Рон Хаббард - Испытание смертью
— Что?
— Да. Суд принял постановление арестовать вашу зарплату. Но поскольку вы ее не получаете, то постановление не имеет силы. Они все предусмотрели. А ведь еще не было судебного разбирательства. Но вы поступили очень мудро, что решили не входить. По пути я купил вот это. Вы уже видели?
Он протянул Хеллеру газету. На первой странице красовалась статья:
«ВУНДЕРКИНД — ДВОЕЖЕНЕЦ.
ВТОРАЯ ЖЕНА ПОДАЛА НА РАЗВОД
Психо, Шизи и Словоблудинг сегодня подали в Верховный суд иск от имени Долорес Уистер, урожденной Пубиано де Копула.
Брак был зарегистрирован сельским священником, когда широко известный преступник Уистер, чаще именуемый Вундеркиндом, скрывался в Мексике. Изящная мексиканская девушка поведала свою печальную повесть собравшимся представителям средств массовой информации. История очень короткая.
Прикинувшись революционером, Вундеркинд ограбил деревню, ворвался к ней в спальню и (…) ее романтической мексиканской ночью.
Шум, производимый при этом, был услышан, и их обнаружил сельский священник, который немедленно обвенчал их прямо в постели, где они предавались греху.
Напрасно пыталась она отыскать своего пропавшего любовника-мужа в течение двух долгих, полных отчаяния и одиночества, лет. И вот, узнав, что он женился на другой женщине в Канзасе, опечаленная красавица решает подать на развод.
Бракоразводный процесс может обойтись ответчику в миллиарды».
Хеллер швырнул газету на стол.
— Нельзя ли ее засадить за решетку?
— Это с нашим-то законодательством? — Изя покачал головой. — Счастье, что копы, которые явились к вам домой, еще не знали об этом. Но еще до конца дня либо та, либо другая получат ордер на ваш арест по обвинению в двоеженстве. Это уголовное преступление. Я бы на вашем месте скрылся.
— Послушайте, — сказал Хеллер. — Мне дела нет до всех этих людей. Меня интересует только одно: где графиня? Я должен ее найти!
Изя полез в карман пальто и, вытащив пачку банкнот в несколько дюймов толщиной, толкнул ее по столу к Хеллеру.
Немедленно появился официант-японец с двумя стаканами воды, поставил их и ушел.
Хеллер считал деньги.
— Извините, — сказал Изя. — Но в своем персональном сейфе я храню только тысячедолларовые купюры. Надеюсь, вас не смутит проблема обмена. Но я бы не обращался в банки. Психо, Шизи и Словоблудинг наверняка уже сообщили им о вас. Да, вот еще кое-что! — И он протянул Хеллеру конверт.
Хеллер открыл его. Там лежали один из его фальшивых паспортов и билет.
— Я все еще считаю, что вам нужно уехать в Бразилию, — сказал Изя. — Вот билет. Я найму еще детективов, они отыщут мисс Раду, и я переправлю ее к вам.
— Она не поедет, пока я не поговорю с ней.
У Изи был такой вид, словно он сейчас заплачет.
— О, мистер Джет, вы не понимаете, во что ввязались! Вы увязли в сетях нашей системы судопроизводства. Сам дьявол не сумел бы выбраться оттуда. Ни одному человеку, который попал в лапы суда, еще не удалось избавиться от него. Пожалуйста, уезжайте, мистер Джет.
— Я должен найти мою девочку, — сказал Хеллер.
Изя покачал головой, затем поднялся и, печально опустив плечи, ушел.
Подошел японец-официант:
— Теперь вы заказать?
— Я с удовольствием закажу чье-нибудь убийство! — рявкнул Хеллер и вышел.
На улице он остановился и огляделся, словно надеялся увидеть графиню Крэк.
Я остолбенел. Никогда не слышал, чтобы он разговаривал так грубо. Интересно, он меня имел в виду, когда сказал, что закажет убийство?
Я нервно накрыл экран одеялом. Хотя это было совершенно нелогично, но мне показалось, что он может обернуться и увидеть меня через экран.
Голова у меня снова заболела.
В отчаянии я попытался заснуть. Но не смог.
Я чувствовал, что дела обстоят не так хорошо. Хотя мне следовало бы радоваться. Ведь я был уверен, что с ним покончено, впрочем, и с графиней Крэк тоже. Но на душе у меня кошки скребли.
День оказался неудачным.
Бывшая мисс Щипли, теперь миссис Бей, вернулась домой около пяти. Она вошла в дом и, снимая перчатки, сразу сказала:
— Ты хотел поговорить со мной?
— Да, — ответил я. — Ты обещала, что откроешь сейф.
— Это правда, — согласилась Адора. Казалось, она чего-то ждала.
Неожиданно распахнулась входная дверь, и появилась Кэнди.
— Мы здесь! — крикнула Адора.
Кэнди вошла и принесла пиво: Адоре и себе. Мне она ничего не предложила и, усевшись напротив, приготовилась слушать.
— А сейчас, когда мы все собрались вместе, — начала Адора, — я обрисую вам наше положение на сегодняшний день.
— С меня хватит, — сказал я. — Мне нужны только деньги.
— Ладно, ты получишь свои деньги, — произнесла Адора, недобро глядя на меня. — Но сначала я хочу тебе кое-что сказать.
Кэнди засмеялась. Мне не понравился ее смех. Адора улыбнулась. Мне не понравилась и эта улыбка.
— Ничего не хочу слышать, — заявил я. — Давайте деньги.
Они обе расхохотались. Это мне совсем не понравилось.
— Они не пойдут тебе на пользу, — заметила Адора.
— Отдай ему деньги, Щипли. А потом скажи ему. Мне нравится, как он визжит от возмущения.
— Хорошо. — Адора вышла в гостиную и, открыв сейф, принялась вытаскивать пачки денег и складывать их в дорожную сумку.
— Отдай ему незаполненные чеки тоже, — со смехом произнесла Кэнди.
Адора вытащила целую пачку.
— Бери и пиши все, что хочешь.
Я подумал, что меня разыгрывают. Я не мог оторвать глаз от сумки в ее руке.
Однако все же решил, что, пожалуй, нужно проверить то, что сказала мисс Щипли. Я оформил чек на сорок тысяч долларов и подписался: «Джордж Вашингтон».
Щипли взяла чек и сказала:
— Ты получишь деньги завтра. — И швырнула сумку с деньгами мне на колени.
Я заглянул в нее. Прекрасное зрелище! Там было тысяч шестьдесят пять, а то и больше.
— А теперь скажи ему, Щипли, — произнесла Кэнди.
Я перестал считать деньги. Мне не нравилось, как Адора на меня смотрела.
— Тебе нужны были деньги, чтобы сбежать, так ведь? — спросила экс-мисс Щипли, ныне миссис Бей. — Ты собирался воспользоваться моментом и наложить лапу на наши бабки. Да, так ты и думал. Но деньги, мой дорогой муж, не принесут тебе ни (…) радости. — Она наклонилась ко мне, и взгляд ее стал ледяным. — Видишь ли, (…) сын, ты только что совершил преступление — стал двоеженцем!
Комната поплыла у меня перед глазами. В мозгу заплясало название статьи: «Вундеркинд — двоеженец». Так вот почему мне было не по себе!
— Если любая из жен, — произнесла экс-мисс Щипли, ныне миссис Бей, — подаст в суд, тебя упрячут за решетку до скончания твоих дней. Этот закон распространяется на все штаты. Ты можешь бежать куда угодно, тебя все равно вернут и бросят в тюрьму. — Она достала из сумки свидетельства о браке. — У нас есть вот это. Давай, (…), беги. Деньги тебе не помогут. Законодательная система вернет тебя обратно и отправит за решетку. Каждая из нас будет утверждать, что другая ни о чем не знала. Так что подумай, как тратить деньги, двоеженец. Ты никуда не поедешь.
Внезапно они снова расхохотались. Наверное, у меня был совершенно ошеломленный вид.
Экс-мисс Щипли, ныне миссис Бей, поднялась.
— А теперь, когда мы обо всем поговорили, дорогой муж, иди и прими душ.
— Зачем? — жалобно спросил я. — Хватит с меня на сегодня.
— «Зачем?» — передразнила она. Потом ее зрачки сузились, и экс-мисс Щипли резко нагнулась ко мне, как когда-то Ломбар. В ее голосе не было совершенно никаких интонаций, когда она заговорила: — Кончай свои грязные махинации! Ты напоил нас шампанским в свадебную ночь и думал, что заставишь снова вернуться к лесбиянству. Ты пытался заставить меня нарушить священную клятву уничтожить к черту психиатрическое регулирование рождаемости. Так вот, подонок, тебе это не удалось! — Она шагнула ко мне совсем как когда-то Ломбар. — Тебе это не помогло! Моя решимость только окрепла. Через полчаса приедут две лесбиянки, а когда уедут, то они будут уже бывшие лесбиянки. И больше тебе не удастся нарушить мою программу. И никакого нытья, что они якобы мертвые!
Экс-мисс Щипли отступила назад и смерила меня взглядом с ног до головы.
— Учись ходить по струнке, дорогой муж, или мы спустим на тебя всех собак. Так что вымойся и будь готов!
Они вышли. У двери Адора оглянулась:
— Двоеженец.
Совершенно убитый, я начал снимать одежду. Состояние мое было ужасным. Я не мог отделаться от мысли, что не хочу заниматься сексом с Долорес Уистер, урожденной Пубиано де Копула. И ничего не мог с этим поделать.
В отчаянии я закричал.
Я попал в жернова.
