Terry Pratchett - Мрачный Жнец (перевод Н.Берденникова под ред. А.Жикаренцева)
– Меня? Но я боюсь высоты!
– Я думал, ты умеешь превращаться в летучую мышь.
– Могу, но только в очень боязливую!
– Хватит причитать. Одну ногу сюда, руки – сюда, теперь ставь вторую ногу на плечо Реджа…
– Только не провались, – предупредил Редж.
– Мне это совсем не нравится! – простонал Артур, возносясь все выше к потолку.
На мгновение Дорин перестала пожирать свирепым взглядом подкрадывающиеся тележки.
– Артур! Ноблеезе облиге!
– Это что, – прошептал Редж, – какой-то вампирский шифр?
– Это означает что-то вроде: граф должен делать то, что должен делать граф, – пояснил Сдумс.
– Граф! – прорычал опасно раскачивающийся Артур. – Не нужно было мне слушать этого адвоката! Я должен был догадаться, что ничего хорошего в длинном коричневом конверте прислать не могут! Кроме того, мне до этой штуковины все равно не дотянуться.
– А если подпрыгнуть? – язвительно спросил Сдумс.
– Чтоб ты сдох, – парировал Артур.
– Я – уже.
– Вот поэтому я и не буду прыгать.
– Тогда лети. Превратись в летучую мышь и лети.
– Я не успею набрать скорость!
– Можно метнуть его, – подсказала Людмилла. – Знаете, как бумажный дротик…
– Даже думать забудьте! Я вам граф или кто?!
– Кажется, ты только что не хотел им быть, – мягко заметил Сдумс.
– Это было на земле, а если меня собираются бросать как «летающую тарелку»…
– Артур! Делай, что велит господин Сдумс!
– Не понимаю, почему я…
– Артур!
Артур даже в виде летучей мыши был удивительно тяжелым. Сдумс взял его за уши – граф обречено повис потерявшим форму шаром для игры в кегли – и прицелился.
– Не забудь, я принадлежу к вымирающим видам, – пропищал граф, когда Сдумс широко размахнулся.
Бросок оказался точным. Артур подлетел к диску на потолке и вцепился в него когтями.
– Можешь сдвинуть?
– Нет!
– Тогда держись за него и превращайся обратно.
– Ни за что!
– Мы тебя поймаем.
– Нет, я сказал!
– Артур! – завопила Дорин, тыкая в наступающую тележку своей импровизированной дубинкой.
– Ну хорошо…
У потолка возник Артур Подмигинс, и через мгновение черная толстая фигура, прижимая к груди диск, рухнула прямо на Сдумса и Реджа.
Музыка мгновенно прекратилась. Из неровной дыры на потолке вывалились розовые трубки и посыпались прямо на Артура, делая его похожим на очень дешевые спагетти с фрикадельками. Некоторое время фонтаны на площади работали в обратном режиме, а потом совсем иссякли.
Тележки остановились. Задние наскочили на передние, и раздался жалобный звон.
Из отверстия продолжали падать трубки. Сдумс взял в руку одну из них – она была противно розовой на вид и не менее противно липкой на ощупь.
– Что это такое, как вы думаете? – спросила Людмилла.
– Я думаю, – сказал Сдумс, – что нам пора убираться отсюда. И очень быстро!
Пол задрожал, из фонтанов повалил пар.
– Или даже еще быстрее, – добавил Сдумс. Аркканцлер издал стон. Декан тяжело упал лицом вниз. Другие волшебники остались в вертикальном положении, правда равновесие удерживали с трудом.
– Они начинают просыпаться, – сказала Людмилла. – Но по ступеням вряд ли сумеют подняться.
– Не думаю, что следует даже думать о том, чтобы подняться по ступеням, – немного неловко выразился Сдумс. – Посмотрите-ка туда.
Ступени не двигались. Просто блестели под струящимся отовсюду ярким светом.
– Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, – кивнула Людмилла. – Я скорее прошлась бы по зыбучим пескам.
– Что, возможно, более безопасно, – подтвердил Сдумс.
– Может, где-то есть другой спуск? Должны же тележки как-то попадать сюда!
– Хорошая мысль.
Людмилла посмотрела на тележки. Они бесцельно кружились по площадке.
– По-моему, у меня есть мысль получше, – пробормотала она и схватила за ручки ближайшую тележку.
Та немного подергалась, но, поскольку никаких инструкций на этот счет не последовало, покорно остановилась.
– Те, кто способен идти, пойдут, тех, кто идти не может, будем толкать. Залезайте-ка сюда, дедушка.
Последнее относилось к казначею, которого заставили плюхнуться поперек тележки. Казначей издал едва слышное «йо!» и снова закрыл глаза.
Декана погрузили сверху[16].
– Куда теперь? – осведомилась Дорин.
Пол перед ними вдруг выгнулся дугой, из-под плит начал струиться тяжелый серый пар.
– Надо идти в конец какого-нибудь из коридоров, – уверенно заявила Людмилла. – Пошли.
Артур опустил взгляд на клубившийся у ног туман.
– Интересно, как им это удалось, – задумчиво промолвил он. – Я с ног сбился, пытаясь найти специальную штуковину, которая бы пускала дым. Мы пытались сделать наш склеп… ну, как бы это сказать… еще более склепистым, но только задымили дом и чуть не устроили пожар…
– Пошли, Артур, пора уходить.
– Как думаете, мы не слишком тут набезобразничали? Может, стоит оставить записку…
– Если хочешь, я могу написать что-нибудь на стене, – с готовностью предложил Редж.
Он схватил сопротивлявшуюся чернорабочую тележку за ручку и с видимым удовольствием принялся колотить ею о колонну, пока у тележки не отлетели колеса.
После чего члены клуба «Начни заново» направились к ближайшему коридору. Перед собой они толкали тележку, груженную волшебниками в ассортименте.
– Ну и ну, – покачал головой Сдумс, глядя им вслед. – Как, оказывается, все просто. И больше от нас ничего не требуется. Никакой вам закрученной концовки.
Он было направился за ними, но тут же остановился.
Розовые трубки, струясь по полу, подползли к нему и крепко обвили Сдумсовы лодыжки.
Напольные панели принялись взлетать в воздух. Лестницы разваливались, открывая взгляду темную, зазубренную, но все еще живую ткань, которая приводила их в движение. Стены пульсировали и проваливались внутрь. Мрамор трескался, из-под него лезло нечто лилово-розовое.
«Ерунда, – думала крошечная часть мозга Сдумса, та, что даже не думала паниковать, – на самом деле все это не на самом деле. Ведь на самом деле здания не могут быть живыми. Это не более чем метафора, только в данный момент любая метафора может сыграть роль искры на фабрике фейерверков… Кстати, а интересно, какая из себя она, эта Матка? Похожа ли она на скрещенную со своим ульем пчелиную матку? Или похожа на ручейник, который строит вокруг себя из песчинок и всяких камешков надежную пещерку? Или она – моллюск, который, вырастая, раз за разом наращивает свой панцирь? Хотя, если судить по судорожно корчащимся полам, она скорее смахивает на очень сердитую морскую звезду.
Интересно, а как города защищаются от подобных тварей? Животные обычно вырабатывают своего рода защиту от всяких хищников-паразитов. Яд, например, шипы или иглы…
Скорее всего, роль этой защиты играю сейчас я. Колючий старина Ветром Сдумс.
По крайней мере, я могу прикрыть уход остальных и отвлечь эту тварь на себя. Ладненько, милая, попробуем помериться с тобой силами…»
Он наклонился, схватил обеими руками жгуты розовых трубок и изо всех сил рванул.
Яростный вопль Матки долетел аж до стен Университета.
К холму сходились грозовые тучи. Вскоре они превратились в неистовую массу, и в их черной глубине сверкнула первая молния.
– СЛИШКОМ МНОГО ЖИЗНИ ВОКРУГ, – сказал Смерть. – НО МНЕ ЛИ ЖАЛОВАТЬСЯ. ГДЕ ДЕВОЧКА?
– Я положила ее в постель. Она спит. Просто спит.
Молния ударила в холм, за ней последовал раскат грома. Потом где-то неподалеку раздались жуткие лязганье и скрежет.
Смерть вздохнул.
– АГА, ЭТО ЕЩЕ НЕ КОНЕЦ.
Он вышел из-за амбара, чтобы оглядеть темные поля. Госпожа Флитворт шла за ним по пятам, прикрываясь им как щитом от грядущих ужасов.
За дальней оградой возникло голубоватое свечение. Оно двигалось.
– Что это?
– НЕКОГДА ЭТО БЫЛО КОМБИНИРОВАННО-УБОРОЧНОЙ МАШИНОЙ.
– Некогда? А что это теперь такое? Смерть взглянул на собирающихся серых зрителей.
– МАШИНА, КОТОРОЙ КРУПНО НЕ ПОВЕЗЛО. Окруженный синеватым нимбом механизм мчался по пропитанным влагой полям, крутя ременными передачами и размахивая стальными рычагами. Оглобли для лошади беспомощно болтались в воздухе.
– Как она двигается? Ведь вчера ее тащила лошадь?
– ЛОШАДЬ ЗДЕСЬ БОЛЬШЕ НЕ НУЖНА.
Он снова посмотрел на серых наблюдателей. Их все прибывало и прибывало.
– Бинки еще во дворе. Спасайся!
– НЕТ.
Комбинированно-Уборочная Машина набирала скорость. Шелест лезвий постепенно сливался в пронзительный вой.
– Она так рассердилась потому, что ты украл ее брезент?
– Я УКРАЛ НЕ ТОЛЬКО ЭТО.
Смерть улыбнулся серым наблюдателям. Он поднял свою косу, повертел ее в руках, чтобы привлечь их внимание, потом бросил на землю.
И сложил руки на груди.
