Ирина Боброва - Наше величество Змей Горыныч
– А Садко подскажет, как туда добраться. – Царевна ободряюще улыбнулась и отправилась в библиотеку.
Посоветовавшись, братья решили идти к царю парламентерами. Горыныч схватил белую занавеску и, размахивая ею, как флагом, ринулся вниз.
В рядах дружинников почувствовалось напряжение, копейщики взмахнули копьями, лучники натянули луки. Потап взмахнул мечом, но Вавила остановил его:
– Погодь драться, парламентер он.
– Вот тебе наш сказ, царь, – начал говорить Змей Горыныч сразу всеми тремя головами. – Давай меняться. Ты нам даешь карту, на которой нарисован путь к сродственникам, а мы возвращаем тебе дочек. И расходимся подобру-поздорову!
– Да где ж я тебе такую карту добуду? – сокрушенно вздохнул царь.
– Купец у тебя в войске есть, Садко кличут. Дочки твои сказали, что он знает, где находится эта страна, которая зовется Мезозоем.
– Садко, – крикнул царь, – слышал ли ты о такой стране, где Змеев Горынычей тьма-тьмущая?!
– Слышать-то слышал, царь-батюшка, да сам там не был. Говорят, далеко в теплых краях, за землями Бразильянскими, горы есть. И называются горы те Крокодильерами. Высокие – до самого неба, а в тех горах долина затерянная. Там Змеи Горынычи и живут.
– А не обманываешь? – усомнился Старшой.
– Не обманываю, у меня доказательства есть. – Садко кинулся к своей повозке и выудил из вороха добра большую сверкающую пластину. Это была чешуйка, точно такая же, какие покрывали шкуру Змея Горыныча. – Только Горынычи те на латынянский манер драконами называются, – объяснял Садко, отыскав еще и свернутую в трубочку карту. – А карту эту я у чудака одного в оплату за провоз взял. Встретился мне муж премного ученый, только вот умом слабенький – аки младенец несмышленый. Сказал, что заблудился он в двух странах, одна страна Параллелей зовется, а другая – Меридианой. И дорогу домой найти не мог. Паганелькой того ученого звали, он, кроме мух да жуков, ничего не видал и видеть не хотел. Так я его в Хранцию доставил. Рассеянный тот муж премного был – золотом рассчитаться обещал, а сам вместо золота мне мешочек дал – и был таков.
– Странно, – недоверчиво проговорил воевода Потап. – Чтоб ты, Садко, да денежки не пересчитал? Чтоб ты кошель не проверил? Да быть такого не может!
– Не успел, – сокрушенно вздохнул купец. – Мимо не то муха какая пролетела, не то другая насекомая. Так Паганелька тот сачок выхватил да за тварью этой унесся, только я его и видел. Так у меня чешуйка эта да карта образовались в хозяйстве. Только вот покупателей на них не находилось.
Горыныч взял в лапы чешуйку и благоговейно вздохнул. Умнику на глаза набежали слезы, и даже Озорник проникся общим настроением – он глупо ухмыльнулся. Вернув купцу реликвию, братья полетели в хрустальный дворец за царевнами.
– Отдадим девчонок – и сразу в путь, – сказал Старшой.
Братья, понятное дело, возражать не стали.
Легко сказать, да нелегко сделать. Царевны наотрез отказались возвращаться. Василиса – пока не прочтет все книги, Марья – пока не разберется в устройстве всех механизмов, а Елена просто не могла расстаться с драгоценностями. Тогда Змей, которому не терпелось отправиться на поиски, схитрил. Он обхватил лапами книжный шкаф, в котором сидела Василиса Премудрая, и, с трудом вытащив его на балкон, перенес вниз. Поставил перед оторопевшим царем-батюшкой, а сам за следующей царевной полетел. С Еленой тоже особых проблем не было – она как раз склонилась над сундуком, пытаясь что-то достать с самого дна. Змеевы головы подмигнули друг другу, и Горыныч просто закинул девушку внутрь и захлопнул крышку. Быстро доставив младшую царевну к батюшке, Змей полетел за средней сестрой. Но Марья Искусница, в отличие от сестер, оказалась особой очень практичной. Она не стала противиться отъезду. Быстро увязала в скатерть все, что ей понравилось, всучила узел Горынычу, а сама взобралась ему на спину. Змей и ее сдал с лап на руки папеньке.
После этого Вавила торжественно вручил Горынычу карту, на которой отмечен путь до долины, затерянной в горах, и чешуйку зеленую. Старшой заметил, каким слезным взглядом младшая царевна на нее смотрит, с братьями переглянулся да и отдал ту чешуйку Елене Прекрасной.
– Серьги сделаешь, – сказал он и, взмахнув крыльями, в небо поднялся.
Так он одержим был мыслью найти ту затерянную долину, что не слышал горестного крика, который несся вслед ему с балкона хрустального дворца:
– Куда ж ты, сыночка-а-а-а-а?!!
Глава 8
ЖЕНИХИ ИНОСТРАННЫЕ – СТРАННЫЕ, СТРАННЫЕ…
Царь-батюшка, сделав из инцидента правильные выводы, решил дочек немедленно замуж отдать. Быстро весть об этом по странам-государствам разлетелась, и начали съезжаться в Лукоморье иностранные женихи. Все как есть принцы да королевичи. Челядь царская с ног сбилась, обустраивая гостей согласно их требованиям. Терем что улей растревоженный гудел.
Сватовство, естественно, дело интересное да веселое, вот только царевны не рады почему-то были. Оно и понятно – все женихи из стран дальних понаехали и планировали невест с собой увезти.
Первым женихом королевич испанский был, и, соответственно обычаю, сватался он к старшей сестре. В горницу думскую слуги королевичевы внесли трон, с которым жених никогда не расставался. Боялся, что в его отсутствие трон захватит кто-нибудь из его многочисленных родственников, поэтому и возил с собой такую махину. Сам королевич вошел и уселся на него, ни с кем не поздоровавшись и даже взглядом не одарив. Выпрямился он на троне и застыл в надменной позе – лицо каменное, спина прямая, будто аршин портновский проглотил. Сильно царю эта надменность не понравилась.
– Ну и какого рожна… гм… ты роду-племени будешь? – полюбопытствовал царь Вавила.
– Славного роду королевского, – ответил жених, – который пятьсот лет Гишпанией правит. Снизошел до провинциальной невесты, потому как прослышал, что она умна больно! У нас в роду последнее время все чаще идиото да даунито рождаются, так что новой крови требуется, для оздоровления.
– Вот те раз! – возмутился Иванушка и с места своего вскочил. – Я не понял, он что, резать невесту собирается? Да я ж ему щас…
– Погодь, Ивашка, сядь на место и не высовывайся, – оборвал его Вавила. – Вежливость надо соблюсти, до конца жениха выслушать.
– Да как же вежливость-то перед невежей соблюдать?! – возмутился воевода Потап, полностью поддерживая Ивана-дурака. – Вошел, шапки не снял, спину в поклоне перед честными людьми склонить побрезговал!
– Тихо, Потап, не шуми – не один, чай, жениху нас, кого-нибудь да выберем! Там, за дверьми, еще двое аудиенции дожидаются. – Вавила внимательно посмотрел на королевича, желая определить, что в нем хорошего, но ничего такого не заметил. Тогда царь решил прибегнуть к политесу и спросил: – Как звать-величать тебя, добрый молодец?
Снизошел до ответа спесивый жених, но этот ответ был столь странен для слуха лукоморского, что у всех присутствующих от удивления вытянулись лица.
– Хулио Педро Гомес! – ответил королевич и снова замер в гордой неподвижности.
– Это надо ж, – удивленно, но с возмущением проговорил Потап, – мало ему Педром быть, он еще и Гомеса добавляет!
– Н-да… после этих двух имен так и хочется его третье имя произнести вслух, – только и смог сказать Вавила, разводя руками. – Это как же имя такое сокращать ласкательно?
Царь мысленно странное имя уменьшил, получилось что-то совсем неприличное. Бояре то же самое, видно, сделали, потому как вздрогнули стены царского терема от многоголосого хохота.
Тут Василиса Премудрая сочла момент подходящим, чтобы вставить замечание. Старшей царевне чванливый жених не просто не понравился, а прямо-таки с души ее от этого жениха воротило.
– А представь, батюшка, какое отчество матерное у деток будет? – сказала она и хитро улыбнулась, уверенная в том, что жениху от ворот поворот дадут.
– Да вы пыль из-под ног моих целовать недостойны, – презрительно скривился королевич.
Тут все с мест после такого оскорбления повскакивали, но Иванушка-дурачок всех шустрей оказался. Схватил он кованый трон вместе с сидящим на нем королевичем да из горницы думской, а потом и из царского терема выволок. Долго шлепки и удары с улицы слышались. А когда Ивашка назад вернулся, лицо у него такое довольное было, что прямо вся физиономия светилась.
– Я тут… это… услугу хорошую королевичу оказал, – сказал он, ухмыляясь. – В пыли как следует вывалял. Теперь этот королевич нецензурный в поцелуях недостатку знать не будет! Гы!
– Ванечка! – воскликнула Василиса Премудрая и на шею дураку кинулась. Потом к отцу повернулась и сказала: – Вот мой суженый, никого другого не надо!
Поморщился царь Вавила, но противиться не стал, сказал слово отцовское:
– И вправду, пусть уж дурак зятем моим станет. Настоящий мужик, не гомес, чай, какой. И опять-таки дурак все приличней звучит, чем этот… – Вавила скривился и, с трудом превозмогая неприятие, выговорил: – Хулио.
