Гарри Гаррисон - Новые приключения Стальной Крысы
— А вы?
— Я буду с командой конденсатора на нижней палубе. Для посадки мы приготовили там матрасы. Чем быстрей будет покончено с делом, тем раньше мы сможем взлететь.
Я не стал уточнять, что Анжелина, неохотно признав, что ей в предстоящей операции роли не найдется, останется в противоперегрузочном кресле.
— Отлично. Велите начинать готовить животных. Как только они закончат, садимся.
Дело с кабанами прошло куда более гладко, чем мы ожидали. Поглядев на меня, Скрежетун хрюкнул свой свинский привет — и грохнулся на палубу, когда Эльмо оглушил его транкером, включив его у загривка великана. Просто рухнул — и захрапел. Остальные не обратили на него ни малейшего внимания и быстро последовали его примеру, сонным хором выводя булькающие трели.
Я присоединился к добровольцам на нижней палубе, где те лежали на матрасах у внутреннего люка. Конденсатор был прикреплен к переборке. Трос уже был прицеплен одним концом к нему, а вторым — к скобе на полу. На стене повыше были смонтированы полдюжины кислородных баллонов. Я активировал радио.
— Все готовы, капитан. Настенные громкоговорители ожили.
— Начинаю заход на посадку. Занять противоперегрузочные кресла. Начинаю торможение.
Посадка тянулась нескончаемо. Когда ракетные двигатели наконец смолкли, мы поняли, что находимся на Грузной. Вот только чувства этому противоречили: при тройной силе тяжести казалось, что ускорение продолжается и продолжается.
— Поехали. — Томас с трудом поднялся на ноги, доковылял до кнопки люка и нажал ее. Покачнулся, чуть не упал, затем нажал и кнопку пандуса, как только — с ужасающим протестующим скрежетом — внутренний люк распахнулся. Придавленный тяготением к переборке, Томас вдруг рухнул на колени, взахлеб втягивая воздух в легкие. Я добрел до переборки, отцепил кислородную маску и протянул ему. И сграбастал еще одну для себя: дыхание тут требовало немалых усилий.
Как только внутренний люк открылся, мы двинулись в шлюз. Легче всего было скатиться с матрасов и перемещаться на четвереньках. В шлюзе мы нацепили кислородные баллоны и маски, катя с собой ставшую вдруг тяжеловесной машину. Внутренний люк медленно закрылся.
— Открываю наружный люк. — Томас нажал на кнопку. Уплотнитель резко хлопнул — как и наши барабанные перепонки; это давление в шлюзе уравнялось с наружным. Медленно отползший люк открыл взорам серую пустошь — безжизненный каменистый грунт на фоне зловеще черного небосвода. Ледяной ветер вздымал пыль вокруг нас. — Ладно, за дело, — проговорил Томас. — Сначала мы с Вольфи, а если не сможем довести до конца, подхватит следующая пара.
Он отпустил хомуты машины, и та поехала, но была тут же остановлена полиспастом. И медленно покатилась вниз по пандусу по мере вытравливания троса. У основания пандуса, достигнув земли, она прекратила спуск.
— Не отцепляйте трос… — с трудом переводя дыхание, произнес Томас. — Пригодится, когда… вернемся… тащить его… на корабль. — Не пытайтесь встать. — Голос его сквозь кислородную маску звучал глухо, — оставайтесь на четвереньках, распределяйте вес равномерно.
Склонившись вперед, они совместными усилиями покатили неповоротливую махину прочь от корабля. Эта изнурительная работа требовала предельного напряжения сил. Продвинувшись метра на три, Томас с трудом поднял руку.
— Теперь… следующая… команда…
Я дополз до них на четвереньках и принял эстафету, толкая конденсатор по грунту с волокущимся следом кабелем.
Пожалуй, такой тяжкой работы мне не выпадало еще ни разу в жизни. Искренне надеюсь, что больше ни разу и не выпадет. Мы толкали ужасную тяжесть, преодолевая чудовищное бремя тяготения… и остановились. Пошла следующая пара. На четвереньках, как младенцы, мы налегали на упирающуюся машину, сдвинули ее на несколько бесконечных сантиметров…
— Говорит капитан… — раскатился эхом голос у меня в черепушке, и спустя долгие мгновения отупения я осознал, что это мое радио.
— Да, — пропыхтел я.
— Штрамм говорит, вы продвинулись достаточно: взлетный выхлоп туда не достанет.
Говорить было трудно, но в конце концов я донес мысль до остальных.
— Готово. Возвращаемся на корабль…
Остановиться нам не дал лишь инстинкт выживания. Если не будешь двигаться — на разбитых в кровь коленях и ладонях, — погибнешь. Тут уж никто не в силах помочь.
Проталкиваясь сквозь красную пелену боли, я вдруг ощутил, как мне что-то вталкивают в ладонь. Карабин на конце троса. Я лишь пялился на него, не понимая.
— Передай дальше… — пропыхтел Томас. — Заднему… пусть положит вне пределов выхлопа!
Сунув карабин ползшему за мной, я снова двинулся вперед.
Ладонями ощутил холодную шершавость пандуса. Оставляя на металле смазанные кровавые пятна, я упорно продвигался вверх, на корабль. Дотянул до матраса и без сил рухнул на него, хрипло втягивая воздух легкими.
А потом из чудовищной дали долетел голос. Томас?
— Закройте люк… пересчитал… все вернулись…
— Включить радио… — просипел я. — Закройте люк…
Должно быть, я тут же потерял сознание. Лишь смутно осознал навалившуюся на грудь дополнительную тяжесть. Вероятно, взлет.
Когда я открыл глаза снова, то тут же почувствовал себя почти невесомым, дышать было легко, сорвал кислородную маску, и это далось почти без усилий. Я медленно сел, тут же ощутив головокружение, увидел Томаса, глядевшего на меня. Он улыбался.
— Мы справились, правда?
Я лишь безмолвно кивнул в знак согласия.
ГЛАВА 28
Вокруг было чересчур много людей, чересчур много поздравлений. Доброжелательных хлопков по спине, отзывавшихся болью — как и все мышцы моего тела. Спасла меня Анжелина. Я плелся, а она поддерживала меня, мудро направляя в бар, а не в постель. Развалившись в мягком кресле, задрав ноги, когда мои колени и ладони были умащены бальзамом и перевязаны, я трясущейся рукой поднял холодный бокал и хлебнул. И прохрипел:
— Так явно лучше. — После кислорода по горлу как рашпилем прошлись.
— Ты был просто чудо — и ты, и остальные. Капитан снимал все на внешние камеры. Порой казалось, что это неосуществимо… потом мы увидели кровь на пандусе…
— Что сделано, то сделано, — прижал я палец к ее губам. — Сейчас конденсатор конденсирует в весьма возросшем темпе. Капитан мне все растолковал — правду говоря, просто прочел лекцию. Похоже, темп конденсации зависит от квадрата силы тяжести. Так что вместо того, чтобы собирать гравитонов втрое против обычного, наша старательная машина гребет сам-девять…
— Еще «Манхэттенушку»? — осведомилась она и наполнила мой бокал до краев, как только я поднял его дрожащей рукой. Вот и вся лекция по физике.
— Знаешь, когда мы приземлимся на следующей планете?
— Капитан сказал, время прибытия завтра утром. Хочет потратить целый день на проверку, прежде чем открыть шлюз.
— Кто ж его упрекнет после недавних планетарных приключений?
Планетарное время отставало от корабельного часа на два. Приняв еще пару-тройку коктейлей (и обезболивающее), я заснул сном праведника. Пробудившись на рассвете, я почувствовал себя разбитым, но почти человеком. После завтрака пришлось снова укладываться в противоперегрузочные кресла для посадки. Должен признаться, я дремал, пока голос капитана не вонзился мне в мозг.
— Босс, на мостик. Капитан Шлейк, на мостик.
Потянувшись, я зевнул.
— Идешь со мной?
— Не сейчас. Розочка что-то заскучала, и Эльмо обещал осмотреть ее ветботом.
— Отличная машина, ее даже ему не испортить. Если он не забудет нажать выключатель, — бросил я и отправился на мостик.
— Я веду разведку планеты с орбиты и отправил разведбот для анализа воздуха и образцов биосферы, — сообщил капитан, когда я присоединился к компании. Штрамм был уже на месте, а Томас подоспел вслед за мной.
По экрану побежали данные и цифры.
— Гравитация девяносто процентов нормы, всем нам это понравится. Содержание кислорода почти в норме. — Капитан указал на ряд цифр, сплошь мигавших зеленым. — В атмосфере болезнетворных микроорганизмов нет. Масса пыльцы. То же касается и почвы. Микробов нет, масса растительных тканей.
Откинувшись на спинку кресла, он поставил пальцы домиком.
— Я бы сказал, что эта планета готова к осмотру на месте, и я вызываюсь добровольцем. Я не покидал корабль уж забыл сколько…
— Ни за что! — отрезал я насколько мог жестко. — Вы в этом космическом сафари незаменимы. Кроме того, удовольствие наречь сей новый свет мы обещали Анжелине.
— Таки помнишь, — заметила она, ступая на мостик. — Конечно, Джим тоже будет настаивать на участии в предварительной рекогносцировке. Я не против, если только ступлю на поверхность первой. Согласны?
