Сергей Ковалев - Заклинание сорок пятого калибра
Я успел впритык — Катя только вышла на улицу и озиралась в поисках меня. Увидев меня верхом на "драге", девушка, по-моему, едва не юркнула назад в подъезд. Но удержалась и все-таки подошла.
— Ой! А мы на этом поедем?
— Не бойся, я буду аккуратен. — Я снял шлем, протянул Кате. — Надень. На всякий случай.
Я способен оценить героизм! Она надела шлем, и руки ее почти не дрожали.
— Не бойся, это не опаснее, чем на велосипеде ездить, — успокоил я Катю, повязывая бандану и доставая из кармана куртки старомодные очки-"консервы", которые обычно таскаю с собой для вы пендрежа. Вот и пригодились. — Правила простые. Обхвати меня за пояс и постарайся прижаться как можно плотнее. Ноги держи вот на этих подножках, колени прижми к сиденью. Не пытайся мне помогать при поворотах, не ерзай и ни в коем случае не отпускай руки. Представь, что ты — рюкзак на моей спине. Не спускай ноги с подножек, даже когда мы будем останавливаться. Все понятно?
— Д-д-да…
Несмотря на страх, а может быть, благодаря ему, Катя вела себя образцово. Я бы даже забыл, что со мной "рюкзачок", если бы она не была женщиной. Близость ее тела обжигала меня даже сквозь кожаную куртку. Выполняя обещание, я ехал спокойно, не рискуя, но то ли народ еще сидел на работе, то ли мне везло — мы ни разу не увязли в пробке. К шести мы уже были возле дома Кати. Я не стал смущать девушку и остался ждать на улице. Надо признать, ей вновь удалось поразить меня. Мало того что она решилась повторить поездку — она собралась меньше чем за полчаса!
— Поехали?
Меня нетрудно очаровать. У девушек в бикини это вообще получается за доли секунды. Кате понадобилось чуть больше времени, но ведь она была в джинсах, кофточке и куртке. Зато у нее было безотказное оружие против меня — шикарные рыжие локоны!
Ретроспектива
1712 год, Москва
— Чернокнижник он! — выпучив глаза для пущей убедительности, произнес дьяк. — Все о том знают! Чернокнижник и нехристь! И гореть ему за это в аду!
Подведя грозный итог будущей загробной судьбе колдуна из Сухаревой башни, дьяк Прокопий мелко перекрестил рюмочку и выпил. Сердито захрустел огурцом. Сидевший наискосок за столом чернявый мужчина неприметной наружности (судя по одежде, писарь) пренебрежительно усмехнулся:
— Вы, извините, ерунду изволите говорить! Яков Вилимович — человек приближенный! Стал бы царь колдуна привечать! Яков Вилимович — человек ученый, большой мудрости и понимания.
— Чернокнижник он! — упрямо нахмурился дьяк. — Ученый! А ты сам-то не с Артиллерийской слободы, что защищаешь его?!
Писарь с достоинством возразил:
— То значения к делу не имеет, откуда я. Яков Вилимович много полезного для государства сделал, о том все знают. А что касаемо колдовства, так про то все только выдумки да сплетни!
— Да какие ж выдумки?! — задохнулся от возмущения дьяк. — Да ты поди к Сухаревой башне, как стемнеет! Бывает, что и всю ночь в верхнем окне свет горит. Доброму христианину ночами спать положено! Ночь — время колдунов и ведьм!
Дьяка неожиданно поддержал купчик, давно уже просиживавший в кабаке выручку от своей свечной торговли.
— Верно поп говорит! Я сам это колдунство видел! Слушайте, слушайте, что я расскажу! Шел давеча мимо той башни за полночь…
— Из кабака шел, видать!
На скептически настроенного писаря зашикали.
— А хоть и из кабака, да трезвее некоторых! Так вот.
Слышу — свист, стоны от той башни начались, будто черти души в аду мучают! Поднимаю голову — святые угодники! Из окна башни летят железные драконы!
— Вот прям так и драконы? — не унимался писарь. — Нешто огнем из пасти пыхали?
— А вот и пыхали! Только не из пасти, а из заду! И лица у них — человечьи! Покружили вокруг башни и опять в окно впорхнули!
Писарь на это заявление только закатил глаза и тяжело вздохнул, словно говоря: "Ну что взять с темноты суеверной?" Но остальные завсегдатаи кабака прислушивались к словам купца с интересом и доверием. Посыпались, как из мешка, слухи, бродившие по Москве с того дня, как вместо стрельцов полковника Сухарева поселился в башне таинственный царский любимчик. Вспомнили и про железную служанку, якобы оживленную колдовством и прислуживавшую Брюсу вместо живой прислуги. И календарь, по которому судьбу любого человека можно предсказать. И про Черную Книгу конечно же.
— А что царь его к себе приблизил, так оно и понятно! — понизив голос и опасливо озираясь, продолжил дьяк. — Колдун-то ему обещал эликсир вечной молодости!
— А вот это уж, как хотите, чушь полнейшая! — возмутился писарь. — Не существует такого! Да и не может существовать! Все, что рождается, — растет, старится и умирает. Это закон природы и Божий!
— Так на то он и колдун, чтобы супротив законов!
— Что же сам Брюс свой эликсир не выпьет? Я его часто вижу, стареет он, как все люди!
Распалившийся дьяк истово зашептал:
— Да потому как страшно-то! Для того чтоб эликсир тот подействовал, надобно сначала умертвить себя лютой смертью! Порубить тело на куски и эликсиром тем облить. Кому поручить такое страшное дело можно? Вот и не решается колдун — нет у него такого верного слуги!
Писарю наскучил этот разговор, и он, расплатившись, покинул кабак. Подходя к Сухаревой башне, посмотрел на окна кабинета Брюса. Окна, как обычно, светились в ночи.
"Надо будет рассказать Якову Вилимовичу, что за слухи пошли из-за его опытов. Этак, не ровен час, придут добрые горожане поджигать башню с колдуном! Но какая дивная фантазия! Порубить себя на куски ради вечной молодости! Надо же было до такого додуматься!"
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Ну и где ты шлялся?
— Ничего себе, — изумился я. — Ты ничего не перепутала? Это тебе восемнадцать лет. Да и то я не спрашиваю, чем ты занимаешься и где была весь день.
— Чтобы ты знал, я весь день копала данные на Орлова! — завопила Женька. — Сижу тут, не разгибаясь, как нерд какой-нибудь! А ты развлекаешься!
— Я тоже работаю!
— Не ври! От тебя пахнет духами!
— Алекс так и не объявился? — догадался я.
— Да? — довольно искусно изобразила удивление Женька. — А ты разве с ним не связался? Или я неправильно поняла — вы же вроде как партнеры?
— Напарники, — поправил я ее мрачно. — Не надо мне тут грязных намеков.
Я встревожился не на шутку. Честно говоря, исчезновение напарника как-то вылетело у меня из головы. Пока рядом была Катя, я вообще не вспоминал о делах — в кои-то веки! Зато теперь меня начала грызть совесть… ну ладно, преувеличиваю — не грызть, а слегка покусывать. В конце концов Алекс — взрослый мальчик и в состоянии за себя постоять.
"Или дорого продать жизнь".
"Это не совсем то соображение, которое могло бы меня успокоить!"
— Не паникуй, — то ли Женьке, то ли самому себе приказал я, усаживаясь в кресло. — Обстоятельства бывают разные. Чаще всего сидишь и представляешь всякие ужасы, а потом оказывается, что все гораздо проще.
— Да, знаю, — кивнула девчонка, не поворачивая головы. — Обзваниваешь его друзей, милицию, морги, не спишь всю ночь, глотаешь успокоительное, а оказывается, что он просто остался ночевать у своей подруги и отключил телефон.
— Жень… Алекс — взрослый мужчина! Взрослый инкуб в конце концов! И вообще, он с тобой и двумя фразами-то не перебросился!
— Я не об этом. — Женька оторвалась наконец от монитора и посмотрела мне в глаза. — Просто не относись ко мне, как к ребенку. Если мне всего восемнадцать, это не значит, что я ничего не понимаю, что мои чувства — мелочь, глупость. Если человеку мало лет, это еще не значит, что он дурачок какой-то и все его переживания сводятся к "любит — не любит". Ты не допускаешь, что я могу беспокоиться об Алексе просто потому, что у вас опасная работа? Вы-то, может быть, привыкли уже. Вам, наверное, кажется нормальным драться с оборотнями? И что если у напарника не отвечает телефон — ерунда! Сколько раз такое случалось! Выкрутится! А я вот не привыкла! И когда уже за полночь, а Алекса нет, и тебя нет, и твой телефон тоже не отвечает, у меня есть причины волноваться! Я сижу здесь, за окном — ночь, и когда я думаю, что так и до утра могу просидеть, и до следующей ночи, и до следующего утра, а вы не вернетесь уже никогда, мне становится страшно!
— Извини, — буркнул я. Женьке удалось меня смутить. — Ты тоже учитывай, что если я взрослый, это еще не значит, что умный. Просто привык, что из-за Алекса у нас постоянные проблемы именно с этой стороны… А что, неужели совсем ничего?..
— Да пошел ты! — Женька вздохнула. — Он, конечно, кавайный, аж слюнки текут… текли бы. Но мне сейчас не до этого. Не с моими теперешними проблемами.
— Да брось! Разберемся мы с Келлером! Не так уж он и крут.
— Если бы только в нем было дело…
