Ольга Мяхар - Новая жизнь
ГЛАВА 27
Мужик из домика встретил нас отвисшей челюстью и стеклянными глазами. Он явно не верил, что мы вернемся живыми. Нас приняли, накормили, напоили и даже спросили: "А че было-то?"
Рассказывал, как всегда, Иревиль. Долго и в красках, я даже заслушалась, несмотря на пережитый ужас и все еще не до конца зажившие раны.
Гриф всю дорогу назад молчал, но мне идти не дал и донес до дома на руках, как истинный рыцарь. Вот и сейчас сидит за столом и смотрит в окно, о чем-то размышляя. Феофан мне сказал, что меня словно всосало в стену. Очень быстро — никто не успел ничего сделать. А когда Гриф стену разбил — за ней оказалась какая-то темная каморка, к тому же пустая. Потом они до утра бегали по замку, разыскивая меня. Сначала по подземельям, потом по этажам. В итоге нашли меня снова в холле, под утро — всю в крови, в зеленой слизи, с кошмарными ранами и невменяемым лицом. Причем я еще и улыбалась, что добило всех. И вот теперь Гриф сидит за столом и о чем-то задумчиво размышляет. А Иревиль рассказывает хозяину домика и Феофану о жуткой ночи в замке-призраке и своих личных скромных подвигах во благо мира и света. У Фефа с хозяином глаза — по пятаку. Тоже слушаю захватывающий рассказ:
— …а он не отстает. Ну там челюсти, горящие в темноте глаза, жуткий запах и визг — все как положено. Как есть сожрет, думаю. Но не растерялся, взмыл под потолок и притаился! Жду. Ползает оно, значит, внизу — полуразложившееся и все в грязи — только из могилы. А я "подарочек" готовлю, эдак вольт на пятьсот. Ну, думаю, сейчас ты у меня получишь, зар-р-раза. И…
Пьет морс. Слушатели завороженно смотрят, ожидая продолжения, мужик, по-моему, даже не дышит, принимая все за чистую монету. Рёва вытер рот, отставил в сторону кружку и продолжил:
— И тут оно прыгнуло! Сверкнуло чем-то и прыгнуло. Я аж растерялся. А оно — уже рядом! Оскалило зубищи, дышит в лицо смрадом. Ну я молнией и засветил… — Довольная усмешка, гордый взгляд. Восхищение в глазах хозяина и неодобрение — у Феофана. — А как визжало, как визжало-то… жуть. Но я улетел — не стал дослушивать. А тут и рассвело как раз. И Бура выползает, — в меня ткнули пальцем. Смущенно улыбаюсь. — Кричит: "Помоги, Рёва, помираю!" Ну… я и полетел — разгромил каких-то там монстров. Мелкие были, не мне чета.
Клопы, что ли?
— Ну и… спас, — гордо. — А как же.
Вздох Феофана. Улыбка мужика.
— Да-а… а только третью ночь вам там все равно не продержаться. Она — самая страшная, так что… хотя раньше и одной-то никто не выдерживал: или уходили, или и вовсе не возвращались. Но вторая… вы — первые выжившие.
— И мы тоже возвращаемся домой.
Смотрим на Грифа. Он встает и, в свою очередь, смотрит на меня.
— Ты туда не вернешься. Обещаю.
Эм…
— Правильно, — кивает Феофан, — Бура снова стала самой собой, а деньги в этой жизни не главное.
— Струсили, — Рёва.
На лице — усмешка бывалого война, смотрит из-нод челки, положив руку на сгиб колена.
Хорошенький. Но я не о том.
— Но осталась всего одна ночь. — Это я такое сказала? Пристрелите меня, у меня в голове явно что-то замкнуло.
— Неважно.
— Нет. — И счего такое упрямство? Еще два часа назад я думала точно так же.
— Не спорь, — спокойно.
И он пошел к кровати. После чего лег, заведя руки за голову, и закрыл глаза.
Подхожу и ложусь рядом. Мне тоже хочется спать. Но… он неправ! Я… я просто не хочу, чтобы думали, что я струсила. И потом… чего он командует? Уступлю сейчас — всю жизнь буду уступать и спрашивать его мнение.
Ну уж нет. Фигу…
С этими мыслями я и заснула, прижавшись к его боку и чувствуя, как за плечи обняли рукой и прижали теснее, даря чувство защищенности и покоя.
А на столе остались два духа, снова препирающихся между собой:
— Ты мне проспорил.
— И ничего не проспорил.
— Феф, она нашлась к утру, а ты утверждал, что мы ее не найдем.
— Если не поторопимся. И вообще это была истерика.
— Но ведь проспорил?
— И ничего не проспо…
— Феофан, — тихо, но грозно.
Молчание.
— Ладно, — угрюмо. — И чего?
— Гм… усыпи Грифа на сутки.
— ?!!
— Если Иля выдержит еще одну ночь, то очистит замок от зла и… все будет хорошо! Тебе — плюс, да и ей — больше сил и человечности.
— Я не буду…
— Феф, не будь ребенком. К тому же я кое-что придумал.
— Нет.
— Вот. Смотри!
— Чего это? — подозрительно.
— Попробуй меня ударить.
— Вокруг тебя какая-то пленочка…
— Знаю. Ударь.
— Нет, извини, но я…
— Да это суперзащита! Ударь, и увидишь, что я неуязвим.
— А зачем?
Рычание, тихая ругань, возмущенное сопение анрела.
— Бей!!!
— Хм… ну если неуязвим.
Вопли, грохот разбитой чашки, стон…
— Ну блин, Фефа-а…
— Очень больно? — испуганно. Но ты же говорил…
— Я просил ударить, а не перекрестить! — с надрывом.
— Уй… хвост, — трагично.
— Где?
— Да уже не там! И… и правый рог. Ну Фефа…
— Так. Спокойно. Я все понял. Сейчас ударю по-настоящему.
Тяжелое дыхание, неприличные слова, угрюмое:
— Давай. Тихий звон.
— Гм… это чего было?
— Пощечина, — искренне и слегка удивленно.
— Да-а… подсказываю: бить надо чем-то тяжелым. Вон кружкой или ложкой.
— …ладно. Дзынь.
— Во! Убедился? Дзынь.
— Я же говорил, моя защита… Дзынь, дзынь, дзынь…
— …неуязвима… Бздынь!
— Ой.
Звон упавшей кружки и стук тельца.
— Рёва?
— Рёва!!!
— Я… я ща. Погоди. Да отстань ты.
— Больно? — с сочувствием и очень виновато.
— Да, — подумав.
— Прости, — тихо.
— Ладно. Недоработочка вышла. Оказывается, если долго бить в одно и то же место…
— Осторожно!
Ругань, шорох, шелест крыльев.
— Но если защиту обновлять раз в секунду… ну-ка. А теперь?
— Ты уверен?
— Уверен, уверен. Давай. И если тебе не удастся ее пробить — мы отправим Илю в замок на ночь, но я ей обеспечу эту защиту. Согласен?
— Это слишком опасно, — напряженно.
— Просто попробуй, — тихо.
Дальше — много дзиньканья и счастливый смех Рёвы в конце.
— Ну? — гордо.
— Ладно, — с тяжелым вздохом. — Но учти. Как только что-то снова пойдет не так — она тут же возвращается.
— Согласен. По рукам?
— Нет.
— Ну и ладно. Полетели.
— Куда?
— Ты должен усыпить Грифа. Забыл? Если он проснется, Илю мы уже ни в какой замок не уведем. Видел его глаза, когда я ее нашел? Дать ему волю, он бы этот замок весь по камешку разнес.
— Ладно, я понял, — грустно.
Снова шелест крыльев.
— Он точно спит?
— Да. Моя сила погрузила его сознание в субполярные глубины…
— Надо проверить.
— Гм. Проверяй.
Сонно открываю глаза и вижу Рёву, тыкающего хвостом в нос Грифа. Тот спал, повернув лицо ко мне. На глаза упала черная челка, лицо спокойное, расслабленное, красивое. Тонкие губы совсем рядом, отчего по спине сбегает табун мурашек и хочется к нему прикоснуться…
— Спит, — Рёва вынес вердикт и теперь весело смотрит на меня. — Да ты спи, спи. Скоро вечер, а тебе надо восстановиться.
— Для чего? — уже закрывая глаза и с удовольствием вдыхая запах его кожи. Чуть солоноватый, но приятный. Не знаю, как описать. Но мне… нравится.
— Узнаешь. Спи.
И я засыпаю, ощущая, как лба касается маленькая ладошка анрела. Тот угрюмо смотрит на Иревиля и огорченно качает головой.
— Не волнуйся, я все продумал.
Тяжелый вздох был ему ответом.
Вечер коснулся ресниц едва очерченными тенями и прошелся сквозняком по комнате. Печка больше не грела, но в объятиях Грифа было тепло и уютно. Правда, два недовольных духа даже и не думали оставлять меня в столь приятном положении и упорно будили, щипая и дергая за волосы.
— Она не встает, — угрюмо.
— Ты сильно дернул?
— Сильно!
— Тогда тыкай в глаз.
— Как это? — испуганно.
— Нимбом, нимбом, говорю. Ой…
— Что случилось?
— Да так… а он точно спит?
— Крепче некуда.
— Хм… тогда почему на меня руку положил?
— Не знаю. Не мешай.
— Как всегда. До бедного маленького меня — никому нет дела.
— Не прибедняйся. О! Глаз открывается. Ты был прав.
— Я всегда прав, — пыхтя. — Так. Иля, проснись, солнышко, пока молнией не засветил, — тебя ждет ужастик. Часть третья — решающая.
— Не пойду, — хмуро.
— Пойдешь. — В руке нечистика что-то сверкнуло.
Я тяжело вздохнула и кое-как села.
— А зачем? Все ведь уже хорошо и…
— Ты — робот, — назидательно, — Так что тебе нужны добрые дела. А что может быть добрее освобождения целой местности от обители зла? — Рёва явно собой гордился и говорил с умным видом, выдергивая ногу из-под пальцев так и не проснувшегося Грифа.
