Сергей Мусаниф - Во имя рейтинга
Едва я покинул шатер правителя Итаки, как в него вошли двое золотых щитов Агамемнона. Мне стало любопытно, и я вывел на дисплей изображение с камеры, следящей за Одиссеем. Ванакт ванактов призывал хитроумного к себе. Надеюсь, не для того чтобы поговорить о странном поведении насекомых.
На самом деле причина могла быть только одна. Неудача Менелая выбила Агамемнона из колеи, и он решил вернуть расположение богов.
Но поскольку лично извиняться перед каждой мелкой сошкой вождю вождей не пристало, он решил задействовать для этих целей хитроумного итакийца, преисполненного козней различных и мудрых советов.
Я продолжал следить за Одиссеем, медленно бредя по лагерю ахейцев. Настроение воинов варьировалось от очень плохого до смертельно унылого. После выступления на стороне троянцев самого Зевса, череды военных неудач и чудесного спасения Париса мало кто верил в успех предпринятой Атридами операции. Для того чтобы снова вдохнуть в них боевой дух, понадобится чудо. Одного возвращения Ахилла будет мало. Это на мой посторонний и независимый взгляд.
Атриды приняли басилея Итаки в шатре вождя вождей с поистине царскими почестями. Он был препровожден в приватную часть шатра, усажен на почетное место, напоен вином и осыпан комплиментами.
Одиссей принимал сии почести довольно угрюмо. Его нелюбовь к Атридам ни для кого не была секретом, включая и самих Атридов.
— Мы проигрываем войну, Лаэртид, — сказал Агамемнон, разом покончив с предварительными ласками и перейдя к делу. — И все из-за этого мальчишки. Согласно предсказаниям, он должен был преподнести нам город на блюде, а вместо этого он делает все, чтобы мы легли под троянскими стенами.
— Ты сам вырыл себе яму, Атрид, — сказал Одиссей. — Боги покровительствуют этому юнцу и дают ему все, о чем бы он ни попросил. Почему ты не делаешь так же? Ты решил поставить себя выше Зевса?
— Как смеешь ты так разговаривать с вождем, коему клялся в верности?! — вскипел Менелай.
— Успокойся, брат, — сказал старший Атрид. — Одиссей прав, а я — нет. Мне не следовало отказывать Ахиллу столь прямо. Что ты мне посоветуешь сделать теперь, Лаэртид?
— Все, о чем он попросит, — сказал Одиссей. — Армия деморализована, воинский дух твоих солдат раздавлен. Если что-то и может вернуть былой настрой, так это возвращение Ахилла и громкая победа.
— Ты же понимаешь, Лаэртид, что я не могу дать ему все, — сказал Агамемнон. — Ибо тогда он будет думать, что он сильнее и славнее меня. А потом, став моим родственником…
— Став твоим родственником и наследником, он попытается устранить тебя и сесть на микенский престол, — сказал Одиссей. — Он уничтожит всех, кто стоит между ним и троном.
— Народ его не примет.
— Народ примет кого угодно. Он — герой, а простолюдины любят героев. Кроме того, его поддержит армия. Твоя армия, Атрид.
Я улыбнулся. Одиссей делал все от него зависящее, чтобы Атрид и сын Пелея остались в ссоре. Их союз был губительным для Трои и обещал быструю победу ахейцам. Я все еще помнил, как Ахилл взобрался на крепостную стену в первый же день осады.
— Ты сам построил для себя эту ловушку, — повторил Одиссей.
— Мы не возьмем Трою без Ахилла, — мрачно сказал Менелай.
— Троя — это всего лишь город, — сказал Лаэртид. — Ахилл — всего лишь воин. Один воин не может выиграть войну. Тебе надо, чтобы Ахиллес вернулся в строй, Атрид, и боги снова обратили на тебя свой взор. Но тебе совсем необязательно, чтобы твой новый зять дожил до конца осады.
— Ты предлагаешь…
— Предательство, — уточнил Одиссей. — Удар в спину. Неужели тебе незнакома такая тактика, Атрид?
— Убить Пелида? Но как?
— Пусть этот вопрос волнует убийц, но не вождя вождей, — сказал Одиссей. — Пообещай Ахиллу Ифигению, пообещай ему троянский престол сразу после победы и микенский после твоей смерти. Сделай так, чтобы он вернулся в бой. А потом отдай приказ своим золотым щитам. У нас ведь тут война, знаешь ли. Люди на войне умирают каждый день. Сотнями. Тысячами.
В конце концов Лаэртид уговорил Агамемнона пожертвовать дочерью и был отправлен к сыну Пелея с извинениями и дарами от вождя вождей. Утром в Микены отплыл корабль, который должен был привезти Ифигению в Троаду. Ахилл не желал ждать окончания войны и намеревался провести обряд прямо на поле битвы. Как все и ожидали.
Неуязвимый воин вернулся в битву.
ГЛАВА 16
Реалити-шоу «Троя»
Сопутствующие материалы
Анимационный фильм «Великолепная Дюжина трет темы на Олимпе»
Озвучено Гремлином. Показывается впервые
— Партактив собран, товарищ председатель, — сказал секретарь, усаживаясь на свое место и перебирая какие-то бумаги.
— Прекрасно, — сказал Зевс Кронович Хаосид. Он сидел в глубоком кожаном кресле, а за спиной его плыли облака. — Товарищи, я собрал вас здесь для того, чтобы огласить принятое мною решение.
Присутствующие выжидающе молчали.
— Я собрал вас также потому, что все вы являетесь членами правящей партии, ее элитой, ее сердцем, — сказал Зевс. — Кроме того, мы тут все родственники, поэтому можно обсудить вопрос, так сказать, внутри семьи, прежде чем огласить его широким массам общественности.
Арес Зевсович, сидевший за столом рядом с Дионисом Зевсовичем, склонился к уху соседа и прошептал:
— Будет большая война, нутром чую.
— Это по твоей части, — нетвердым голосом отозвался Дионис. За последние века он ни разу не являлся на собрания трезвым. — Я — человек мирный.
— Уже много веков мы руководим вверенным нам контингентом, — продолжал Зевс. — И есть заметные успехи. Народ живет довольно стабильно, процветает, если, конечно, он этого заслуживает, регулярно платит членские взносы… Мы можем гордиться проделанной работой.
Послышались дружные аплодисменты.
— Некоторые перегибы были, не спорю, — сказал Зевс после того, как аплодисменты стихли. — Скажем, случай с гигантами… Да и с Прометеем неудобно получилось… Однако в общем и целом наше правление весьма и весьма удачно.
Еще аплодисменты.
— Но есть в нашей работе и недостатки, — сказал Зевс. — Космос велик, и его населяет множество смертных. Со скорбью и болью в сердце я хочу обратить ваше внимание на тот факт, что многие из них лишены тех благ, которыми мы можем их одарить, и находятся под тяжким гнетом чужеродных нам элементов. Это — тирания, товарищи, и нам надо с ней бороться.
На этот раз зааплодировал только Дионис. Просто у него была несколько заторможенная реакция и он не сразу въехал в то, что только что было сказано. Остальные хранили осторожное молчание, на фоне которого одинокие хлопки наркома виноделия звучали сущим издевательством.
— Что ж, — сказал Зевс, — мысль, как я понимаю, для многих из вас новая, и требуется время, чтобы вы с нею освоились.
— Я же говорил, будет война, — пробормотал Арес, на этот раз ни к кому особо не обращаясь.
— Ты говоришь о переделе сфер влияния, брат, — сказал могучий кряжистый бородач, Посейдон Кронович Хаосид.
— Можно и так сформулировать, товарищ, — сказал Зевс, делая особый нажим на слове «товарищ».
— Большая кровь, — заметил Посейдон.
— Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц! — гордо выкрикнула со своего места Афина Зевсовна. Она была настоящей дочерью своего отца и всегда поддерживала официальную линию партии, куда бы эта линия ни гнулась.
— Что такое омлет? — поинтересовалась Артемида Зевсовна, нарком охоты и животноводства.
— Предоставляю слово секретарю нашего собрания, товарищу Гермесу Зевсовичу, — сказал председатель, игнорируя последние реплики. — Он подготовил доклад по интересующей нас теме.
— Спасибо, — сказал Гермес, поднимаясь со своего кресла. — Как стало известно в последнее время, Земля имеет форму шара и она гораздо больше, чем мы думали раньше…
— Ересь! — выкрикнула со своего места Артемида.
— Не может быть, — пробормотал Посейдон.
— Зевсохульство! — рявкнула Афина.
— Товарищи, — сказал Гермес, успокоительно поднимая руки, — давайте не будем превращать небольшой урок географии в очередной теологический диспут. Я говорю о фактах, оперирую фактами и был бы вам очень признателен, если бы вы…
— Короче! — громыхнул Зевс, и с его ладоней чуть не слетела шаровая молния. — Молчать и слушать!
— Так вот, — сказал Гермес, — Земля имеет форму шара. На этом шаре существует много земель, жители которых не верят в нас. Там проводят свою порочную политику другие партии, и народ не способен вкусить того благополучия, которое можем дать ему мы.
