Я стираю свою тень 9 (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич

Я ещё раз огляделся при помощи технического зрения, желая убедиться, что на опушке леса меня не поджидают твари. Там никого не было. По-быстрому удалился с открытого пространства, соорудил из зелёных лиан и травы небольшой шалашик. Уложил под естественный навес медицинскую капсулу и в предвкушении скорого избавления от боли, ожидая прибавления сил, забрался в неё.

Получаса хватило, чтобы не осталось никаких следов от удара и контузии, подсвистывающей в ушах. Энергии тоже прибавилось. Я готов был бежать много километров с крейсерской скоростью. Стараясь не производить шума и лишних движений, выбрался из капсулы, сложил её и убрал в рюкзак. После чего перекусил и запил еду большим количеством воды. Подсохший рюкзак стал легче.

Когда выбрался из-под навеса, услышал со стороны дамбы шум. От страха мне почудилось, будто это внутренние ворота не выдержали и в долину пошла вся запертая плотиной вода, тысячи кубических километров. Я выскочил на опушку и замер.

У плотины суетилась «техника». Странные существа, живые, похожие на крабов, волокли на себе десятки древесных стволов. Другие, такие же биологические формы, приступили к созданию разрушенных мною внешних ворот.

— Как они быстро отреагировали, — удивился я.

Над местом стройки кружились два евнуха, через которых менталисты контролировали работу биомеханизмов. Я осмотрел окрестности через прицел и увидел на берегу водоплавающего тыквоголового. Он вяло бил хвостом по воде и выглядел так, словно собирался загнуться. Моя добродушная натура сразу повелела мне забыть обиды и страхи и пойти столкнуть живую тварь поглубже в воду. Но другая часть, прагматичная и рассудительная, напомнила, что у тыквоголового нет своего «я» и что мучения его таковыми не являются. Кроме того, можно было нарваться на ментальный удар такой силы, что больше не очухаешься.

Я сверился с направлением, указывающим на место посадки корабля похитителей отца, и направился точно по нему. Миновал реку, к счастью, оказавшуюся в том месте, где я к ней вышел, мелкой, с каменными перекатами. Правда, не все камни оказались камнями. Из двух, когда я наступил на них, выскочили жгуты и зашарили в поисках жертвы. Наверняка в них был яд или ещё что-нибудь парализующее.

Моя реакция оказалась лучше. Спрыгнул с камнеобразного существа, прежде чем оно поразило пустое место, где я находился мгновение назад.

Отойдя от реки на полкилометра, решил взобраться на дерево и хорошенько осмотреться. Навигатор показывал, что корабль должен был находиться в поле зрения. Наиболее подходящим оказалось дерево с голым стволом и высокой кроной в тридцати метрах от земли. Я взобрался на самую вершину по опутавшей ствол лиане, присосавшейся мелкими щупальцами к стволу. Вид с такой высоты открылся потрясающий.

Встроенный аудитор опознал стоящий в полутора километрах от меня тот самый корабль. Правее от него расположились странные конические возвышения, напоминающие в прицеле винтовки очищенные кукурузные початки, но серо-зелёного цвета. Я бы ни за что не подумал, что это жилища людей, если бы оптика не опознала и не пририсовала многочисленные контуры человеческих фигур, выглядывающих в отверстия, похожие на пропуски семян в початке.

До ближайшего здания дальномер показывал чуть больше двух километров. Невооружённым глазом дома нельзя было разглядеть. Светящийся воздух создавал яркую дымку. Но для прицела, способного убирать мешающие наблюдению цветовые спектры, это совсем не являлось преградой. Мне хотелось увидеть лицо отца, но с такого расстояния даже совершенная космическая оптика этого не умела. Надо было подходить ближе.

На всякий случай я решил проверить, как здесь обстоит дело с контролем моих мыслей. Слез с дерева, затем, чтобы не давать мозголомам слишком лёгкого решения, привязал себя тонкой и крепкой лианой и послал вовне мысленный сигнал, будто я иду к посёлку.

Вначале ничего не происходило. Я представлял, как лезу сквозь кусты и вот-вот выйду к дому, похожему на початок. Долгое время было тихо. У меня даже создалось ощущение, что на самом деле в районе посёлка нет никаких менталистов и это всё легенды, которыми люди страшили себя, боясь проверить достоверность давно устаревшей информации.

Меня что-то дёрнуло за спину. Я напрягся, потянул сильнее, но не сдвинулся с места. Обернулся и увидел, что привязан лианой к дереву и сучу ногами, пытаясь порвать её. Меня как обухом по голове ударило. Я же сам себя привязал, чтобы случайно не пойти на чужой призыв. В этот раз он произошёл так филигранно и незаметно, что я совершенно не понял, в какой момент произошла подмена.

Не оставалось никаких сомнений насчёт более развитого менталиста, контролирующего посёлок и окрестности. Это не я его обманул, это он подыграл мне так искусно, что я был уверен, будто лежу на траве и в действительности никуда не иду, а только воображаю. Хорошо, что расстояние до него было большим, и благодаря верёвке удалось прийти в себя.

Меня одолели серьёзные сомнения — идти дальше, пытаясь не провоцировать тысячника, или же остаться здесь и палить во все стороны в надежде, что отец примет мой сигнал и подаст свой. Соблазнительнее было остаться, но я знал, что синий луч от выстрела магнитной винтовки с такого расстояния разглядеть не получится.

Вынул из каски камень, помыл его от грязи и положил в рот. Надо было идти. Преодолеть ещё километр, когда своими глазами можно будет видеть странные здания посёлка. Только бы отца не успели разобрать на запчасти. Эти мысли придали мне решительности. Я смело направился вперёд, перестроив навигатор на ближайший початок.

По дороге попался куст с теми самыми ягодами, делающими человека овощем. Я сорвал пять штук и убрал в карман разгрузки. Часто обращался к собственным мыслям, вернее, к культивируемой в голове пустоте. Любое их появление я считал опасностью и потому сразу гнал от себя. Получалось неплохо. Единственное, на что я обращал пристальное внимание, — это дыхание. Вдох — прочувствовал момент, как воздух касается слизистой носа и уходит в лёгкие, выдох — то же самое, но в обратную сторону. При этом никакие другие мысли у меня в голове не должны были возникать. Но они упорно лезли, как фашисты на стены Брестской крепости. Я сбивал их и слушал только дыхание.

Над головой пронеслась тень, окатив меня сонмищем суицидальных желаний. Они были топорны, и я даже не дёрнулся, чтобы броситься их исполнять. Поразительно, но мозг довольно быстро приспосабливался к чужому ментальному воздействию. Стоило попасться на крючок тысячнику, как тыквоголовые сразу стали восприниматься грубыми ремесленниками, чьи мысли легко отделить от своих. Не следовало, конечно, их недооценивать. Пронёсшийся над головой евнух вполне мог работать по площадям, не чувствуя моего присутствия, потому и сигнал получился рассеянный.

Я затих, усилив концентрацию на медитативных упражнениях. Только вдох и выдох, остального не существовало. Даже меня не существовало, а потому не было возможности взять на абордаж то, чего нет.

Подобное мироощущение не было стабильным. В голову всё равно пробирались мысли. В основном связанные с семьёй, иногда воспоминания прошлого, когда я не был женат. Сейчас, стоя на этой планете, мне казалось, что тот я вовсе не я, а другой человек, воспоминания которого записались мне. Мы были настолько разными и непохожими, что совсем не хотелось вспоминать себя того, слабого, малодушного и одинокого.

— Ты станешь ещё лучше, — раздался в голове голос.

Я вздрогнул, очнулся и обнаружил себя радостно топающим в направлении посёлка. Замер, проговаривая про себя проклятия, и снова начал слушать собственное дыхание. Вдох и выдох, вдох и выдох, больше ничего. Меня снова филигранно перехватили. Все мысли, возникшие в голове, принадлежали мне. Там не было ничего побуждающего к самоубийству, и если бы не голос, я бы сейчас так и нёсся вприпрыжку в расставленную ловушку.

Надо было найти поблизости провал и наковырять в нём защитных минералов, чтобы усилить защитное поле вокруг головы. Этим я и занялся. Благодаря радару вскоре нашёл один. Не обычный круглый, а вытянутый, эллипсовидной формы. Добрался до него одновременно с пролетевшим над головой евнухом. На этот раз он учуял меня из-за того, что я расслабился раньше времени. Решил, что уже в безопасности и распустил мозги. Ретранслятор повелевал мне бросить всё и скорее бежать куда-то, где меня ожидало нечто важное. Не ответив себе на вопрос, что именно меня ждало, я отбился от атаки. Срубил лиану и нырнул в провал.