Леонид Каганов - Харизма
И я растекаюсь по полу тонким слоем - по ступенькам сплошной волной и на лестничном пролете. Как ковер. И тут же по мне пробегают вниз три пары сапог. Или ботинок - какая, на фиг, разница.
По тебе, надеюсь, никогда сапогами не бегали? Очень неприятное ощущение, хотя боль я, конечно, заранее отключил. Пробежали три пары ботинок вниз, ну, я лежу, не шевелюсь. Слышу - поднимаются вверх два человека, но, не доходя до меня, останавливаются, и я слышу разговор.
- Семеныч, - говорит незнакомый голос, - доложи полковнику и вызови группу. Пусть что хотят, то и делают. Я не понимаю, что сегодня творится. То ли я с ума сошел, то ли… Не понимаю. Что ты видел?
И ему отвечает тот самый оперативник, который меня дергал:
- Сам ничего не понимаю. Ленин исчез. Замок не поврежден, дежурный ничего не знает, на вахте божатся, что никто из здания не выходил. А сейчас иду по коридору - висит кабель из вентиляции. Я к нему подошел, а кто-то на меня сзади прыгнул и повалил. Я вскакиваю - кабеля нет, никого вокруг тоже нет.
- Уфологов надо вызывать, - говорит незнакомый.
- Кого?
- Уфологов. Или спецназ.
- А не боишься, что опозоримся? Что будут на нас пальцем показывать и ржать?
- Не знаю.
- Что твои говорят?
- Негр с попом? Говорят, что изгоняли духов из парня.
- Что за парень?
- Они не знают. Негр его первый раз видел, а поп вообще по вызову явился.
- Дави их. Откуда парень взялся? Кто его привел? Или он сам пришел к негру, позвонил в дверь и попросил изгнать духов?
- Выходит, так.
- Что ребята говорят?
- Ну, я их отпустил до завтра. Говорили, что был парень молодой, прибитый гвоздями к полу, на животе утюг стоял.
- Ну и где он?
- Исчез. Вместо него в квартире появился вот этот клоун, Ильич.
- Уфологов надо. Негр с попом в разных камерах?
- В одной.
- Разведи по разным до утра.
- Знаешь, сам разведи!
- Не понял?
- Я не хочу к ним подходить.
- Боишься?
- И да! И боюсь!
- А погоны потерять не боишься?
Оба помолчали.
- Ладно, - говорит незнакомый. - Пойдем вместе. Позови своих, и пойдем.
- Подожди! А какой смысл разводить по разным камерам?
- Выполняй.
И оба отправились вниз. Я еще немного полежал и подумал. Значит, я не успел, Габриэлыча с Амвросием уже допросили. А собственно, чего я ожидал? Главное - Габриэлыч и Амвросий не выдали Аришу. А раз не выдали Аришу - значит, и меня не найдут. А хоть бы и нашли - какие ко мне претензии? В общем, полежал я еще, подумал, ничего толком не придумал - и потек вниз по ступенькам. Внимательно посмотрел инфракрасным глазом сквозь этажи - шастают несколько человек где-то под первым этажом. Подвальное помещение. Ну, я потек в подвал.
А там вообще удобно - трубы тянутся под потолком, я щупальце выпустил, за трубу уцепился и весь туда переполз.
Пылища там, конечно, клубами, но что делать? Ползу по трубе, как червяк, на носу глаз один. Вижу - в дальнем конце коридора одну дверь открыли, вывели человека. Причем осторожно так вывели - сами отошли метров на пять, автоматы, все такое. И завели в камеру напротив. И пошли обратно. По дороге только один вверх посмотрел, но ничего не увидел. Заперли решетку - там посреди коридора еще чугунная решетка была. И ушли.
Ну, я сползаю с трубы - и прямиком к камерам. Нашел щель, просунул нос и затем всю голову. Обернулся собой. Смотрю - нары двухэтажные, сидит отец Амвросий на верхней наре, или как ее назвать, глядит на меня, причитает и крестится. Посмотрел я в его глаза - совсем безумные. Ну, протиснулся я полностью, обернулся собакой. Сел, за ухом почесал неторопливо. Амвросий совсем от ужаса онемел. Хотя, казалось бы, профи в этих делах должен быть. И чего я ему скажу, если он в таком невменяемом состоянии? Сделал я себе мысленно хриплый голос, открыл пасть и произнес:
- Велик твой грех, Амвросий. Ушел ты в смуту и ересь от истинной церкви. Возомнил себя в святом сане, якшаешься с сектантами. Молись, Амвросий, и будет тебе даровано прощение. Выйдешь - иди в церковь и покайся во всем. А спросят тебя менты, как дело было, - не таись. Только про ангела Арину не говори. То ангел был в видение твое и во благо…
Не силен я в древнецерковном, честно говоря. Знаю, что коряво сказал, но на Амвросия подействовало. Сидит он, дрожит, на меня смотрит. В общем, собеседник из него никакой. Развернулся я и обратно в щель под дверью просочился. Пошел к другой камере, где Габриэлыч.
Пролез к нему - а Габриэлыч спит. Прямо в одежде, кулак под голову положил - и спит на нарах, на матрасе. Вот что значит гуру! Нормальные крепкие нервы. Взял я одеяло, стал самим собой и завернулся в него. И потряс его за плечо.
- Вставай, Габриэлыч, - говорю. - Разговор есть.
Он тут же вскочил, от света щурится и на меня смотрит.
- Ты? - говорит.
- Я. Пришел и уйду. Габриэлыч, дело такое. Отец Амвросий совсем безумен, так хоть с тобой поговорить нормально можно?
- Конечно, - говорит Габриэлыч. - А давно тебя ко мне посадили?
- Никто меня не сажал, - говорю. - Сам ползаю всюду. Потому что я оборотень. Увидишь еще. Так вот, Габриэлыч, дело такое…
Я замолчал и на всякий случай огляделся, нет ли микрофонов вокруг. По идее, должны быть, хотя зачем они, если камера одиночная? Слушать, как арестант сам с собой разговаривает? Перевел я глаза на инфракрасные, еще спектр немного взад-вперед подвигал - никакой проводки не обнаружил, кроме электрической.
- Габриэлыч, - говорю. - История такая. Ты человек видный, ученый, философ, культуролог или как там называется. Оккультизмом интересуешься, верно? Ты решил вызвать духа. Просто так, из ничего, ясно? Позвал приятеля своего, священника-самоучку, ну и вызвали духов. Шумели, били в бубен. Что дальше было - не помните. Тут и милиция приехала. Никого с вами больше не было. Никого. Ясно? Нет жертв, нет свидетелей, нет уголовного дела. Обещай больше не шуметь, и все.
- Кто ты, Алексей? - спрашивает Габриэлыч тоскливо.
- Не знаю, - честно отвечаю я. - Оборотень. Но не дьявол, потому что зла никому не хочу делать.
- Я вижу, - кивает Габриэлыч. - Ладно, не выдам тебя.
- Не так мыслишь, - говорю, - меня-то ты можешь выдать. Только неприятности от этого будут только тебе. Я скажу, что ничего не знаю, никто из меня духов не выгонял, Ильичем я по квартире не ходил…
- Кем не ходил?
- Понятно. Ты не в курсе. Ну, это и лучше. В общем, неприятности только тебе, понимаешь?
Габриэлыч кивает.
- Кто ты, Алексей?
- Да не знаю я. Как пойму - сообщу. Пока что я другое понял.
- Что?
- Что ты, Габриэлыч, никакой не гуру.
Габриэлыч молчит.
- И никаких занятий медитацией с группами учеников у тебя нет. А что Ариша к тебе два раза в неделю бегает, а мужу рассказывает…
- Хватит! - говорит Габриэлыч нервно. - Я не хочу это выслушивать!
И я понимаю, что попал в точку.
- Ариша, - говорю, - девушка впечатлительная, увлекающаяся. Не морочь ей голову, хорошо?
Габриэлыч молчит.
- Габриэлыч, я не слышу! Ты согласен или нет?
- Молодой человек! - говорит Габриэлыч. - А кто вы такой, чтоб со мной в таком тоне говорить?
Ну, чего с ним делать? Я падаю на четвереньки, накрываюсь с головой одеялом и оборачиваюсь собакой. Делаю клыки пострашнее и шерсть дыбом. И вылезаю из-под одеяла.
- Кто я такой? - рычу. - Тебе объяснить, кто я такой? И делаю пару шагов к Габриэлычу, сверлю его глазами. Надо отдать должное - мужик железный. Лицо каменное, смотрит мне в глаза. Черный, белки сверкают, нос приплюснутый, губы толстые, развесистые. Посмотрели мы в глаза друг другу, затем он все-таки отвел взгляд.
- Амвросий как? - спрашивает бесцветным голосом.
- Безумен, - говорю. - Что бы он ни болтал, тверди одно - занимались оккультизмом, вызывали духов.
- Удачи, - говорит Габриэлыч.
- Удачи, - говорю ему.
Разворачиваюсь и втягиваюсь в щель под дверью.
Часть 5
МУТАНТ
(из дневника Лексы)
- А дальше? - спрашивает Аришка.
- Ну, чего дальше… Ушел оттуда.
Мы сидим у Ника, пьем кофе с Аришкой. Ника дома нет, и такое неприятное чувство - не хочется, чтобы он появился. Не знаю почему.
- А зачем ты вообще полез туда, к ним?
- Ну, я хотел поговорить с ними. Сказать, как им себя вести. Чтобы не рассказывали вообще про меня как про живого человека, потому что это статья. Наверно. А сказали бы просто, что духов вызывали. Это ж не криминал. И сказать им, что я в безопасности, обо мне волноваться не надо, надо о себе думать и самим уладить этот случай, чтобы шума по минимуму. И все. Вот это я им хотел сказать.
- Сказал?
- Сказал.
- Поняли?
- Не знаю… Габриэлыч, наверно, понял. А Амвросий, наверно, нет. Он сейчас в таком состоянии, что его в психушку могут упечь… Хотя, может, ему и полезно будет.
- Ну а сам? Сам ты чего теперь думаешь?
- По поводу?
- О себе. О том, что с тобой происходит.
- Не знаю. Но бесов надо изгнать по-настоящему. В церковь сходить надо бы. Пусть проверят там как положено…
