Терри Пратчетт - Бац!
— Потому, что там произошло убийство!
— И это единственная причина? — спросил закутанный в черное мистер Сияющий.
— Конечно!
— И все знают, какие сплетники эти дварфы, — продолжил мистер Сияющий. — Ну что же, я хочу пожелать вам удачи, коммандер. Я надеюсь, что вы схватите убийц до того, как Тьма доберется до них.
— Мистер Сияющий, кое-кто из моих офицеров зажег свечи вокруг той проклятой руны!
— Очень разумно, я должен сказать.
— То есть, вы действительно верите, что она представляет собой опасность? Как вам удалось узнать так много о дварфийских рунах?
— Я изучал их и я признаю их существование. Кое-кто из ваших офицеров также уверены в этом. И большинство дварфов тоже верят, в глубине своей маленькой упрямой души. Я уважаю эту веру. Вы можете вывести дварфов из темноты, но вам не удастся вывести темноту из них. Эти руны очень стары. Они обладают настоящей силой. Кто знает, какое древнее зло обитает в кромешной тьме глубоко под горами? Подобной тьмы нет больше нигде.
— А вы можете сбить спесь с копа, — сказал Ваймс.
— Ах, мистер Ваймс, у вас был очень трудный день. Столько всего произошло и так мало времени дано на размышления. Но все же постарайтесь найти время, чтобы поразмышлять обо всем, что вы узнали, сэр. Я сам очень размышляющая персона.
— Коммандер Ваймс? — до них донесся голос мисс Пиклс/Пойнтер, стоящей на середине лестницы. — Вас спрашивает огромный тролль.
— Как обидно, — сказал мистер Сияющий. — Это, должно быть, сержант Детрит. Сдается мне, он принес плохие известия. Мне также сдается, что среди троллей разослали така-така. Вы должны идти, мистер Ваймс. Увидимся позже.
— Не думаю, что мы увидимся еще раз, — ответил Ваймс. Он встал и помедлил.
— Один вопрос, хорошо? И если не возражаете, без забавных ответов. Скажите, почему вы помогли Кирпичу. Почему вы заботитесь о каком-то замызганном трущобном тролле?
— Почему вы заботитесь о каких-то мертвых дварфах? — спросил мистер Сияющий.
— Потому, что кто-то должен!
— Вот именно! До свидания, мистер Ваймс.
Ваймс поспешил верх по ступенькам и прошел за мисс Пиклс/Пойнтер в лавку. Детрит стоял среди разновидностей образцов минералов, чувствуя себя неуютно, как человек в морге.
— Что случилось? — спросил Ваймс.
Детрит тревожно повернулся.
— Простите, мистер Ваймс, но только я знал, где вы сейчас… — начал он.
— Я понимаю. Это насчет така-така?
— Откуда вы знаете про него, сэр??
— Я не знаю. Что это такое?
— Энто знаменитая боевая дубинка троллей, — сказал Детрит.
Перед глазами Ваймса все еще стоял вид мирного собрания троллей в подвале и он не смог остановиться.
— Это когда вы подписываетесь на нее и каждый месяц вам приходит новая война? — спросил он. Но такого рода вещи были напрасны с Детритом. Он воспринимал юмор как своего рода помрачение ума у людей, которое можно преодолеть, говоря медленно и терпеливо.
— Нет, сэр. Когда по кланам посылают энту дубинку, энто значит, что они призываются на войну.
— Черт возьми! В Кумскую Долину?
— Да, сэр. И я слышал, что Низкий Король и убервальдские дварфы уже на пути в Кумскую Долину. На улицах только об энтом говорят.
— Э… Динь-динь-динь? — послышался тихий и очень робкий голос.
Ваймс вытащил Крыжовника и уставился на него. В такое время, как сейчас…
— Ну? — спросил он.
— Двадцать пять минут шестого, мистер Вставьте Свое Имя, — нервно сказал бес.
— И что?
— Если вы будете добираться пешком, то в такое время дня вам надо отправляться прямо сейчас, чтобы успеть домой к шести, — ответил бесенок.
— Патрыций хотел вас видеть и энти семафоро-граммы поступают и все прочее, — настаивал Детрит.
Ваймс не сводил глаз с бесенка, который еще больше смутился.
— Я иду домой, — наконец сказал он и пошел. Впереди в небе собирались черные тучи, возвещая очередную летнюю грозу.
— Они нашли тех трех дварфов около колодца, сэр, — продолжал Детрит, погромыхивая следом. — Похоже, что их убили сами же дварфы, очень похоже. Скальты умотали домой. Капитан Моркоу поставил стражников на каждом выходе, которые они смогли обнаружить…
Но они прокопались через полгорода, подумал Ваймс. Кто знает, как далеко простираются эти туннели? Куда ведут все эти туннели?
…И ему нужно разрешение на взлом той большой железной двери на Паточной улице, — говорил Детрит. — Так они смогут поймать менее важных дварфов.
— Что другие дварфы говорят по этому поводу? — кинул Ваймс через плечо. — Живые, разумеется?
— Многие видели, как доставали мертвых дварфов, — ответил Детрит. — По моему, большинство из них сами бы дали Моркоу в руки лом.
Давайте прислушаемся к толпе, подумал Ваймс. Сыграем на ее чувствительности. Кроме того, когда надвигается гроза, к чему волноваться из-за нескольких дополнительных капель?
— Согласен, — сказал он. — Передай мое согласие Моркоу. Я знаю, что Отто будет там со своим чертовым ящиком для картинок, так что, когда дверь буду ломать, пусть это делают дварфы, хорошо? Чтобы на картинке было полным-полно дварфов?
— Вот эт правильно, сэр!
— Как там юный Кирпич? Сможет ли он дать показания под присягой? Он понимает, что это такое?
— Полагаю, что понимает, сэр.
— Перед дварфами?
— Он сделает энто, если я его попрошу, сэр, — ответил Детрит. — Энто я могу обещать.
— Отлично. И отправь кого-нибудь на семафоры, чтобы они послали сообщение каждому констеблю, в городах и в селах, между нами и горами. Пусть попросят высматривать группу глубинных дварфов. Они нашли, что искали, и дали деру, я уверен.
— Вы хотите, чтобы их задержали? — спросил сержант.
— Нет! Пусть никто и не пытается! У них есть оружие, изрыгающее пламя. Я только хочу знать, куда они направляются!
— Я скажу им энто, сэр.
И я иду домой, сказал себе Ваймс. Всем что-то от меня нужно, хотя я не самый острый нож в посудном ящике. Черт побери, я вообще, должно быть, ложка. Но сейчас я собираюсь быть Ваймсом, а Ваймс собирается читать книгу «Где моя корова» малышу Сэму ровно в шесть часов. И воспроизвести все это хрюканье и блеяние как надо.
Он быстрым шагом шел домой, срезая дорогу, а мысли в голове у него плескались как суп, и ребра время от времени напоминали о себе — да, они все еще здесь и болят.
Ваймс оказался перед дверью как раз в том момент, когда Виликинс открыл ее.
— Я доложу ее Милости, что вы вернулись, сэр, — сказал он вслед Ваймсу, спешащему вверх по лестнице. — Она чистит драконьи загончики.
Малыш Сэм стоял в своей кроватке, глядя на дверь.
День Ваймса стал умиротворенным и совершенным.
Кресло было завалено игрушками, выбранными Сэмом на этот час — тряпичный мяч, маленький обруч, шерстяная змея с пуговицей-глазом. Ваймс сбросил их на ковер, сел и снял шлем. Затем он стащил проклятые ботинки. Комнату можно не обогревать после того, как Сэм Ваймс снимал ботинки. На стене детской тикали часы, и с каждым тиком маленькая овечка перепрыгивала через ограду.
Ваймс развернул довольно пожеванную и прослюнявленную книгу.
— «Где моя корова», — объявил он, и малыш Сэм засмеялся. Дождь барабанил в окно.
— Где моя корова? Это моя корова?
Вещь, которая разговаривает, думал он, в то время как его рот и глаза перехватили задание у рук. Я разберусь с этим. Почему она заставила одних дварфов убить других?
— Она говорит «Бее»! Это овечка!
…Почему мы вообще полезли в эту шахту? Потому что мы узнали, что там произошло убийство, вот почему!
— Это не моя корова!
…Все знают, какие дварфы сплетники. Как глупо было запрещать им сообщать нам о случившемся! Вот таковы они — забурившиеся дварфы, они думают, что им достаточно приказать и так оно и будет!
— Где моя корова?
…Вода камень точит…
— Это моя корова?
Где же я недавно видел доску для игры в Бац?
— Она говорит «Иго-го»!
Ах, да, Умноруль. Он был очень расстроен, не так ли?
— Это лошадка!
У него была доска для игры. Он сказал, что очень любит играть.
— Это не моя корова!
Он действовал не по своей воле, насколько я могу судить. Похоже было, что он умирал от желания что-то рассказать мне…
Где моя корова?
Как он на меня смотрел…
— Это моя корова?
Я был так разозлен. Не говорите Страже? Что они ожидали? Можно было подумать, что он мог знать…
— Он говорит «Аррргх»!
Он знал, что я рассвирепею!
— Это гиппопотам!
Он хотел, чтобы я рассвирепел!
— Это не моя корова!
Он просто жаждал, чтобы я рассвирепел!
Ваймс фыркнул и в быстром темпе прокукарекал весь оставшийся зоопарк, не пропуская ни одного животного, поцеловал сына и подоткнул одеяло.
Внизу раздался звук разбитого стекла. О, кто-то уронил стакан, сказал его передний мозг. Но его задний мозг, который более пятидесяти лет благополучно проводил его через все уличные опасности, прошептал: черта с два, разбили! Повар был выходным в этот вечер. Чистюля должна была быть у себя наверху. Сибил кормила драконов в саду. Остается Виликинс. Дворецкие не роняют вещей.
