Г. Зотов - Элемент крови
– Кто? – изумился Калашников, вцепившись вспотевшей ладонью в пуф.
– Темный Ангел, – буднично произнес Иуда. Складки его лица разгладились, а голос обрел прежнее спокойствие. – Так вы будете кофе?
Глава тринадцатая
Книга
(23 часа 55 минут)
С талин скучал. После того как Мюллер, надев ботинки из кожи питона, ушел на вечернюю смену, он бесцельно бродил туда и обратно по его квартире, пытаясь себя хоть чем-то занять. Ночь прошла ужасно – лицо брата Ираклия с закатившимися белками мертвых глаз явилось ему раз пять – он просыпался, задыхаясь от страха, стирая с лица липкий пот. Успокоиться не помогла даже любимая трубка.
…Он легко нашел Книгу, достав ее из нехитрого тайника брата Ираклия. Она оказалась на том месте, о котором он и говорил, в каменной нише под кроватью – но открыть ее так и не осмелился. По страшным словам монаха он наизусть запомнил то зло, что содержится в ней, но не мог заставить себя лично прочитать зловещие строчки, ибо видел, что произошло с нашедшим ее Ираклием. Сосо не был столь впечатлительным в религии, как другие братья, изнурявшие плоть постами и молитвами, но зрелище ослепшего молодого мужчины отпечаталось в его памяти надолго.
Он помнил о Книге все эти годы – и тогда, когда грабил банки, как верный солдат партии, и когда прислуживал Володе в Политбюро, и когда наконец-то стал некоронованным императором гигантской страны, которая, как справедливо замечала Екатерина Вторая, вовсе даже и не страна – Вселенная…
Он несколько раз хотел сжечь Книгу – в конце концов, такова была последняя воля брата Ираклия. Точно так же после бессонных ночей трясся, давясь натощак табачным дымом, и думал: ну все, сожгу. А потом пугался: не будет ли еще хуже? Кто знает, какой силой обладает эта Книга и что за вред она способна причинить тому, кто захочет уничтожить ее? Брат Ираклий прочитал всего десять страниц – и то вон что с ним стало.
Нет, лучше держаться от нее подальше, как от прокаженного – только тогда ты сможешь избежать разрушительного воздействия заразы. Если коснуться Книги – все, это смерть.
Все время, пока он жил в Кремле, он перепрятывал Книгу по разным местам – боялся, что кто-нибудь однажды прочтет ее и поймет ЭТО. Люди, которые перевозили Книгу с места на место, не знали, что содержится в запертом наглухо сейфе, но «на всякий случай» после каждой перевозки он приказывал их убирать.
За месяц до его смерти Книгу переправили в маленький городок, под охрану местного отделения МГБ. Позже его разбил паралич, последних инструкций он дать не успел…
…Когда он услышал о том, что Гитлер рассыпался в пепел, то в голове сразу всплыло – палач. Что за блудница последует за ним, ему уже было все равно. Включая старенький телевизор в каморке у Мюллера, он безразлично наблюдал новости о гибели Монро и Брюса Ли.
Теперь, безусловно, все зависит от псов, насколько быстро они поймают исполнителя и заказчика. Нападения в последние дни вроде бы прекратились – есть вероятность, что записка помогла. Не факт, конечно, что тринадцатый захочет говорить о Книге, но возможно, он наведет Калашникова на правильную мысль. Во всяком случае, пусть лучше это сделает Иуда, чем он сам. Потому что до Искариота исполнителю при всем желании не до-браться. А вот до Сталина – запросто.
Какая это все-таки противная вещь – страх. Не то чтобы он скучает по каменоломне – но даже там спокойнее, никто не угрожает отправить тебя в НЕБЫТИЕ в любую минуту. Мда, чертовски прав старик Мюллер – тяжело жить, прячась, словно крыса. Отвык. Он в подполье всего чуток, а Генрих скрывался десятилетиями, маскируясь, меняя внешность, печатая новые паспорта… И все равно трясся, что за ним придут. Но ведь группенфюрер дотянул до девяноста лет – и как только сердце выдержало в постоянном страхе?
Уже тут, в каменоломнях, Сталин пожалел, что так и не нашел в сердце храбрости прочитать Книгу, испугавшись судьбы брата Ираклия. Кто знает, что еще содержат пергаментные страницы? Возможно, там говорится такое, что помогло бы ему сделаться повелителем мира и жить вечно – да-да, а почему бы и нет? Но, к несчастью, он навсегда упустил свой шанс. И теперь остается только гадать – в городе этой Книги, несмотря на обилие на черном рынке любых за-прещенных изданий, нет ни у кого.
…И еще один момент беспокоит его с тех пор, как он узнал о сгоревшем Гитлере. КТО ИМЕННО НАШЕЛ ЭТУ КНИГУ? Каким образом ему удалось обнаружить то, что он столько лет хранил за семью печатями, вдали от любопытных глаз? Этот человек может быть как демоном во плоти, так и банальным следопытом-любителем. Нет, скорее все-таки демоном. Сумасшедших, мечтающих пойти на ЭТО, в любое время всегда было в достатке. Иосиф давно ждал и боялся, что Книгу найдут. Но ее так долго не находили, что он успокоился, и шокирующая новость застала его врасплох.
В дверь неожиданно постучали. Стук был легкий и кокетливый – так стучит барышня, тайком сбежавшая от родителей провести вечерок с любовником: чуть касаясь дерева костяшками пальцев, как бы прикасаясь и тут же отдергивая руку.
Глава четырнадцатая
Объект номер четыре
(8 часов 40 минут)
Н ебритый повар в грязном колпаке лениво шлепнул на пластиковые тарелки липкую бурую массу. Обитатели столовой лет № 300 гадали, что это может быть такое. Оптимисты предполагали, что масса напоминает пюре из брюквы, а пессимисты – что это действительно пюре, но один раз уже кем-то съеденное.
Получив по положенной порции, два человека в полосатой одежде налили в пластмассовые стаканы вязкую субстанцию под названием «кисель» и отошли в дальний угол. Обстановка в столовой была привычная – тараканы, засиженный мухами черный хлеб, ненавидящий посетителей персонал. Вытерев поверхность заляпанного стола рукавом, тот, что пониже, пригласил другого садиться.
Парочка являла собой потрясающий контраст: первый – здоровый, с бычьим лицом, украшенным рублеными шрамами, вытекшим глазом и квадратным подбородком. Другой – маленький, лысый, с бородкой, очень подвижный – казалось, он не в состоянии усидеть на месте даже пару секунд. Некоторое время коллеги ели молча, периодически отгоняя мух, радостно слетевшихся на серую массу в тарелках. Затем лысый не выдержал.
– И все-таки странно, почему ты здесь. Я думал, тебя вообще не существует.
– Ты мне уже в тысячный раз это говоришь, – ответил здоровяк, с явным неудовольствием оставляя в покое пюре. – Может быть, уже хватит? Вот почему граф Дракула тоже здесь, и никого это не удивляет? Меня же замучили за двести лет… Как по улице ни пройдешь – мальчишки пальцами тычут! – он возмущенно звякнул чугунной вилкой.
– Их можно понять – ты же фактически сказочный персонаж, – объяснил лысый, с неприязнью размазывая брюкву по тарелке. – Типа как Иван-царевич на сером волке или что-то вроде того. Таких в природе не бывает. А тут бац – любуйтесь на здоровье. Дракула же реальная историческая личность, кого хочешь спроси. У него свое персональное княжество было в Трансильвании, где он подданных тысячами на кол сажал.
– Ага, а теперь спокойно торгует цветочками, пока мы с утра до ночи горбатимся, – с набитым ртом мрачно проворчал толстяк. – А Иванов-царевичей тут тоже полно. Вон смотри, сын царя Ивана Грозного – тоже Иван, за новой порцией брюквы пошел.
– Я слегка не так выразился, – поправился лысый. – Просто о тебе никаких документальных упоминаний нет. Есть книга одной взбалмошной писательницы, и все. А потом попадаешь в город – и на тебе. Начинаешь оглядываться – а вдруг поблизости и дети капитана Гранта асфальт укладывают, и Квазимодо пивом торгует?
Довольный шуткой, лысый тоненько захихикал.
– Может быть, тебе это и неизвестно, но вообще-то опыты по воскрешению людей ведутся довольно давно, – здоровяк явно завелся, его шрамы побагровели. – Почему тебе не приходит в голову, что это может быть реальностью? Да, меня воскресили, а потом я опять умер и попал сюда. Раньше как человек я не существовал. Ну и что тут удивительного? Я встречал в городе людей, из-за которых появился на свет. Благодаря одному из них я умею играть на скрипке. Они не просили меня вернуть им назад руку или голову. Я до сих пор не знаю, почему я так себя вел: из-за того, что во мне был мозг другого человека, или потому, что у меня проявился ужасный характер? Давай лучше поедим.
Лысый снова углубился в размазывание бурой массы. Проборовшись некоторое время, он с отвращением передвинул тарелку коллеге.
– Ешьте, батенька. Право слово, я сыт.
Толстяк с удовольствием подтянул к себе новую порцию. Похоже, ему было абсолютно все равно что есть, лишь бы набить свой необъятный желудок.
