Владимир Лещенко - Чародей на том свете
Призрачное лезвие ударило чуть левее головы капитана, выбив сноп рыжих кирпичных осколков. Демон кинулся за Владиленом Авессаломовичем, не разбирая дороги, и, завопив, рухнул наземь, получив в живот полмагазина сразу.
Пулеметчик продолжал их удерживать. Эля, видно, не могла пока колдонуть вовсю, а Кириешко не удавалось прицеливаться как следует. Им бы гранатомет, хоть самый плохонький!
Пулемет замолк сам – кончились патроны.
Кириешко с Менесом выскочили из укрытий с оружием наготове, но пулеметчика и след простыл.
Эля уселась неподвижно, лишь гримаса боли и напряжения выдавала, как ей трудно. Потом она с облегчением выматерилась, и Даня почувствовал, как исчезло давящее беспокойство.
– Защиты больше нет, накрылась их магическая сеть!! Давайте вперед!! – выкрикнула шаманка.
И тут из‑за караульной будки вывалились двое в форменных хламидах боевых магов, чьи красные носы и заплывшие глаза свидетельствовали, что последнее время они посвящали отнюдь не совершенствованию мастерства в своем деле.
С ладоней Эйяно сорвался сияющий шар и полетел к магам‑вертухаям. Видимо, как бы пьяны они ни были, но в своем деле разбирались неплохо – рванулись в разные стороны, поставив какую‑то защиту. Впрочем, это их не спасло. Взрыв разметал сторожку, и если чародеи и уцелели, то в бою уже участия принять ну никак не могли.
Упуат, ни слова не говоря, кинулся куда‑то в проход, Кириешко с Менесом последовали за ним.
Эля, к ее чести, прекрасно поняла задачу.
– Прикрываем их! – выкрикнула она. – Ну, давай, Осирис, или кто ты там, готовься!
Даня изо всех сил попытался воззвать к той мощи, что будто бы была ему «доступна». (Как, интересно, он сможет ее передать девушке?) Естественно, у него ничего не получилось. Хотя… На один‑единственный миг парню показалось, что в его голове щелкнуло нечто этакое. Но удержать это самое нечто Горовой не смог.
Тем временем Эля и без его помощи, похоже, пока неплохо справлялась. Она хлопала в ладоши, что‑то гортанно выкрикивала, подпрыгивала в некой непонятной веселой пляске: в такт ее движениям падали сторожевые вышки по периметру лагеря, распахивались ворота бараков, откуда высовывались очумелые рожи заключенных, вспыхивали казармы стражи.
Минут пять, а может, и меньше, в бою время течет по‑иному, они продвигались вот так вперед, пока им не встретилось первое препятствие.
Из‑за очередного поворота выскочил страшенный субъект, ростом выше Даньки раза в два, в ручище которого было зажато что‑то вроде длинного хлыста – только не из кожи или пластика, а из огня. По пути он придавил ножишей в стальном сапоге случайно подвернувшегося сторожевого крокодила, так что тот даже пискнуть не успел, и вступил в бой. Пахнуло серой и раскаленным металлом.
Жалобно загудел воздух, рассекаемый огненным бичом.
Даня едва успел уклониться, в очередной раз благословляя судьбу и неплохую физическую подготовку.
Лиловая струя светящейся плазмы в окружении мелких электрических разрядов, змеясь, пролетела перед самым его лицом и исчезла.
Великан вновь взмахнул рукой, заплясал в диком танце пылаюший бич. Потом огненная струя расщепилась, превратившись в семихвостую плетку. Миг – и один пучок огненный струй ринулся на Данилу, другой – на шаманку. Но Эля взмахнула руками – и неведомая сила отбила оба пучка.
Страшила зло и озадаченно взвыл.
Огненный бич в руке его вновь взмыл вверх, изогнулся и, вытянувшись, обвился вокруг тонкой фигурки Эйяно, замершей с воздетыми руками. Даня зажмурился, боясь увидеть, как распадется тело девушки, рассеченное жутким оружием, а заодно – как смертоносная нагайка обрушится на него самого.
В голове мелькали обрывки странных фраз вроде: «Бог Птах отверзает мои уста, и бог моего города ослабит пелены, пелены, которые на моих устах…» Или: «Я есмь лопасть весла, снаряженная там, где Ра перевозит Древних Богов, которая вздымает извержения Осириса из озера полыхающего пламени, и он не был сожжен…»
Что за муть?! О том ли сейчас следует думать? Плеть… демон… Эля…
Но текли секунды, а он все еще был жив.
Открыв глаза, парень, к величайшей своей радости, увидел, что Эйяно по‑прежнему цела и невредима.
«Однако! Неужели действует?! Что там за бред я читал? Кажется, что‑то из „Книги Мертвых“»?
Тем временем Эля, вцепившись в огненную плеть, сосредоточенно подтаскивала врага к себе. И каким‑то образом ей это удавалось – бесплотные струи плазмы оказались не менее прочными, нежели самые крепкие ремни, а огромная слоноподобная туша, хотя и упиралась ножищами в землю изо всех сил, но приближалась к колдунье.
Наводящее ужас чудовище, судя по всему, очень боялось ближнего боя.
В конце концов он сдался первым. Бросив свою огненную плеть, гигант не хуже зайца кинулся прочь. Эвенкийка невозмутимо поймала рукоять колдовского оружия, летевшего ей в лицо, и хлестнула убегающего по спине. Плеть вспыхнула зеленым огнем, превратившись в девичьей ладони в жалкий огарок, а неудачливый боевой маг развалился аккурат пополам.
Девушка с отвращением отшвырнула пришедшее в негодность оружие.
– Вот мерзость! Ничем не брезгуют!
Даня хотел было спросить, что означают ее слова, но тут ситуация вновь изменилась, да так, что он весьма сильно пожалел о том, что у них нет огненного кнута.
Дверь ближайшего барака вылетела, и в проеме возникло существо, похожее на гибрид орангутанга с белым медведем, и при этом его когти (по десять на каждой ладони) поражали своей длиной, а оскаленная пасть демонстрировала зубы, которым ничего бы не стоило перекусить ось железнодорожного вагона.
Длинные, как кинжалы, когти твари пронеслись перед самым его лицом, и Даня, перекатываясь, подумал, что, попади он под их удар – быть ему не просто мертвым, а разрезанным на аккуратные дольки, подобно праздничному торту. Займись когтистое страшилище археологом всерьез – ему бы несдобровать. Но монстр не стал отвлекаться на всякую мелочь, а прямиком кинулся на шаманку.
«Ну, гнида косматая, держись!»
Что там у нас есть подходящее? Кажется, это должно сработать:
«Отойди ты, о, посланец всякого бога! Ты пришел исторгнуть мое сердце, которое бьется? Мое сердце, которое бьется, не будет тебе отдано…»
Гибкое тело Эли в немыслимом пируэте уклонилось от атаки.
Ага, ага!
Едва Данькины уста закончили произносить заклинание, как запахло паленым, и истошный, резко оборвавшийся вой оповестил о гибели еще одного стража.
Кто‑то ткнулся в его ладонь. Горовой испуганно обернулся, но это оказался Упуат, устало высунувший язык почти до земли.
– Ждите тут, я сейчас! Налево, метрах в ста отсюда, – блок усиленного режима! Там наши… Ты умница, девочка, – повернув морду к Эле, похвалил он скупо. – Им сейчас не до нас, зэки разбегаются, связь сдохла… Уж постарайся еще чуток! И побольше шуми! Пусть думают…
– А ты, – рассерженно бросил пес Дане, – что столбом стоишь! Давай поднатужься, помоги ей, хоть капельку силы выжми, Ра‑Атум хренов!
Недоговорив, он скрылся в переулке. Даня обернулся, поглядел на девушку. Она устало присела прямо наземь, платье потемнело от пота.
– Не обижайся на него! – слабо кивнула в ту сторону, куда умчался Проводник. – Он просто не заметил. А ты молодец…
Впереди что‑то знакомо взрыкнуло.
Из‑за поворота выползала приземистая древняя бронемашина, бренчавшая всеми сочленениями; на облупившейся краске брони можно было еще разглядеть большой черно‑белый крест. Из‑за проклепанного борта выглядывали напряженные лица людей и демонов, над которыми торчали стволы изрядного калибра. Завывая и улюлюкая, охранники принялись прыгать из кузова, паля в воздух.
А за их спинами, пригибаясь, прятались, по крайней мере, пятеро магов, о чем свидетельствовали шарики плазмы, плясавшие между их ладонями.
«Плохо дело!!!»
Даня напрягся.
Сумеют ли они с Элей, и без того выложившейся до предела в схватке с первым эшелоном охраны, справиться с новой напастью?
Додумать он не успел. Из‑за его спины один за другим вылетели три небольших предмета, упав под ноги охране и влетев в кузов бронетранспортера.
Взрывы, вспышки магического пламени, крики боли и заглушивший все это взрыв бензобака и боезапаса, превративший грозную боевую машину в охваченный пламенем каркас.
Только тогда Данила обернулся. Худой высокий человек в серой арестантской робе приветливо улыбался ему.
– Магия? – только и спросил археолог.
– «Лимонки», земляк, – осклабился их неожиданный помощник беззубым ртом, покачав на ладони рубчатое чугунное яйцо. – Мое любимое оружие. Бывай, земляк, спасибо, что разнесли этот гадюшник, но с вами мне не по пути.
И странный тип скрылся между бараками.
Между тем лагерь наполнялся шумом боя, стрельбой, воплями страха и торжества. Освобожденные зэки избивали охранников, забирали оружие, взламывали двери бараков, выпуская своих товарищей, и поневоле отвлекали на себя львиную долю сил охраны.
