Исин Нисио - Nekomonogatari(Black)
Такая как я должна сдохнуть-ня.
«Ня», – сказала Ханекава как кошка и снова встала на четвереньки.
Двадцать когтей, изменивших форму, зарылись в бетонный пол. Недавно она такое же сделала в другом классе. Кошачьи когти можно втягивать и выпускать.
Умный ястреб прячет когти [83] – кошки такие же, хм.
Когти сами по себе – их таланты.
– Ня-ха. Примешь весь мой стресс, чудесно, – сказала Ханекава, стоя в той же позе.
Смотря на меня снизу вверх. – А можно мне убить тебя?
– Можно. Этого я и хочу, – ответил я девушке, разводя руки в стороны. – Я хочу умереть от твоей руки.
– Ладно.
Тогда, пожалуйста, умри.
Сразу после того, как я едва успел узнать этот голос – или, возможно, ещё до того.
Меня беззвучно разорвало.
Если быть точным, разорвало тело выше пояса.
Я не уверен, что она сделала со мной.
Может быть, меня рассекли её когти, может, пронзили её клыки, или же она протаранила меня.
Всё-таки кошка может атаковать только так – и ни одна из этих атак не смогла бы рассечь человека надвое.
Однако Кайи так дела и вели.
Удар в грудь вместе с болевым шоком, настолько сильным, что моё сердце чуть не остановилось, – моё тело было разрублено надвое, и со скоростью, сравнимой со скоростью синкансена, спина ударилась о стену.
Вот так.
Как в тот раз, когда Усуи-сан получил удар Гатоцу Зеросики, или в последние мгновения Фризер-сама, когда он сражался с супер-сайяном, что-то в этом духе.
Моя нижняя половина осталась стоять на том же месте, а я соскользнул по стене класса, в которую врезался, и упал на пол.
Ох.
Слишком низко.
– Ой.
Чувство боли начало работать с задержкой.
Глядя на разорванный бок, из которого вытекали мои органы, хлюпающие и блестящие, – боль, как будто издеваясь, пронзала всё моё тело, а не только рану.
– О-о-у-у-у.
– А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!
Однако в маленьком классе раздался вопль, мешающий мне остаться с болью наедине.
Похож был на крик кошки в яме.
Её вой стёр всё.
– Ня…НЯ-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я!
А-А-А-А-А-А-А.
Как будто отсутствие звука в момент удара было обманом.
Этот крик, казалось, можно было услышать по всему городу, крик, который мог разлететься по всему миру – и он принадлежал Ханекаве.
Нет.
В данном случае – Мартовской кошке.
Агония Кайи.
– А-арараги-кун! Что! Что ты… со мной сделал?!
Я увидел Ханекаву, лежащую на полу также, как я, спрашивающую меня вперемешку с криками. Вопрос в такой момент был знаком великого любопытства – но ответ был очевиден.
Я указал пальцем.
На мою нижнюю половину, продолжающую стоять.
– Что…
Ханекава лишилась дара речи.
В самом деле лишилась, потому что из нижней части моего тела, как замена позвоночнику, торчал японский меч.
Японский меч.
Разумеется, это был демонический меч Кокороватари.
Убийца Кайи.
– Ты… ты приготовил катану.
– Да. Проглотил её заранее – как какой-нибудь старомодный фокусник.
Как маленькая девочка-вампир.
Хотя девочка-вампир делала это иначе – используя свои способности, она превращала себя в ножны, я же просто запихнул катану в рот, как сваю, провёл её через живот вдоль позвоночника, через левую ногу и воткнул в пол.
Короче говоря, вертел.
Это было бы невозможно, если бы я не был вампиром – и даже тогда бесконечная регенерация, пока тебя убивает Кокороватари, была настоящим адом.
Поэтому я ждал Ханекаву стоя. Катана шла вдоль позвоночника, так что я не мог сесть. Если спросите, зачем я сделал то, что могло с адской болью убить меня, болью настолько сильной, что я почувствовал облегчение, когда меня разрубило надвое, – затем, чтобы спрятать Убийцу Кайи.
Чтобы спрятать её внутри своего тела.
И чтобы заставить Ханекаву расслабиться и неосторожно атаковать меня.
Можно сравнить это с набиванием боксёрской груши битым стеклом – Ханекава не удержалась и ударила её.
Поскольку это была бессмысленная стратегия, как и тогда, когда я лишился руки, спровоцировать её было сложно.
Мне правда жаль, что я наговорил кучу непристойных вещей, вроде того, что я хочу лапать её грудь или увидеть её в одном белье.
– ОХ, УХ, А-А-А-А-А! Но! Но… Арараги-кун, боль…
– Да. Ты сама не ранена, – сказал я. – Меч в моём теле называется Убийца Кайи. Я позаимствовал его у вампира. Это демонический меч, способный ранить лишь Кайи. Он ранил не тебя, а Мартовскую кошку в твоём теле.
Ханекава скрючилась и схватилась за правое запястье – судя по этому, она разорвала меня ударом правой руки.
Но на правой руке не было раны.
Естественно.
Он не ранил людей – Убийца Кайи резал лишь Кайи.
Убийца Кайи убивал лишь Кайи.
Это было одной из характеристик Мартовской кошки, из-за которой Ошино было так тяжело, – поглощением энергии, превращавшее царапины в смертельную рану.
Слабость.
Обморок.
Не будет таких жалких эффектов.
Спасения нет.
Убивает Кайи одной царапиной – в этом весь демонический меч Кокороватари.
– Ч-что?!
После моего объяснения на лице Ханекавы сложилось выражение искреннего удивления.
– Откуда вообще взялся этот нелепый меч?
– Ага. Ты никогда о нём не слышала.
Потому что я тебе не рассказывал.
Я узнал об Убийце Кайи прямо от девочки-вампира. Нет ни легенды, ничего – только тайный разговор.
История, рассказанная на весенних каникулах.
На крыше этого здания, наедине с девочкой вампиром в её высшей форме.
Время, проведённое вместе.
Воспоминания о беседе с Киссшот Ацерола Орион Хартандерблейд, одно из немногих сокровищ среди воспоминаний о том аду.
Поэтому я никогда не говорил об Убийце Кайи.
Даже тебе.
– Даже такой специалист, как Ошино, лишь недавно узнал, что она владела таким невероятным мечом. По-настоящему превосходящая человеческое знание катана.
– И Ошино-сан…
«Не знал о нём».
Ханекава застонала.
Ханекава не смогла скрыть замешательства. Я продолжил.
С гордостью.
– Если бы ты знала о существовании такого смертоносного артефакта, ты бы не заглотила столь примитивную наживку – любой бы догадался про ловушку с катаной, спрятанной в теле. Столь банально и примитивно, что даже стратегией назвать нельзя.
И Ханекава купилась на это.
Легко, бездумно.
С первой же попытки.
Потому что она не знала о ней.
Потому что… она не знала о ней.
– Ну, с другой стороны, это было лишь предположение – потому что ты могла узнать о существовании катаны не от меня. Радуйся, Ханекава – даже ты не знаешь всего.
– …
– Даже ты не знаешь всего, – сказал я, слабо дыша. – Поэтому не делай вид, что ты знала всё и потеряла надежду – сдохни, сказала ты, такая как я должна сдохнуть. Не говори такого, прекрати бегать от реальности. Ты тоже многого не знаешь! Вот почему! Я не знаю всего, я знаю то, что я знаю – ты так говоришь! Скажи мне это ещё раз, как всегда!
Кашель.
Мои последние слова смешались с потоком крови.
Огромный объём крови из живота и рта. С уличных фокусов я переключился на магию воды.
Не время для скучных шуток.
Я умирал.
И умирал жалко.
Я уничтожил Мартовскую кошку одной царапиной, но для этого нужно было получить удар, который пронзил бы меня насквозь (хотя я не ждал, что она оторвет верхнюю половину тела от нижней).
И, как и в случае с левой рукой, атаку Мартовской кошки сопровождало поглощение энергии, так что исцеление вампира не работало.
Более того, не было никаких намёков на регенерацию ниже моей груди – только кровь и внутренности бесконечно лились наружу.
Я бы мог силой присоединить нижнюю половину, пронзённую мечом, но в моём положении, это было невозможно.
Во-первых, когда я проглотил клинок и когда оторвало мою верхнюю часть, Убийца Кайи тяжело ранил меня, а я даже не заметил, насколько тяжела была рана. В любом случае, там уже началась регенерация бессмертного и неубиваемого вампира.
Я умирал.
Я умирал, сражённый рукой Ханекавы.
Я умирал ради Ханекавы.
Я на самом деле был счастлив.
– …
Конечно, я понимаю.
Я понимаю, что мои действия – это действия необычайного барана. Это очевидно.
Бесполезно.
То, что я сделал, – ужасно бесполезно.
Используя Убийцу Кайи, я могу изгнать Мартовскую кошку – но ничего более.
История закончится, проблема останется.
Стресс, висящий на Ханекаве, никуда не денется – также, как и проблемы в её семье.
Мартовская кошка будет уничтожена, вот и всё.
Иными словами, мы вернёмся туда, где были до Золотой Недели.
Эксперимент кошки по нападению на пятьсот людей ничего толком не изменит – хотя, возможно, это хоть немного поможет.
Если бы это сработало, Ошино и не проиграл бы сотню раз. Он бы всё закончил в первом бою. Плоды компромисса – я уверен, его второе предупреждение было именно таким.
