Людмила Астахова - Рассказы
Умное Мясо что-то визгливо тявкнуло, а Старое Мясо завозилось с замком клетки. Мир снова поплыл вокруг Яххи, проваливаясь в красный туман, но жесткие пальцы Старого Мяса уже впились в плечи… она почувствовала это, и то, что ее вытаскивают наружу, почувствовала тоже. Мир качался и тонул, и Яххи тоже тонула, но теперь т?хесс оказался совсем близко. И тут она наконец-то увидела его… нет, не его — нож в его руке. Невозможная, отчаянная надежда — конечно, ведь на то т?хессе и есть враги лисси, чтоб убивать! Ну, вот сейчас… давай же, вот горло…
Она не успела осознать свое разочарование, когда клинок прошел мимо, не коснувшись тела. Руки! Сотня ножей не причинит такой боли… Упасть не получилось — т?хесс уже держал ее.
— Терпи! — игла снова вонзилась в нарыв, и он, наконец, лопнул. Шум человеческого города вытекал из ушей Яххи, словно гной. Вот теперь было действительно больно. Но запах т?хесс уже заполнил ноздри, оттеснив прочие запахи, и почему-то это помогало терпеть.
Лисси закрыла глаза, почти равнодушно подумав, отчего же ей все еще не страшно? А потом и это стало неважно. Наверное, тень темного настолько густая и черная, что закрывает ее от Небесного Огня — иначе отчего его лучи больше не жалят?
Лисси совсем ничего не весила — кожа, обтянувшая тонкие легкие косточки.
— Отэсс! [Терпи!] — приказал Ланх'атт, перебрасывая тощее тело через плечо, как сделал бы с убитым на охоте снежным барсом.
И плевать на то, что снежно-белая рубашка из тончайшего шелка теперь безвозвратно испорчена.
Голова лисси бессильно болталась на уровне его поясницы.
— О! — только и смог сказать Джен'нон, увидев новое приобретение Лорда.
Но, повинуясь резкому движению головы Ланх'атта, не осмелился ни о чем спрашивать. Со стороны порой выглядело так, будто каэлл'анэ Джен'нон в самом деле читает мысли Черного Лорда, настолько безошибочно он умел отгадывать желания своего господина. И сейчас Лорд желал остаться в светлице наедине с лисси.
— Я пойду и распоряжусь относительно ужина.
— Иди!
Лежащая на ковре куча мослов и гноящейся плоти оскорбляла взгляд Первого Воина Владычицы, так же, как заплеванный и оскверненный священный алтарь, на который помочились и нагадили нечестивцы. Чистое яркое пламя затоптали, остались лишь отсвечивающие золотом тлеющие угольки.
— Ты доказала, что сильна, лисси. Ты желала смерти по-настоящему, как прирожденная темная. И кто, как не я, может оценить твое мужество, — сказал Ланх'атт, чеканя каждое слово. — Но, извини, умереть я тебе не дам. Поэтому рекомендую обернуться и исцелить свои раны.
Веко оборотня дрогнуло.
— Я знаю, ты сразу попробуешь сбежать, — усмехнулся холодно темный. — В чем-то я даже тебя понимаю. Но сажать на цепь я тебя не буду. Ты достаточно взрослая, чтобы знать — исцеление не вернет сил и не сделает тебя…хм…толще. А в городе и, вообще, так далеко от Великой Реки Вьяр, ты сильно рискуешь снова оказаться в плену. Ты следишь за моими рассуждениями, лисси?
Конечно, она следила, хоть и не подавала вида. Ланх'атт видел, что почти затухший огонек снова начинал разгораться. Он прошелся от стены к стене.
— Я сейчас выйду, а ты немного поразмыслишь над моими словами и… обернешься. Есть либо Жизнь, либо Смерть, и третьего не дано. Дверь в Смерть для тебя пока закрыта, и тебе придется выбрать, какой будет Жизнь — достойной разумного существа или нет.
И вышел из своих покоев, на ходу сдирая с себя грязную рубашку.
— На какое-то время мне придется смириться с обществом Светлой.
Джен'нон понимающе кивнул. Он впервые совершенно не понимал причин поступка Черного Лорда.
Яххи знала, что должна сейчас встать… или хотя бы открыть глаза. Недостойно и жалко вот так валяться у ног древнего врага, словно облезлая, траченная молью шкурка. Но пока ей даже век было не приподнять, да и к чему? Видеть врага… так ведь она уже его видит — чистое черное пламя, ледяной огонь. Зачем видеть больше? Достаточно носа, чтоб чуять — резкий свежий запах т?хесс заставлял ноздри тревожно вздрагивать. И достаточно слышать, как он говорит… А! Он же говорит с ней. Говорит, конечно, на черном наречии т?хессе, полном звонких стальных созвучий, но Яххи было понятно каждое слово. Т?хессе, как, впрочем, и лисси, когда хотели того, могли говорить так, чтоб их понимали. Врожденное умение, равно свойственное что Темным, что Светлым, вот только т?хессе очень редко утруждали себя подобной заботой. По правде сказать, никогда.
— … обернуться и исцелить свои раны, — сказал т?хесс.
Обернуться, исцелить раны? Интересно, зачем? Хочет посмотреть, как происходит изменение? Что значат эти слова о том, что она достаточно сильна? Для чего сильна — для жертвоприношения? Потому она и должна исцелиться?
Яххи попыталась приоткрыть один глаз — и не смогла. А темный говорил дальше.
Сбежать? Да он смеется! Она не настолько глупа. В этом городе ей не пробежать и сотни шагов, да и… т?хесс прав. Исцеление не вернет ей сил и не прибавит ни прыти, ни плоти на костях.
Не станешь сажать на цепь? Тогда почему бы тебе не снять ошейник, т?хесс? Ей бы хватило смелости насмешливо рыкнуть это прямо в черный огонь, но пересохшее воспаленное горло не давало вымолвить ни звука. Что ж… ладно! Ты еще увидишь, на что способная Солнечная Кровь!
Ровное сияние темного пламени чуть удивленно дрогнуло и… нет, не отшатнулось, а словно бы немного отступило, позволяя разгореться крохотному язычку золотого огня.
А потом он ушел, и Яххи наконец-то смогла приоткрыть глаза. Прямо рядом с ее щекой на ковре дрожал солнечный зайчик. Лисси дернулась, коротко выдохнула — и всем телом потянулась к нему.
Наверное, со стороны это показалось бы очень смешным — нелепо подергивающаяся кучка полумертвого мяса, пытающаяся подползти к лучу золотого света. Но темный ушел — не потому ли, чтоб этого не видеть? — а больше глазеть на корчи полудохлого оборотня на ковре было некому. Яххи даже сипло кашлянула, вдруг развеселившись. Посланец Небесного Огня коснулся щеки, словно ласковая ладонь. Лисси немного полежала, собираясь с силами — а потом позволила телу скользнуть в спасительное изменение.
Лапы чуть подергивались, и сама она мелко дрожала — не от страха и не от холода, просто слишком велико было напряжение. Солнечная Кровь вскипела — и разом заболели и зачесались все раны, ссадины и переломы. Исцеление не бывает безболезненным. Забывшись, Яххи коротко застонала. Мучительно ломило челюсти, прямо-таки выворачивало — это начали отрастать новые клыки. А вот это надолго. Ткани срастаются быстро, а вот кости, даже сросшиеся, первое время еще очень хрупки, да и зубы вырастают не за час. Встать не получится, впрочем… Ведь т?хесс пока тут нет? Только запах его повсюду! Яххи потянула носом — и неожиданно звонко чихнула. Целые снопы искр разлетелись под сомкнутыми веками, и за этим взрывом она не сразу смогла снова почуять его присутствие.
Позор. Чтоб древний враг продолжал наблюдать за дочерью Солнечной Крови в такой нелепой и жалкой позе? Позор!
Лисси дернулась раз, другой — и медленно поднялась на дрожащие подгибающиеся лапы. Поднять голову повыше не получилось, так что она могла видеть только его сапоги. Яххи вдруг увидела себя глазами т?хесс — дрожащая облезлая шавка, едва стоящая на разъезжающихся лапах, чуть не в голос скулящая от боли и слабости…. Позор! Лисси все же вздернула голову выше, попыталась оскалиться и тихонько зарычала. То есть подумала, что оскалилась и зарычала, потому что впервые в жизни услышала над собой… смех т?хесс! Не смех даже, а так, смешок — но все равно. Т?хессе умеют смеяться?! Т?хесс смеется над ней?! Рычание стало громче — и вдруг против ее воли сменилось придушенным взвизгом. Яххи повисла, ухваченная за шкирку железными пальцами темного, и лапы ее бессильно дергались, не доставая до пола.
Шелк густого синего оттенка, из которого была сшита рубашка, приятно холодил кожу на груди и плечах. В здешних норах, упущением Богини названных дворцами, кишащих насекомыми, шелк — единственное спасение, чтобы не завшиветь. В нем поголовно щеголяло Темное посольство, не имея возможности как следует помыться. О ритуальных омовениях речь вообще не шла.
…Бездонны подземные, священные озера Маэ'Тхэ — Сердца Мира, выточенные в толще земной бесчисленными слезами Матери Гор. Черны их ледяные воды. А по берегам растут кружевные каменные цвета, чья красота так хрупка, что рушится от легчайшего вздоха…
— Это вино можно пить, мой Лорд.
Видимо Джен'нон все же увидел, как его господин облизал пересохшие от жажды губы.
— Мне бы воды. Простой чистой воды.
— Не просите, мой Лорд. Я скорее умру, чем дам вам ЭТОЙ воды.
— Ладно, — ухмыльнулся Ланх'атт. — Ты мне нужен живым.
С отвращением проглотив предложенный напиток, Черный Лорд вспомнил об оставленной без присмотра лисси. Положим, она никуда не денется, но следует проверить.
