Лоуренс Уотт-Эванс - Ночь Безумия
Магия недалеко ушла от безумия – а в случае с чародей– ством разница изначально не была заметна вообще. Чародеи, что крушили город в ту первую ночь, определенно казались сумасшедшими.
Так откуда им знать, чего ждать от чародейства? Дядя Фаран заперся там и пытается найти в нем смысл – а что, если смысла-то и нет? Что, если оно возьмет и исчезнет так же внезапно, как появилось? Что, если оно изменится? Что, если будет еще одна Ночь Безумия, но пораженными окажутся совершенно иные люди?
А впрочем, такова жизнь. Даже когда Ханнер в полной безопасности спал, бывало, в своей уютной постели во дворце, в любую секунду какой-нибудь сумасшедший маг мог превратить его в камень, или в кота, или просто убить.
Даже и без магии его сердце может просто остановиться, он может заболеть горячкой, как его мать, и через неделю умрет.
Нужно просто не падать духом, двигаться вперед и не отступать, стараться понять жизнь и ее правила и не идти против новых, если старые изменились.
С чародейством все точно так же. Оно может исчезнуть в любой миг, но пока оно есть – полезно знать, что оно такое и как им пользоваться.
Он должен быть там, разбираться во всем вместе с дядей Фараном... но тут Ханнер взглянул в темно-карие лучистые глаза Мави.
Дядя Фаран выставил его прочь – вот пусть теперь и побудет немного без него.
– Хочешь, я провожу тебя домой? – предложил он. – Подальше от этих чародеев...
Она улыбнулась:
– Я очень этого хочу.
Альрис захохотала.
– Ну вы, парочка, – сквозь смех выговорила она, – а что, если я попрошусь с вами? Испорчу вам все веселье, да?
– Ну конечно же, нет! – Мави повернулась и протянула ей руку. – Ты нас очень порадуешь, если пойдешь.
В первый момент Ханнер не сказал ничего. Он был занят: старался не убить сестру взглядом. Альрис смотрела на него.
– Мы будем рады твоему обществу, – выдавил он наконец.
Она фыркнула.
– Не-а, не будете. Да и неохота мне тащиться за Новый рынок, к тому же кто-то должен быть здесь: вдруг прибудут еще чародеи, или дядя Фаран поинтересуется, куда ты пропал, или эти волшебники прибегут за помощью.
– Уверен, Берн где-то тут.
– Да идите уж, – великодушно махнула рукой Альрис. – Я остаюсь.
– Как хочешь. – Ханнер повернулся к Мави. – Идем?..
Глава 28
Мави и Ханнер вышли на улицы Этшара – а в это самое время в месте, отделенном не только от Этшара, но от самого мира, собралась вокруг стола избранная компания магов.
– Мы по-прежнему не знаем, что тому причиной, – говорил седой волшебник. – Дюжина моих лучших людей за последние два дня перепробовали все заклинания, какие только смогли отыскать, рассматривая проблему со всех сторон, какие только приходили нам в голову, но так ничего и не выяснили. Магическая аура вокруг Источника отсекает все.
– Мы обращались к мертвым и с помощью некоторых жрецов – к богам, – проговорил похожий на мертвеца человек с выбритым черепом. – Ни тем, ни другим ничего не известно.
– Я побеседовала с Ирит-Летуньей и, конечно же, с Валдером, – произнесла красавица, на вид едва перешагнувшая за двадцать лет. – Они не помнят ничего, что могло бы помочь. Если кто-нибудь вспомнит о других бессмертных не-магах, пожалуйста, сообщите мне. А еще я послала словечко Фенделу Великому, но он пока не откликнулся.
– Нам помогало в опытах порядка тридцати чародеев, – доложил еще один волшебник. – Большинство вызвались сами; нескольких пленников, схваченных в Ночь Безумия, по нашей просьбе приговорили служить нам. Пока что мы выяснили очень много о том, как чародейство действует, но не имеем ни малейшего понятия, что оно такое, откуда берется, останется ли оно таким, как сейчас, исчезнет или превратится во что-то другое.
Обсуждение продолжалось: хоть многое и было выяснено о событиях, окружавших его появление, о природе чародейства магам так и не удалось ничего узнать.
– Я просмотрел летописи и запретные хроники. Нигде не упоминается ни о чем подобном.
– Мы говорили с полудюжиной демонологов и сами допросили нескольких демонов, но ничего не узнали.
– Мы проследили пути примерно двух сотен призванных в Ночь Безумия, но не нашли никаких хитросплетений, никаких отклонений в сторону: все они просто двигались к Источнику наиболее прямой дорогой.
– Мы изучили истории нескольких наудачу выбранных чародеев, но не нащупали никаких связей, ничего, что объясняло бы, почему избраны именно эти люди. Мы заметили, что если в семье есть один чародей, то скорее всего есть и еще, то есть кузену или отпрыску чародея проще стать чародеем, чем любому другому, но почему так происходит, чем отличается их кровь от обычной, установить не удалось. Мы обнаружили также, что превращению подвержены и маги – причем любого толка.
– И волшебники? – спросил кто-то.
– И волшебники, – подтвердил говорящий. – Сейчас мы пытаемся точно установить, кто в Гильдии превратился в чародея.
– Но среди нас таких нет?
– Это надлежит установить.
Начался шум, движение; обсуждение на время прервалось. В конце концов поднялся и заговорил маг в алой мантии, что сидел во главе стола.
– Пока мы будем продолжать наши исследования, – сказал он. – Думаю, небесполезно будет также и предпринять кое-какие действия – в случаях, когда это необходимо.
– Лорд Азрад очень желал бы, чтобы мы что-нибудь сделали, – вставила со своего места у дальнего конца стола Итиния с Островов. – Он еще вчера ждал встречи со мной.
– Лорд Азрад желает слишком многого, – ответил маг в алом. – Мы не готовы утвердить его приговоры о ссылках, равно как и присоединяться к кампании по уничтожению, да и тратить время на споры с ним не можем. Тем не менее наши собственные правила повелевают нам препятствовать запрещенному использованию магии. Мы не установили пока, противоречит ли чародейство само по себе каким-либо нашим установлениям, но наверняка есть случаи, когда его применение нарушает запреты Гильдии. Пришла пора разбираться с каждым случаем по отдельности. – Он глубоко вздохнул и продолжал: – Такая попытка может быть весьма познавательна: мы узнаем, в состоянии ли управиться с ними; может статься, чародеи куда грознее, чем мы думаем. – Он указал на одного из собравшихся. – Ты, Калигир, выбери чародея, безусловно виновного в серьезном преступлении, и пошли кого-нибудь разобраться с ним. Посмотрим, что происходит, когда волшебник и чародей сходятся в поединке.
– Любого чародея?
– Выбери его сам.
– Или используй прозрение, – предложил седой волшебник.
– Отличное предложение, – одобрил маг в алом.
– Прекрасно. – Калигир резко откинулся в кресле.
– И, Калигир, – добавил человек в алом, – я жду отчета. Помни: твое дело – выяснить, насколько опасны для нас чародеи на самом деле.
– Как прикажешь, – отозвался Калигир. Он выпрямился и встал. – Тогда пора за дело.
– Как и всем остальным, – сказал человек в алом. – Я останусь здесь, чтобы сводить все воедино, вы же ступайте и поторопитесь с исследованиями!
Зашелестели мантии, заскрипели стулья, маги поднялись и разошлись.
* * *Шемдер, сын Парла с неприятной улыбкой следил за намеченной жертвой. Киррис развесила белье позади дома, где жила с мужем и двумя детьми, и теперь собиралась по делам, знать не зная, что с ближней крыши за ней следит бывший ухажер.
Шемдер размышлял, что бы с ней сделать. Например, с крыши может упасть черепица и проломить ей голову.
Как жаль, что этой дивной силы не было у него месяц назад, когда Киррис родила вторую дочь. Застань он ее во время родов – вот тогда он устроил бы ей что-нибудь медленное и по-настоящему неприятное. И никто бы не понял, что это его рук дело.
Возможно, черепица нанесет ей рану, которая не убьет ее сразу, а тогда уж Шемдер позаботится, чтобы женщина никогда не поправилась.
Но это опасно: муж может нанять мага, чтобы лечить ее, а маг – кто знает! – возьмет да заметит какой-нибудь невидимый знак, указывающий на чародейство. Шемдер не знал, оставляет ли чародейство какие-нибудь следы; он знал, что оно незаметно для обычного человека, но маги часто могут видеть то, что не видят другие – как он сам сейчас различал неразличимое обычным глазом.
Перед его глазами, затмив свет закатного солнца, легла тень. Шемдер вскинул голову. Словно привлеченный его мыслями, рядом с ним в воздухе стоял и смотрел на него сверху вниз маг в голубых одеждах. Шемдер почти ничего не знал про магию, но подумал, что это должен быть волшебник: демонологи одевались в черное или красное, жрецы – в белое и золотое, колдуны не носили мантий, а ведьма вряд ли смогла бы так легко висеть в воздухе.
– Ты – Шемдер, сын Парла? – осведомился волшебник.
– Нет! – отрекся Шемдер. – Меня зовут Келдер. А что? Кто этот Шемдер, которого ты ищешь?
Волшебник заколебался; но не колебался Шемдер. Он воспользовался чародейской силой и нащупал сердце волшебника, спокойно бившееся у того в груди.
