Людмила Безусова - Зеркало Триглавы
— Что это вы повадились сюда ходить? — довольно неприветливо встретила она Сварога. Тот слегка опешил таким приемом.
— Почему повадились?
— Вчера Кащей, сегодня ты.
— Кащей? — непритворно удивился диориец. Так вот в чем дело. И когда только успел? — А чего он приходил?
— В ученики просил взять, — усмехнулась Триглава. — Уж больно его поразило мое умение сражаться. — Сварог не мог судить, он видел никакого боя, опоздали они тогда с Велесом, но женщина опередила вопросы, которые готовы были сорваться с языка. — Что, не сказал ничего, поди? Хитрец… — она укоризненно покачала своей непропорционально большой головой.
— А с кем Кащей собирается сражаться? Вроде мы ничего такого не планировали.
— Он трус, — без обиняков заявила Триглава. — Верит только в грубую силу, не понимая, что действовать иногда можно намного тоньше. Все, что произошло, сильно его напугало, гораздо больше, чем вас.
— Не заметил.
— Ты многого не замечаешь, слишком погружен в себя, пытаясь разобраться в том, о чем понятия не имеешь.
— Потому я и пришел — разобраться во всем.
— Много хочешь… — Триглава усмехнулась. У Сварога полегчало на сердце. Он не слишком верил в успех своей миссии. — Что ж, садись, в ногах правды нет. — Женщина ухватила тонкую ленту тумана, остатки которого к тому времени узкими полосками волглой мути собрались над самой землей, смотала её в клубок, словно лохматую пряжу, и кинула в капитана. Он слегка присел, но туманный шарик все равно изменил траекторию своего полета и обогнул Сварога по замысловатой кривой. Клубок еще в воздухе начал разворачиваться, а вскоре на берегу стояло блекло-серое кресло с высокой спинкой и широкими подлокотниками. Пока диориец недоверчиво разглядывал его, Триглава смастерила ещё одно и устроилась со всем комфортом, откинувшись на спину. Сиденье ложемента жалобно скрипнуло под её немалым весом. Сварог, все ещё сомневаясь, пощупал предложенное ему — ладонь легла на мягкое прочное основание. Если бы не отсутствие цвета, Сварог мог бы сказать, что точно такое же было в его каюте на «Пилигриме».
— Да ты только сейчас о нем и думаешь, создать копию несложно. Не бойся, садись… — Сварог опустился в кресло. И, правда, ощущения почти такие. — Не пытайся узнать больше, чем тебе положено, — ответила Триглава на его немой вопрос.
— Кем положено?
— Мной…
"Сейчас бы ещё обсушиться", — размечтался диориец. Промок он насквозь и даже сидя, ощущал, как хлюпает в сапогах вода.
— Легко. — Триглава прицельно плюнула между ними. Сварог отшатнулся назад, до предела упершись в спинку кресла. Столб пламени взвился, казалось, до неба и опал, превратившись в небольшой костерок. Желто-оранжевые лепестки огня терялись в сиянии солнца, стоящего почти в зените. От костра шла такое умиротворяющее тепло, что Сварог окончательно расслабился, прикрыв глаза. Ему больше ничего не хотелось…
— Иди за мной, — вторгся в его покой жесткий голос.
Диориец открыл глаза и ужаснулся. Вокруг было темно. Куда идти, зачем? Искорка света заплясала перед глазами, суматошно порхая, будто заплутавший мотылек. Сварог сделал осторожный шаг, другой. Под ногами была ровная, немного скользкая, поверхность. Искра застыла поодаль, поджидая его. Капитан заторопился к ней, боясь, что этот огонек погаснет, оставив его в кромешном мраке. Сварог не боялся темноты, его пугала неизвестность.
Он раскинул руки, но преграды не ощутил.
Крикнул.
Звук канул в никуда, даже эхо не отозвалось в ответ.
Другого выбора не было, кроме как следовать за маячком, надеясь, что тот выведет его отсюда.
Диориец шел за искрой, не думая ни о чем, пока не заметил, что под ногами разливается слабое свечение, которое с каждым мгновением становилось все ярче. Он присмотрелся. Гладкий и блестящий, как зеркало, каменный пол светился, бросая отблеск на выгнутый серебристым куполом потолок. Стены терялись во мраке. Сварог вскоре сообразил, что он стоит в центре огромной сферы. И не один…
Перед ним была Триглава. Плащ сброшен на пол, длинные волосы разметаны неощутимым ветром. Тело туго облегает (Сварог задумался, подбирая наиболее подходящее слово) чешуйчатый скафандр, оставляя открытыми кисти рук и обнаженные ступни колоннообразных ног. Тугие извивы мышц оплетают торс, переходят в мощную шею и выпуклым гребнем опускаются вдоль позвоночника, мягко перетекая в изгиб короткого, едва обозначенного хвоста. Каждая мелкая пластинка горела собственным светом, из-за чего казалось, будто тело Триглавы посверкивает маленькими радужными сполохами.
— Кто ты? — то, что Триглава не принадлежала этому миру, не стало для Сварога откровением.
— Многие знания — многие печали… На самом деле ты не за этим пришел. Но я не буду отвечать на твои вопросы, их очень много. Скажу одно — тебе иногда кажется, что дело, которое вы затеяли, вам не по силам. Вы справитесь… Я научу вас.
— Чему?
— Всему, что знаю сама, — и лукаво добавила, — почти всему: основам мироздания, искусству сохранения вселенского равновесия, сноровке во владении любым оружием… Вот только магия не для вас. Но это поправимо, на Земле всегда будут те, в ком останется капля моей крови — волхвы и ведуньи. И у Врат всегда будет сильнейшая из них — Хранительница.
— Врат?
— Смотри… — камень под ногами на миг утратил свой блеск, и Сварог увидел, как по ту сторону прозрачной преграды засуетились бесформенные тени, как ринулись они к барьеру и разочарованно отступили назад, убедившись, что он по-прежнему незыблем.
— И ещё… — сверху хлынул ослепительный поток света, от которого сладко защемило сердце, и вся прежняя жизнь стала вдруг неважной, и единственное, что имело смысл — это желание быть там, где…
— Хватит, — оборвала блаженное состояние диорийца Триглава. — А это мой «дом», — она обвела руками широкий полукруг, — дом, в котором никто не живет.
— Почему? — пролепетал Сварог, все ещё витающий в нирване всеблаженства.
— Да потому, — с непонятной злостью прошипела женщина, — что некоторых просят помочь отстоять этот мир, который принял их, как родных, а они, как один, становятся в позу, и отказываются.
Капитан моментально вспомнил, что главного-то он и не спросил, но Триглава не дала ему сказать не слова.
— Все, иди, — она небрежно повела кистью, словно отгоняла от себя надоедливое насекомое, — и помни — ты в ответе за тех, кого приручил. Теперь для тех, кто станет называть себя людьми, ВЫ первые учителя, справедливейшие судии и единственные защитники…
— А ты?
— Нет, — покачала головой Триглава, — к тому времени я уйду туда, — она указала глазами вверх, — потому что на Земле будет кому меня заменить. Не забывай — только от вас зависит, каким будет этот мир.
Сварог открыл глаза, широко зевнул, потянулся и замер. Никакой Триглавы рядом с ним не было. Он прикорнул прямо на берегу заиленного лесного озера, укрывшись вместо одеяла ворохом подпревших листьев. Диориец встал, покрутил головой, решая в какую сторону идти, да так и не определил, где находится лагерь. Капитан вздохнул, примостил седалище на оплавленный стеклянистый камень, безнадежно вздохнул. Все-таки заблудился…
Из-за кустов выглянула плутоватая черноглазая рожица. Сварог встрепенулся: — "Да это же Недоля!" и кинулся к нему. Недоля дождался капитана, пошел впереди, поминутно оглядываясь, будто проверял, точно ли диориец идет за ним.
Сварог не торопился. Было о чем подумать… Немного же ему сказала Триглава, но четко расставила все жизненные вешки. Значит, и будем им следовать…
ГЛАВА 28
С утра все валилось из рук.
Людмила раздраженно отшвырнула в сторону подвернувшуюся под ноги табуретку. Она знала причину своего дурного настроения — вот уже который день от Антона ни слуху, ни духу. Думай, что хочешь… Уже и яблочко «наливное» по тарелочке не раз гоняла. Молчит, окаянное…
Ещё раз попробовать, что ли?
Нет, ничего — серенькая хмарь в голубовато-узорчатом кольце окаемки вместо четкого изображения, как заставка в ненастроенном телевизоре (помнится ещё, ишь ты!).
Где ж они застряли? То, что живы, знает наверняка — сердцем бы беду почуяла.
Людмила достала заветную бутылочку с "живой водой" и широкую плоскую чашу, выточенную из кристалла горного хрусталя, плеснула на дно немного жидкости. Глянула оценивающим взглядом — вода слегка искрилась, преломившийся сквозь хрустальные грани свет переливчатым ореолом ложился вокруг чаши. Не выдохлась, слава богам… Кто знает, когда ещё запас пополнить удастся.
Долго берегла ведьма "живую водицу" на самый крайний случай. Вот он и представился.
Тягучая багряная капля падала в чару неимоверно долго — Людмила и СловА успела сказать, и увидеть, как ударилась о воду и рассыпалась мелким крапом капля их общей с Антоном крови. Жидкость забурлила, вспенилась, поднимаясь над чашей упругим куполом, и бессильно опАла назад. Ведьма склонилась над водой, до рези в глазах всматриваясь в матово-серебристую гладь, потом толкнула, переворачивая хрустальную чару вверх дном. Нет, даже это не помогает… Сплошная чернота!
