Терри Пратчетт - Эрик, а также Ночная Стража, ведьмы и Коэн-Варвар
— Ну, вот что… — начал Коэн.
— Я помню, как мой папа рассказывал о вас, когда я был всего лишь булыжником, — сказал Кварц. — Он шагает по миру, как клосс, говорил он.
Наступило молчание. Коэн думал о том, что такое клосс, и почувствовал тяжелый взгляд Берилл на себе.
— Он всего лишь старик, — сказала она. — И не кажется мне таким уж героичным. Если он так хорош, почему же он не богат?
— Ты только послушай… — начал Кварц.
— Вот ЭТОГО мы ждали? — спросила его жена. — Сидя под протекающим мостом? В ожидании людей, которые так и не пришли? В ожидании мелкого кривоногого старика? Мне стоило послушать свою мать! Ты хочешь, чтобы наш сын сидел под мостом, в ожидании мелких стариков, которые придут и убьют его? Вот в чем смысл жизни тролля? Ну так этого не будет!
— Нет, ты только…
— Ха! У Пирита нет мелких стариков! У него богатые толстые торговцы! У него КТО–ТО! Тебе стоило присоединиться к нему, когда у тебя был шанс!
— Да я лучше червей буду есть!
— Червей? Ха! С каких это пор мы можем позволить себе есть червей?
— Мы могли бы поговорить? — спросил Коэн.
Он перешел на другую сторону моста, его меч повис в руке. Тролль побрел за ним.
Коэн достал свой кисет для табака. Взглянув на тролля, он протянул ему кисет.
— Куришь? — спросил он.
— Эта дрянь убьет тебя, — сказал тролль.
— Да, но не сегодня.
— Хватит болтать со своими дружками! — крикнула Берилл со своей стороны моста. — Сегодня тебе надо на мельницу! Ты знаешь, что Сланец не будет держать для тебя место, если ты не займешься этим серьезно.
Кварц горько усмехнулся.
— Она стремится во всем мне помочь, — сказал он.
— И я не попрусь в такую даль по реке, чтобы снова тебя доставать, — прокричала Берилл. — Давай, расскажи ему о козлятах, мистер Большой Тролль!
— О козлятах? — удивился Коэн.
— Понятия не имею ни о каких козлятах, — сказал Кварц. — Она постоянно говорит о каких–то козлятах.[9] Я не понимаю, о чем она. — Он поморщился. Они проводили взглядом Берилл, которая вместе с маленькими троллями спустилась вдоль берега и скрылась под темным мостом.
— А вообще–то, — сказал Коэн. — Я не собирался тебя убивать.
Лицо тролля вытянулось.
— Нет?
— Просто сбросил бы с моста и украл все твои сокровища.
— Правда?
Коэн похлопал его по спине.
— Кроме того, мне нравятся люди с хорошей памятью. Вот, что нужно этому миру — хорошая память.
Тролль выпрямился.
— Я стараюсь, сэр, — сказал он. — Мой парень хочет отправиться на заработки в город. Я сказал ему, под этим мостом тролли жили уже без малого пятьсот лет…
— …так что, если ты просто отдашь мне сокровища, — продолжал Коэн. — Я, пожалуй, пойду.
Лицо тролля сморщилось в неожиданном волнении.
— Сокровища? У меня их нет.
— Да ладно тебе, — ответил Коэн. — С таким замечательным мостом?
— Да, но по этой дороге уже не ходят, — печально сказал Кварц. — Ты первый за последние несколько месяцев, правда. Берилл говорит, мне нужно было присоединиться к ее брату, когда он построил новую дорогу через свой мост. Но, — он повысил голос. — Я говорил, под этим мостом всегда жили тролли.
— Ага, — сказал Коэн.
— Проблема в том, что камни постоянно выпадают, — сказал тролль. — А ты не поверишь, сколько дерут эти каменщики. Проклятые гномы. Им нельзя верить, — он наклонился к Коэну. — По правде говоря, мне приходится работать три дня в неделю на лесопилке моего шурина только, чтобы свести концы с концами.
— Я думал, твой шурин владеет мостом.
— Один из них. А у моей жены братьев, что блох у собаки, — сказал тролль. Он мрачно уставился в поток воды. — Один владеет лесопилкой вниз по реке, в Мрачной Заводи. У другого мост, а тот, который толстый и жирный, торгует на Горьком Пике. Ну скажи, разве это занятие для тролля?
— Ну, один–то работает на мосту, — возразил Коэн.
— Работает? Думаете, сидит в клетушке день напролет, сдирая с народа по серебряной монете за переход? Да ничего подобного! Он приплачивает какому–то гному за сбор денег. И еще называет себя троллем! Да пока к нему не подойдешь вплотную, не сможешь отличить от человека!
Коэн понимающе кивнул.
— Ну, а Вы представляете, — продолжил тролль. — Мне приходится каждую неделю отправляться к ним на обед? И там бывают все трое? И постоянно выслушивать их занудство про переезд…
Он обратил свое большое, грустное лицо к Коэну.
— Ну что плохого в том, чтобы быть троллем под мостом? Я вырос троллем под мостом. Я хочу, чтобы Яшма стал троллем под мостом, когда меня не станет. Ну что в этом плохого? Миру нужны тролли под мостами. Иначе к чему все? Зачем все?
Каждый в своих мыслях, они оперлись о перила, глядя в белую воду.
— Знаешь, — медленно произнес Коэн. — Я помню времена, когда можно было проехать отсюда до Острых гор и не встретить ни одной живой души, — он тронул меч кончиком пальца. — По крайней мере, так ехать можно было довольно долго.
Он отбросил окурок сигареты в воду.
— Теперь там сплошные фермы. Мелкие фермы мелких людишек. И заборы кругом. Куда ни плюнь, фермы, заборы и мелкие людишки.
— Она, конечно, права, — сказал тролль, продолжая какой–то внутренний диалог. — Просто в выпрыгивании из–под моста нет перспектив.
— Я хочу сказать, — продолжал Коэн. — Я ничего не имею против ферм. Или фермеров. Они приносят пользу… Просто РАНЬШЕ они были далеко, у Края. А теперь Край пришел сюда…
— Постоянно двигаешься назад, — говорил тролль. — И ты меняешься к худшему. Как мой шурин Сланец. Лесопилка! Тролль хозяйничает на лесопилке! А видел бы ты ту муру, которую он творит с Полутемным Лесом!
Коэн удивленно поднял глаза.
— Что? Тот, что с гигантскими пауками?
— Пауки? Сейчас там нет пауков. Только пеньки.
— Пеньки? Я любил этот лес… Он был… ну, он был очерновательным. Сейчас очерновательных лесов поди найди. В таком лесу всякий познавал настоящий ужас.
— Хочешь очерновательности? Он засаживает лес елями.
— Ели!
— Ну, это не его идея. Он бы не отличил одного дерева от другого. Это все Глина. Он его надоумил.
У Коэна закружилась голова.
— Кто такой Глина?
— Я же говорил, что у меня три шурина, так? Ну так это тот торговец. В общем, он сказал, что засаженную землю будет проще продать.
Последовала долгая пауза, пока Коэн переваривал информацию.
Затем он сказал:
— Нельзя продавать Полутемный Лес. Он ничей.
— Ага. И именно поэтому он утверждает, что его можно продать.
Коэн ударил кулаком по перилам. Кусок камня мирно выпал из моста.
— Извини, — сказал Коэн.
— Ничего. Я же говорил, он разваливается по частям.
Коэн повернулся.
— Что происходит? Я помню те прошлые войны. А ты? Ты, должно быть, тоже воевал.
— Таскал дубину, да.
— А вроде это было ради светлого будущего, закона и всего такого. Так мне говорили.
— Ну, я дрался, потому что большой тролль с хлыстом не оставлял мне выбора, — осторожно произнес Кварц. — Ну, ты меня понимаешь.
— Я хочу сказать, ведь мы дрались не ради ферм и елок, ведь нет?
Кварц опустил голову.
— И я еще тут с этим огрызком моста… Я чувствую себя так мерзко, — продолжил он. — Ты проделал длинный путь, а все так…
— А вроде тут был еще какой–то король, — неопределенно сказал Коэн, глядя в воду. — И, по–моему, тут были еще и колдуны… Но король был. Я почти уверен. Правда, никогда с ним не встречался, — он ухмыльнулся, повернувшись к троллю.
— Не помню его имя. Кажется, никогда о нем не слышал.
Спустя где–то полчаса конь Коэна выплыл из туманного пролеска на поблекшую и выветрившуюся вересковую пустошь. Они какое–то время шли молча, пока он не спросил:
— Ну, сколько ты ему дал?
— Двенадцать золотых монет, — задумчиво ответил Коэн.
— Почему двенадцать?
— Больше не было.
— Ты спятил.
— Когда я только начинал работать героем–варваром, — сказал Коэн, — под каждым мостом был тролль. И нельзя было пройти через лес, как только что мы прошли, чтобы не обошлось без десятка гоблинов, жаждущих заполучить твою голову, — он вздохнул. — Интересно, что с ними случилось?
— Ты, — ответил конь.
— Ну, да. Но я всегда думал, что их не счесть. Всегда думал, что Край еще не близко…
— Сколько тебе лет? — спросил конь.
— Не знаю.
— Достаточно, чтобы стать мудрее…
— Ага. Точно. — Коэн закурил еще одну сигарету и закашлялся так, что у него заслезились глаза.
— …получить размягчение мозга…
— Ага.
— …отдать свой последний доллар троллю!
— Угу. — Коэн выпустил струйку дыма в сторону заката.
— Зачем?
Коэн задумчиво уставился в небо. Его красное сияние было холодным, как горы ада. Ледяной ветер мчался через степи, хлеща остатки того, что было на голове варвара.
