Владимир Пучков - Тень великого канцлера
— Вино — это хорошо! — выдохнул Илья и ринулся к столу. — Меня замучила ползучая жажда!
— Однако едва богатыри вошли в комнату, как дверь за ними с треском захлопнулась. Яромир услышал, как в железные пазы с грохотом вошел тяжелый затвор.
— Посидим, — сказал Илья, — подождем. — Он взял в руки плетеную бутыль. — Интересно, это такая же кислятина, как и у Монгольфея?
— Постой! — Яромир отнял у Ильи бутыль, побултыхал ее и даже понюхал. — А что, если оно отравлено? — Он стер пыль на этикетке и прочел: «Амонтильядо». — Вы поняли? Ядо! И не просто ядо, Амонтиль ядо!
— Да зачем же королю понадобилось нас травить? — удивился Муромец. — Он видеть нас хотел. Разговаривать. Вот погодите, скоро за нами придут и проведут в трапезную короля!
Алеша Попович подошел к двери, потрогал ее пальцем. Дверь даже не шелохнулась. Алеша усмехнулся и повернулся к друзьям:
— Боюсь, наш юный друг прав. Ничего на столе не трогайте! Мне с самого начала показалось, что для дворца эта крепость выглядит несколько странно.
— Да чего тут странного? — пожал плечами Илья.- Дворец как дворец. Башни, стража, мост подъемный. Короли всегда прячутся куда подальше, они же боятся, что придут подданные и настучат им по репе. Даже у нас Дормидонт в тереме сидит, никуда не выходит.
— Так то терем, а тут крепость. Нет, братцы, это тюрьма!
— Так мы, выходит, сели в тюрьму по доброй воле? — ахнул Илья.
— Не по воле, а по дури! — жестко сказал Яромир. — Обманули, как последних…
— Лохов! — подсказал Добрыня и весело заржал.
— Если вы ошибаетесь, вам будет стыдно! — проворчал Илья. — Лично я верю королю.
— А королеве? — неожиданно ляпнул Яромир и тут же покраснел. Шутка вышла так себе. Но Муромец ответил серьезно:
— Королеве не очень. Все-таки женщина.
Вот теперь шутка получилась, и богатыри весело заржали.
— Ладно, — сказал Илья. — Немного подождем.
— А что потом? — заинтересовался Попович, бросая красноречивый взгляд на железную дверь. Дверь была что надо, тяжеленная, толщиной в локоть. В самом верху ее было проделано маленькое окошко.
— Потом пойдем домой, — сказал Илья и, заложив руки за спину, стал ходить взад-вперед. — Интересно, а туалет здесь есть? — сказал он ни с того ни с сего.
— А что такое туалет? — заинтересовался Яромир, которого создавшееся положение, кажется, нисколечко не тревожило. Илья подошел к Яромиру и что-то шепнул ему на ухо.
— А я-то думал… — разочарованно протянул богатырь. — Но ведь нам и не надо. Мы ведь сейчас выйдем?
— Если выпустят! — усмехнулся Попович.
— Я выйду, даже если не выпустят! — упрямо сказал Яромир. — Но уж тогда они у меня попляшут!
— Интересно, каким образом?
— Что? Плясать будут? Вприсядку!
— Да нет, я имею в виду, как выйдем? Лично я сомневаюсь, что такую дверь можно сломать, — сказал Попович.
— Яромирка прав! — уверил Илья. — Сломать можно все.
— И тут в окне показалась удивительно знакомая физиономия.
— Палач! — ахнул Яромир.
— Ага! — радостно ухмыльнулся палач. — Вот он я! Скоро буду вам рубить головы. Вы как предпочитаете, между третьим и четвертым позвонком или брать пониже? Некоторые любят, чтобы головка была срезана аккуратненько! С такими работать одно удовольствие!
— Но ведь я тебя там, на площади… — начал было Яромир.
— Так то мой брат! — улыбнулся палач. — Он сейчас в сумасшедшем доме. Так что спасибо вам, я теперь единственный мастер!
— Ты мастер? — переспросил Яромир, подходя поближе.
— Ага! — палач радостно обнажил лошадиные зубы. В этот момент рука Яромира молниеносно просунулась в окно и схватила палача за нос.
— Мням! — произнес палач, делая попытку освободиться. Но силы были неравны. Яромир стал втягивать голову палача в окно. Окно оказалось недостаточно широким: пролезть мешали уши. Пришлось дернуть посильнее. С тихим чпоком голова палача пролезла и оказалась в камере. Все остальное нервно задергалось за дверью. Измученные нос и уши «мастера» распухали на глазах.
— Хорош! — восхитился Илья. — Такое ожерелье тебе как раз! Ну что, поговорим?
— О че-ом?! — взвыл палач. — О-о! Какое коварство! Как я теперь буду жи-ить?! Отпустите меня назад!
— Назад? — изумился Яромир. — Ты же палач! Знаешь, что назад пути нет. Но ты не волнуйся, мы тебя все-таки освободим. Отрежем голову, и пойдешь гулять!
— Без головы? — ужаснулся палач. — Кому я буду нужен без головы?
— Ты и с головой-то никому не нужен! — сплюнул Илья. — Ладно. Хватит болтать, перейдем к делу, — он взял со стола бутылку. — На-ко, хлебни для храбрости!
— Не буду! — запротестовал палач, но с Ильей спорить было бесполезно.
— Не будешь пить, так волью!
— А я зубы сожму!
— А я их выбью!
— Но вино отравлено, — прошептал палач. — Мне его пить нельзя!
— А нам, значит, можно, — вздохнул Илья. — А все твердят: Европа! Культура! Учить вас надо дубиной по голове! Ладно. Говори, что это за дворец такой? Где мы находимся?
— В Бастилии! — радостно доложил палач. — В тюрьме для особо опасных… а-а-а!
— Что? — забеспокоился Илья. — Ты чего орешь-то? Все уши прозудел, шмель проклятый!
— А-а-а! О-о-о! — извиваясь, орал палач. — Меня сзади… О-о!
— Сзади? — мстительно прищурился Муромец. — Это в тюрьме бывает.
— Едят! — прорыдал палач.
— Упыри! — взревел Яромир. — И здесь от них покоя нет! Ну, все! Достали!
Он разбежался, насколько позволяли размеры камеры, подпрыгнул и обеими ногами ударил по двери. Дверь с оглушительным грохотом сорвалась с петель, и вместе с палачом ее вынесло в коридор.
Богатыри выскочили из камеры и нос к носу столкнулись с толпой великосветских упырей. Судя по нарядам, это были не последние люди в государстве.
— А вот и наши богатыри! — обрадовались они. — Что ж вы так торопитесь, дурашки! Сейчас мы будем вас ам-ням-ням!
— А мы будем вас хрясь, бах и трах! — сурово заявил Илья.
— Трах? — засомневались упыри и невольно подались вперед. Драгоценности на них мелко задрожали от возбуждения. И тут Яромир не выдержал. Он схватил упавшую вместе с палачом дверь, поднял ее над головой и одним ударом пришиб добрый десяток монстров. Обманутые в своихлучших чувствах, упыри взревели и ринулись вперед.
— Братцы! Не подвернитесь под руку! — крикнул богатырь и пошел гвоздить гламурную нечисть по фиолетовым мордам и плоским черепам.
Побоище получилось что надо! Железная дверь, словно молот, плющила монстров, а богатыри подталкивали в спину тех, кто еще остался цел. Последним оказался разодетый в золото и шелка хлыщ с оттопыренной верхней губой. Из-под губы вылезали здоровенные клыки, правда, один был с дуплом.
— Прекратить! — заверещал он. — Я король! Вы не имеете права!
— Не имеем, — смиренно согласился Илья. — Но ведь делаем, а? Парадокс! — и свесил упырю увесистый подзатыльник. В следующую секунду массивная дверь пришлепнула монстра с такой силой, что от него остались только дымящиеся башмаки.
— Кажись, все? — спросил Яромир, оглядываясь и переводя дух. — А где палач-то?
— Оторвался во время работы, — пояснил Добрыня. — Ну, для него же лучше. Все равно бы он голову назад не вытащил. К тому же с отъеденной задницей куда он годен?
Яромир посмотрел на кучу прессованного мусора, оставшегося после упырей.
— Это куда девать? Поджечь бы…
— Не наша забота, — отмахнулся Илья. — Пусть выгребают сами. На удобрение. Пошли отсюда!
Но выйти из Бастилии оказалось непросто. Из караульного помещения выскочили стражники с алебардами. Морды у стражей были красные, от них несло за версту винным перегаром. Нахлобучив шлемы на лоб, они поперли на богатырей, как живой таран. Драться в узком коридоре было неудобно, да, честно говоря, и не хотелось. Пришлось Яромиру сбегать за дверью и упрессовать всех стражников сразу. И еще один раз пригодилась дверь: чтобы высадить ворота. Возле подъемного моста они увидели отца Жозефа. Узрев богатырей, он подпрыгнул, как ужаленный, но вместо того, чтобы бежать, бросился прямо к ним. Илья встретил его сурово:
— Что ж ты, преподобное твое преподобие, упырям помогаешь? Богатырей решил извести?
— Живы! — зарыдал отец Жозеф, заламывая руки. — Слава всевышнему! А где же вампиры?
— Там, где им и положено быть, — сказал Яромир. — В аду. Небось уже на сковородке жарятся!
— А я не смог! — выдохнул отец Жозеф. — Они меня каждый день по голове дубиной били, живого места нет! — он горестно обнажил бугристую лысину.
— При виде лысины Илья смягчился и проникся сочувствием:
— Ладно, преподобный. Иди домой. Упырей больше нету!
— Но есть поддельный кардинал! — возопил Жозеф. — Я не могу идти домой, я должен спасти отечество!
— Погоди, как это поддельный? — удивился Попович. — А где же настоящий?
— Настоящий в Бастилии, — сказал Жозеф. — Но его сегодня должны были съесть. Эта толпа вампиров…
— Не успели! — утешил его Яромир. — Им по пути палач попался. Так они его сначала схарчили. А потом им было не до того.
