо сказал:
— Мне это ничего не говорит. Кто ты вообще такой?
— Довольно долгая история… Можно войти?
— Нет, — грубо отрезал Йехудин. — Я не приглашаю в свой дом кого попало. Тебя что, прислал Волдрес?
— Волдрес умер два года назад.
— А-а-а… — без особой печали протянул Йехудин. — Ну все там будем. Значит, свой заказ я уже не получу?… Жаль, жаль…
— Что ж, если этот заказ тебе по-прежнему нужен, полагаю, мы могли бы договориться… — как можно равнодушнее произнес я.
Йехудин некоторое время молча размышлял, а потом коротко кивнул:
— Проходи.
Я вошел. Изнутри дом Йехудина был примерно таким же, как и снаружи, и соответствовал своему хозяину. Кругом какая-то техника, разнообразные приборы… по крайней мере половина явно сломанные. Но здесь хотя бы не было матричных репликаторов — их я уже успел возненавидеть. Хотя нет, один все-таки обнаружился, и в нем плавало что-то похожее на чересчур разжиревшую крысу с мятно-розовой кожей.
— Гомункулус? — неодобрительно прохрипел я.
— Какой еще гомункулус? — не понял Йехудин. Он проследил за моим взглядом и раздосадованно чертыхнулся. — Что за дела такие?! Совсем забыл, совсем забыл… Ведь переварился же! — взвизгнул он, вытряхивая эту крысу на ближайший стол.
Теперь я понял, что это вовсе не матричный репликатор, а просто необычной формы кастрюля со стеклянными стенками, и стоит она на плите. Тоже очень необычной, но, несомненно, плите.
— Переварился, переварился… — расстроенно охал Йехудин, тыкая в свой обед чем-то напоминающим вилку с широко разведенными зубцами. — Точно! Теперь и в рот не возьмешь…
— А можно мне? — попросил я. Ужинал я недавно, но есть уже снова хотелось, а я за свою очень короткую, но очень насыщенную жизнь привык жрать любую дрянь.
— Да пожалуйста, если желудка не жаль… — отмахнулся Йехудин.
Вкус неожиданно оказался вовсе даже неплохим. Похоже на молодого барашка, только очень уж постное.
— Так ты тоже энгах? — задумчиво осмотрел меня хозяин дома.
— Угу, — кивнул я с набитым ртом.
— Говоришь, можешь раздобыть то, что мне нужно?
—Угу.
— А ты хоть знаешь, что мне нужно-то? — скептически хмыкнул Йехудин.
— Угу.
Йехудин вопросительно вскинул левую бровь.
— Проект «Зомби»? — предположил я, наконец-то дожевав крысу.
— Ну да, в принципе… — неохотно промямлил Йехудин. — Конечно… только…
— Только — что?
— Да как-то так получилось, что он мне больше не нужен… Прошло два года, обстоятельства изменились. Теперь его уже и приткнуть-то некуда… Но зато мне теперь нужно кое-что другое — и найти это можно примерно там же, где и «Зомби».
— Внимательно слушаю, — поощрительно кивнул я.
Йехудин отошел к небольшой железяке с тремя кривыми ручками, поковырялся в ее недрах, задумчиво почесал переносицу и спросил:
— Ты в двигателях случайно не разбираешься?
— А в каких?
— Внутреннего сгорания.
— Нет, не разбираюсь.
— Ой, патрон, можно подумать, что в паровых двигателях ты просто дока! — насмешливо фыркнул Рабан. Хорошо, что, кроме меня, его никто не слышит…
— А к чему этот вопрос? — попытался прищуриться я. Не получилось. Что было естественно — моя мимика напоминает гримасы деревянной куклы.
— Да так, интересно стало… Так вот — мне нужен другой проект тех же разработчиков. Кодовое название «Палач».
Я сохранял каменное выражение лица. Мне отнюдь не улыбалось сообщать этому барыге, что Палача сейчас, быть может, и в живых-то нет.
— Так вот… — продолжил Йехудин, так и не дождавшись никакой реакции. — Палач, значит… Собственно, весь он мне не нужен — достаточно схемы. И тоже не всей — хватит мозга. Это робот, и вместо мозга у него компьютер… сложный компьютер, какого-то особого типа. У меня такого еще нет, и я его хочу.
Я по-прежнему молчал. Йехудин подозрительно зыркнул на меня. По-моему, он ожидал вопроса. Долго ожидал. Мы соревновались в терпении минут пять, но он таки сдался первым.
— Ладно… — проворчал безумный ученый. — В общем, искать его нужно там же, где и «Зомби». Как он выглядит — не знаю. Доставь его мне в течение месяца — и получишь столько же, сколько я обещал Волдресу. Если успеешь быстрее, получишь премию. Как, по рукам?
«Сколько он обещал Волдресу?» — мысленно спросил я.
— Шестнадцать тысяч красных злотов. Валюта Родахи — полупланеты Йехудина.
«А это сколько? И что такое полупланета?»
— В долларах чуть больше тридцати тысяч. А полупланета… Это словами не объяснить, это увидеть надо. Желательно со стороны, из космоса. Но обещаю, патрон, такое зрелище не забывается. Хочешь, потом слетаем?
«Что я там не видел… Так что, соглашаться?»
— Патрон, плата, конечно, хорошая, но нам же вроде память надо восстанавливать? Когда ты собираешься еще и Палача искать?
«Да не собираюсь я его искать. Мне главное — это дурацкое письмо получить…»
— Идет, — наконец-то ответил я Йехудину, со скучающим видом переминавшемуся с лапы на лапу. — Только у меня будет одно маленькое условие…
Теперь настала очередь Йехудина молчать. Всем своим видом он показывал, что внимательно слушает.
— Мне известно, что ты предъявил Волдресу письмо от некоего Баринова. Это так?
Йехудин кивнул.
— Это письмо все еще здесь?
Йехудин снова кивнул.
— Я хочу получить его. Хотя бы на время.
— Это нетрудно сделать, мне оно не нужно… но зачем?
— Скажем так… у меня есть особый метод работы. И это письмо значительно ее облегчит.
— Что ж… — пожал плечами Йехудин. — Но придется подождать — я совершенно не помню, куда его засунул…
ГЛАВА 18
Что значит — я не могу выйти на пенсию?!
Питер ПэнВ письме, врученном мне Йехудином, Баринов требовал у некоего Константина Абабьева отчетности в проекте «Зомби» — том самом, который так заинтересовал моего нынешнего нанимателя. Еще он выражал сомнение в целесообразности этого проекта, в нескольких строчках перечислял его явные недостатки и непомерно высокую опасность. В конце же он приказывал временно свернуть все работы. Еще там был конверт, но без адреса. На нем имелось только три вещи — восковая печать, штамп «Совершенно секретно» и дата. 12 октября 1995 года.
Конечно, адрес мне вовсе и не нужен. Как раз в данный момент я стремительно лечу над ночной Москвой, отчетливо чувствуя, как в паре километров к западу медленно движется человек, написавший это письмо. Я все еще не мог ясно увидеть его Направлением, но место, где он находится, теперь уже не потеряю.
