Людмила Безусова - Зеркало Триглавы
— Ладно, хозяйка, пошел я, — Леший поднялся из-за стола, довольно погладил брюшко, напялил свой несуразных треух и уже от самой двери обернулся, — а уговор наш в силе остается. Как что узнаю, приду…
Вслед за лесовиком в приоткрытую дверь выскочил и кот. Людмила глянула ему вслед и покачала головой: — "Столько лет его знаю, а все не перестаю удивляться. Что за кот? Сам себе на уме… Ну да бес с ним, сейчас это не важно. Думать надо, как Антона искать. Хоть бы Леший не обманул, с него тоже станется". За долгие годы общения с лесным народом ведьма поняла, что уговор уговором, но своя шкура всегда ближе к телу и просто так, без надежды на ответную услугу, никто никому помогать не будет. Здесь ведь что главное — не промахнуться с ценой.
*****"Так, вроде бы все, — Людмила обреченно оглядела груду барахла, лежащего перед ней на столе. — И как теперь это тащить? Нет, — откладывая в сторону то одно, то другое, думала она, — без всего этого можно обойтись, идти надо налегке. Осталось только полы помыть, да с соседушкой договориться. А Леший так и не объявился…".
В зеркале на стене отразилось лицо ведьмы. Она глянула на свою печальную физиономию, внезапно лихо подмигнула своему отражению: — "Эх, где наша не пропадала! — и решительно встала: — Пора, чего кота за хвост тянуть? Кстати, где он? А, вон в уголочке сил набирается…"
Довольный кот дочиста вылизывал опустевшее блюдечко. Остатки сметаны украшали его морду.
— Закончил? Тогда брысь отсюда, — Людмила щедро плеснула в большую макитру остро пахнущую жидкость и обмакнула в нее веник из дубовых листьев, — будешь потом жаловаться, что у тебя нюх пропал.
— А что это у тебя? — подозрительно принюхался кот.
— Отвар корней папоротника. Стану соседушку мою ублажать, очень она этот дух уважает. Надо же кому-то за хозяйством присмотреть, пока меня не будет.
— Тогда меня уже нет, — Баюна только и видели. Ведьма хмыкнула. С тех пор, как она приютила раненую кикиморку, да, выходив, оставила её у себя жить, покоя в доме не было. Никак не ладили между собой её квартиранты, хорошо хоть на открытую конфронтацию не шли, так — по мелкому друг другу пакостничали: то Кимра спящему коту усы бантиком завяжет, то Баюн в отместку разбросает все вокруг. Птах, глядя на их разборки, очень веселился. Но и без каждого их них Людмиле было бы очень грустно. Семья…
В третий раз перемывая полы начисто, Людмила приговаривала: — Соседушка, милая, выходи на бел свет, покажись, не чурайся… — и тихонько злилась. Характер у Кимри был ещё тот, пока уломаешь, сто потов сойдет. А куда деваться, дом без присмотра как оставить — защита защитой, она чужого не пустит, а вдруг дерево на крышу рухнет или огнем небесным припалит. "Все, нет моего терпения, — Баба-яга в сердцах швырнула тряпку на порог, — знал бы кто, что у меня на душе делается. Пусть все будет, как будет. Вернусь, отстрою все заново!"
На небрежно брошенной половой тряпке сами собой разгладились все складочки.
— Ну, так-то лучше, — тоненькие, как прутики, ручки кикиморы умело поправляли по-своему, что ей не нравилось. А не устраивало её, видимо, все. Она совала свой остренький нос во все щелочки и везде замечала непорядок.
— Погоди, угомонись, — ведьма ухватила за торчащие кончики платка, завязанные у Кимри на макушке, приподняла и поставила её на лавку перед собой, — уйду, тогда и будешь хозяйничать.
— Куда? — запричитала кикиморка, — куда? — непроизвольно расправляя скатерть, которая свисала со стола не так, как надо.
— Кимря, цены бы тебе не было, если б не твой неуживчивый характер.
— Какой есть… — обиделась та.
— Замуж бы тебя выдать… Да не за кого пока.
Кикимора зарделась, как маков цвет. Замуж ей хотелось неимоверно, хотелось в своем дому хозяйкой быть, а не ходить по чужим людям. Правда, с ведьмой ей повезло — ласковая и уважительная.
— Нас не будет, — сказала Людмила, переодеваясь в мужскую одежду. Для путешествия самое то…
— Сколько?
— Долго… Сама справишься с хозяйством? — Кимря молча кивнула. — Тогда прощай…
— Нет, не прощай, — деловито поправила Бабу-ягу кикимора, — до встречи.
— Даже боюсь загадывать, — бросила напоследок Людмила и вышла, не оглядываясь. Чего сердце зря рвать?
Баюн сидел у крыльца. Котомки кучей были свалены перед ним. Кот, пригорюнившись, прикидывал, что понесет он, а что можно будет безболезненно отдать Бабе-яге. Наверное, лучше вот эту — со склянками всякими-разными.
Людмила выкатила из сарайчика ступу, кряхтя, поставила её стоймя
— Не мучайся, забрасывай поклажу и забирайся сам, полетим с ветерком.
— А куда?
— Да куда глаза глядят, — запрыгнула внутрь летательного средства Людмила, — разницы особой нет. — Она костяным пестиком отстучала хитрую дробь на боках ступы. Та отозвалась долгим протяжным гулом и на полметра приподнялась над землей. — Порядок. Ну, что ты, скоро?
Кот почему-то взвыл благим матом и начал торопливо отползать назад, путаясь в своем собственном хвосте. Людмила по пояс высунулась из ступы, пытаясь с ходу определить, что такое стряслось с напарником. Ступа опасно накренилась и почти легла набок.
— Баюн, ты что?
— Я не могу, не могу, коты не летают, словно птицы, — заблажил страдалец, разворачиваясь, чтобы окончательно дать деру.
— Стой, трусишка, — ведьма дала хорошего пенделя ступе, пришпорив её словно нерадивого скакуна, и в мгновение ока догнала беглеца. — Нет, так не пойдет! — Ведьма ухватила Баюна обеими руками за шкуру и, пробормотав "ишь, отъелся, зараза!", напряглась изо всех сил и затянула его вовнутрь, хотя тот и пытался вырваться. Кот прикрыл голову лапами и постарался стать тише воды и ниже травы.
— Капитан приветствует вас на борту нашего корабля. Первая минута — полет нормальный, — отрапортовала Людмила, когда ступа со свистом начала набирать высоту, и услышав в ответ безнадежное:
— Ох, ох, ох, что ж я маленьким не сдох, — наклонилась к своему пассажиру, оказать тому психологическую поддержку.
Внезапно ступа дернулась, на минуту зависла неподвижно в воздухе и начала стремительно терять высоту. Кот опять заорал дурным голосом. Людмила пару раз бестолково махнула помелом, которое служило ей рулем, и, наконец, догадалась глянуть вниз.
— Брось немедленно! — закричала она. — Мы же разобьемся!
Леший проворно отдернул руку, которой тянул ступу к себе.
— Ты что думаешь, если ты можешь выше деревьев становиться, так и мы такие же? — ведьма изо всех сил старалась удержать непослушный аппарат на лету. Грохнуться вниз с такой высоты ей совсем не улыбалось. Ступа рыскала из стороны в сторону, но пока держалась, лишь над самой землей взбрыкнула и, ломая ветки, с размаху грохнулась оземь. Людмила отлетела в сторону, следом прикатился пушистый злобный комок, тяжело плюхнулся сверху и затих. Ведьма отпихнула разлегшегося на ней кота, недолго думая, кинулась с кулаками на Лешего.
— Да я вам кричал — стой… А вы не слышали. Как вас ещё вернуть было?
— Ты что, не знаешь, что возвращаться плохая примета… — колотила лесовика ведьма.
— Это да, — покладисто соглашался тот, уворачиваясь от наиболее чувствительных ударов, — это я был неправ…
Наконец Людмила выдохлась, остановилась перевести дыхание.
— Что ещё случилось такого важного, что без нас не обойтись было? Дорогу, что ли, узнал?
— Нет.
— Так какого черта? — опять взъярилась ведьма.
— Я хотел сказать, что могу проводить вас до границы леса. Оттуда до Кащея рукой подать.
— И сколько туда идти?
— Три дня.
— Я не намерена идти пешком, когда есть на чем ехать.
— Неа, — счастливо промурлыкал Баюн. Жизнь становилась прекраснее с каждым мгновением. — Не на чем…
Он вольготно развалился на спине, раскинув лапы и опрометчиво выставив на общее обозрение упитанное брюшко. Весь его вид говорил о том, что нет ничего лучше твердой земли под ногами, то бишь лапами.
— Как не на чем? А это что? — Людмила подошла к ступе и охнула. Поперек днища шла сквозная трещина. — Ну, вот, угробили ступу, а она мне столько лет верой и правдой служила.
— Тогда не страшно, — обрадовался Леший, — она свой век отслужила. — Больше всего ему не хотелось, чтобы ведьма обвинила его в намеренной порче чужого имущества.
— Хорошо хоть помело цело осталось.
Против помела кот не возражал, оно все равно одноместное.
— Ну, что ж, повезло тебе… Вставай, лентяй, пойдем пешком. — Баба-яга собрала разбросанные котомки, проверила, не разбилось ли чего. Да вроде все в порядке. — Ну, куда теперь?
Леший махнул рукой в сторону замшелого дерева и скрылся за ним.
— Не так быстро, — кинулись за ним потерпевшие ступокрушение страдальцы. Кот впереди, Людмила за ним. Занесло их хоть и недалеко, да неизвестно куда. Вокруг стоял непроходимый лес — без проводника вряд ли выберешься.
