Николай Грошев - Начало
Но он не позвонил. Разгневанный взгляд мужчины, которого кто-то опередил, упал на косяк дверного проёма углярки. Приподняв брови, он подошёл поближе и потрогал пальцами, четыре глубоких борозды в деревянной боковине дверной коробки. Глянул правее. На другой боковине, такие же следы. Громко сглотнув, мужик поспешно выскочил с территории усадьбы дома 32 и, на ходу крестясь, побежал прочь — ему в одно мгновение припомнились слухи, которые распространила баба Нюра из 34-ого дома. Она у санитаров, увозивших жильца из 32-ого, много чего узнала. Про Ангела, который убил Ваську алкаша и до полусмерти напугал алкаша Ромку, жильца дома этого. У того Ангела клыки и когти были. И ещё длинные кожистые крылья — баба Нюра крестик целовала и клялась что Ромка ещё говорил, будто роги у того ангела были. Ну так — демон то был, не ангел, вот и роги у него…, уголь, зачем только забрал непонятно, в аду видать топить нечем вот и спёр уголь…
Плохой дом 32-ой, злое место, проклятое. Недаром говорят, что там людей расстреливали в 45-ом, когда на 7-ой зоне бунт и массовый побег были. Грешные души жаждут отмщения и буянят, отсюда и демоны, и алкаши эти. Ведь в 32-ом, если подумать, всегда только алкаши и жили. Кто не поселится, так вскоре обязательно сопьётся…, заходя в свой дом, мужик начал шептать молитву…
Печку растапливать собрался Шкет. У него опыт был и сноровка. Но Штык, помня, что он гость, всё же решил что-нибудь полезное для дома сделать, опять же — веранду он поломал. Так что, пока Шкет дремал в комнате — притомился чего-то, вот прилечь решил да заснул, а пока дремал, Штык по быстрому и затопил. А как оно загорелось! Как загудело-то! Штык даже немного напугался, угля подкинул, нормально — горит. Успокоился. Стал подшуровывать.
— Ты что делаешь баран? — Завопил Шкет, проснувшийся от надрывного воя печки.
— Сам ты баран. Печку затопил вот. — Обиделся Штык.
— Это отдушина идиот! — Рыкнул рассерженный Шкет. — Отойди вообще от печки!
— Отдушина в доме. — Проворчал Штык в ответ. Но от печки отошёл. Шкет куда-то на веранду ушёл, вернулся с ведром и маленькой лопаткой. Стал всё выгребать в это ведро, дом мгновенно наполнился едким дымом. Кашлянул, сказал три неприличных слова и поспешно вынес дымящееся ведро на улицу. — Весь дом завонял. Отдушина у него…, - глянул на печку, голову наклонил. Вверху дверца, внизу дверца, вот, где он топил, она чуть с боку, тоже дверца. — Да какая нафиг разница?
— Квартирный клоп блять. — Зарычал Шкет, возвращаясь в дом. — Нихера не знаешь.
— У тебя печка неправильная. — Попытался оправдаться Штык.
— Сейчас шумовкой по хребтине выпишу! — Шкет стал комкать кусок бумаги и укладывать на него досочки — часть осколков веранды. — Иди лучше Пашку похорони.
— Ты лопату сломал, ты и хорони.
— Что? Кто сломал? — Повысив голос, практически заорал Шкет.
— Ладно, ладно, чё нервный такой? — Штык примирительно поднял руки и пошёл в комнату. — Здорово Паха! — Паха промолчал — он уже сгнил настолько, что говорить не смог бы физически. Штык ухватил парня за ногу и что-то насвистывая, потащил на улицу.
— Лёха ты что творишь? — Завопил Шкет, когда мимо прошелестело тело покойного. На полу осталось ухо и вонючая серая лужица. Лёха не отреагировал, так и насвистывает себе. — Ёпт тебя баран долбанный. — Шкет выпустил один коготь и, подцепив ухо, понёс его на улицу. Выбросил в огород. Ну а куда ещё? Пусть там валяется, муравьи съедят. Или птички. Или собаки.
Печку вампиры затопили, дверь прикрыли и, довольно скоро, дома стало тепло. И пить стало как-то намного веселее. В чём тут секрет они не особо разбирались. Просто иногда подкидывали уголька в топку печки, да выпивали. Беседы велись непринуждённые, разнообразные. Впервые со дня знакомства всерьёз поговорили о полностью надуманной, искусственной морали Штыка.
— Не, — сказал Штык, когда Шкет завёл этот разговор. — Неправильно так. Это этот…, как его блять? А! — Воскликнул он, махнув рукой. Так как в руке была зажата ножка копчёной курицы, Шкету пришлось уворачиваться, с чем он успешно справился. — Кодекс Вампиров! Во нах!
— Хер с ним. Как не назови, ботва одна. — Шкет выпил, закусил и продолжил. — Меня детали смущают кореш. Вот ты говорил чувак на хавку идёт, если он злодей, а злодеев ты как-то странно определяешь. Ну, вот кто злодей по сути? Не только те, кто убийца ведь так?
— Так. — Штык кивнул, чудом удержал лицо от прямого попадания в стол, которое стол вряд ли бы пережил и покусал ножку куриную. Что-то захрустело, и он аккуратно разомкнул челюсти. Бывает, попадёт какая-нибудь гадость — так можно и зубы оставить. Было пару лет назад, у него товарищ закусил куском хлеба, потом месяц к стоматологу ходил — болт попался! Это ладно, бывало и мыши дохлые встречаются…, не, ничего не попало. Штык пощупал зубы. Расстроено вздохнул — это клык один вылез, слева. — Вообще, все короче преступники. Нехорошие дядьки, тётки и прочая шелупонь.
— Нехорошие — в каком смысле?
— А хер знает. — Пожал плечами Штык. — Ты это, как говорил Йода: слушай своё сердце.
— Кто говорил?
— Магистр джедаев. — Штык показал что-то ростом с ребёнка. — Маленький такой, зелёный весь.
В общем, разговор о морали и нравах, быстро зашёл в тупик — Шкет оказался очень плохо образованным молодым человеком. Шутка ли! Он даже первую часть Звёздных Воинов не смотрел! Темнота, в общем. Всё к чему они пришли это название новой морали «Кодекс Вампира».
Спорные детали решили оставить на потом.
К тому же вплотную подбиралась проблема почти вселенских масштабов — деньги кончались. Настал день, когда вампиры открыли ящик, и оттуда упала серебряная серёжка. И всё.
— Н-да, засада. — Шкет даже голову в шкаф засунул. Пусто. Всё пропито. Он вынул голову из шкафа и задумчиво спросил. — Штык, а ведь тут украшения всякие были…, мы куда их дели?
— В ломбард сдали, позавчера вроде.
Вот тут оба переглянулись и одновременно сглотнули. До обоих дошло, что они натворили. Люди пропали, заявления лежат в милиции, естественно никто их не ищет, но если вещи этих людей где-нибудь всплывут и о том информация попадёт на стол товарищей в форме — на них выйдут за день. В Европе вообще за пару часов и адрес найдут и группу захвата подтянут.
— Шкет, я не хочу опять от них бегать. Муторно оно. Надо как-то это, что-то делать.
А что тут сделаешь? Стали думать. Думали-думали и:
— Слушай, давай в том доме поселимся ненадолго?
— В каком? — Не понял Шкет.
— Ну, где уголь спёрли.
— А уголь?
— Обратно утащим.
Мысль Шкету не сказать что понравилась, но он просто не знал, как быть. Для начала они осмотрели дом, вроде никого. Окна тёмные. Зашли внутрь. Пусто. После чего решили, что надо бы для поднятия духа немного выпить. А на улице ночь и денег нет. Как быть? Пошли магазин взламывать. Учитывая их новый статус жизненный, обошлись без фомок и прочих ухищрений — Штык ногой выбил двери, да и вошли внутрь. Сигнализации и освещения, в этом магазине не имелось, так что им никто не помешал забрать интересующие их товары. Кассу тоже не забыли, но она, к сожалению, оказалась пустой. Взяли четыре ящика водки, копчёную колбасу — все пять палок забрали, консервов сумку набрали и отправились в дом номер 32 по Черепичной.
Часа в четыре, вампиры пошли перетаскивать уголь обратно в 32-ой дом.
Управились до рассвета. Почти без эксцессов. Только на последнем заходе, Штыка сильно повело — высокая турбулентность он тут ни при чём, тем более не при чём водка. Со скоростью тяжёлого локомотива японского скоростного поезда, вампир пролетел мимо калитки и врезался в стоявший через три дома по улице, автомобиль марки автоваз. Удар пришёлся в бок, так что машину немного погнуло, она проскребла почву колёсами на десяток метров в сторону. Штыка отбросило назад, где он рухнул наземь. Поднялся, покрутился на месте в поисках верного направления и стремительным рывком добрался до углярки, куда последний мешок угля и вытряхнул. Глянул на светящиеся окна домика, да пошёл строго курсом на дверь.
Рано утром баба Нюра отодвинула занавеску и, со строгим прищуром обоих глаз, выглянула на улицу. Вроде всё спокойно, никто не дебоширит, собаки не тявкают, улица как улица.
Взгляд старушки скользнул по дому Ромки алкаша, которого на днях в дурдом увезли.
— Допился алкаш, мерещится всякое, пусть лечится алкаш проклятый… — Бурчала старушка, заваривая чай и одним глазом внимательно глядя в окно — вдруг чего интересное случится, а она пропустит! Заварив чай, старушка устроилась за столом и стала хлебать горячую жидкость да в окно пристально смотреть. Что-то не давало покоя. Вроде спокойно всё, а вот не так что-то и всё тут! Смотрела она минут тридцать, пока не дошло — свет в окне горит! Выпустили что ли? Что ж это такое творится-то! И недели алкаш этот в больницы не пробыл! Ух, алкаш!
