Александра Христова - Мертвое солнце
Я уже давно упросил Гэре показать мне одно сложное, но оч-чень интересное и практически незаметное заклинание, позволяющее фиксировать звуковые и зрительные образы в определенном месте. Вот я и натыкал такие «видеокамеры» везде, где только можно. Так что ничего интересного и особо познавательного я не пропущу.
Дойдя до своих комнат и прошмыгнув внутрь, я благоразумно запечатал дверь несколькими заклинаниями, а для надежности подпер ее громадным шкафом. А то еще вломятся, все такие злые и ушастые, обругают ни за что, ни про что, да еще и накажут… Ну их на фиг! Я спать хочу, а не выслушивать незаслуженные нотации… Ну ладно, ладно! Заслуженные. Но не тогда, когда я больше всего мечтаю добраться до подушки!..
Нащупав в кармане штанов небольшой камушек, я хмыкнул. Все иллюзии, созданные сегодня ночью, я завязал на этот камушек. Так что избавиться от плодов моей деятельности, не имея при себе этот камушек, будет очень сложно. Да что там — практически невозможно!
Я заботливо припрятал камушек подальше. А то я не знаю, кого в итоге заставят убирать все это иллюзорное безобразие! И пыхтеть несколько часов в бесплодных попытках убрать свои же творения мне не улыбается.
Быстро умывшись и переодевшись, я плюхнулся на кровать и завернулся в крылья. Все. До вечера меня не кантовать!
Глава 2
Чем бы дитя не тешилось, лишь бы от этого родня не вешалась.
Эллисаан проснулся с четким ощущением надвигающихся неприятностей. Сегодня должно было произойти что-то нехорошее — его интуиция прямо-таки вопила об этом дурным голосом. Правда, сигналов о возможной смерти, как тогда, на границе Тарса с пустынями, она не подавала, но то, что неприятности, причем крупные, будут — это однозначно!
Эльф, одевшись, принялся распутывать колтун, образовавшийся за ночь на голове. Вот странно, у него волосы чуть ниже плеч, а запутываются так, что просто ой. То ли дело, у Лэсса — Элли уже и не помнил, когда последний раз видел в руках своего приемного сына гребешок.
Лэсс… Мысли Элли, пытавшегося собрать волосы в хвост, переключились на парня, наверняка сейчас все еще безмятежно дрыхнущего. Пришелец из другого мира до дрожи походил на родного сына Элли незадолго до смерти. Да и характерами Лэсс и Лиэс — покойный сын Элли — были очень похожи. Эльф видел в пареньке своего умершего от старости сына и не скрывал этого. В свою очередь, Лэсс воспринимал Элли кем-то вроде любимого дядюшки и старшего брата в одном лице. Эльф не обольщался — Лэсс никогда не сможет назвать его отцом. Все-таки, у парня была семья, из которой его так грубо выдернули.
Элли вздохнул. Парня пора выводить из долины. А то может произойти катастрофа. Эльф великолепно знал, чем может заняться мающийся от безделья полный сил молодой обалдуй — сам таким когда-то был. И к чему это его привело? К титулу Мастера в крупнейшей гильдии наемных убийц. Матушка, когда узнала об этом, была в шоке. Ничего — скоро в долину из родного леса прибудет полная арата[4], и можно будет спокойно уезжать отсюда, не боясь, что какой-нибудь местный ушлый дворянчик захватит замок, который эльфы уже привыкли называть своим. Заодно и Лэсс познакомится с миром. Его обучение более-менее закончено, по крайней мере, эльф мог не бояться, что парня прирежут в первой же подворотне.
Плюнув на бесплодные попытки привести свою шевелюру в более-менее приличный вид без помощи магии, Элли, воспользовавшись заклинанием «расчески», вышел из комнаты… Вернее, попытался выйти. Нога зацепилась за что-то невидимое, и эльф, изобразив что-то наподобие балетного па, с грохотом упал на пол, с которого кто-то снял ковер и полил каменные плиты водой, превратив пол в ледяной каток. Проехав несколько метров на животе и с размаху впечатавшись головой в стену, эльф замысловато выругался и попытался осторожно встать на ноги. Получилось не сразу — неведомый вредитель хорошо знал свое дело и сделал лед на полу идеально гладким, а стены покрыл какой-то скользкой гадостью. Пройдя пару шагов, эльф благополучно шлепнулся обратно. По сдавленным ругательствам, доносящимся из соседних коридоров, Элли понял, что вредитель поработал и там.
Ползком (снова встать на ноги у эльфа так и не получилось) преодолев коридор, Элли нос к носу столкнулся с ползущими точно так же Раилиаром, яростно матерившимся себе под нос, и мамой, которая тихонько хихикнула, глядя на выползающего из своего коридора старшего сына.
— Что происходит? — Первым делом поинтересовался Раилиар, забыв даже поздороваться..
— А я знаю? — Буркнул Элли. — Сам только недавно проснулся. Меня больше интересует, кто все это сделал.
— Как будто ты не знаешь, — хмыкнула эльфийка, проползя немного вперед, где заканчивался лед и начинался нормальный ковер. Встав на ноги, она обернулась и помогла подняться мужчинам. — Это Лэсс.
— Лэсс? — Брови Раилиара решили сходить в гости к старшим братьям-волосам. — Зачем ему это?!..
— А то ты не понимаешь, — фыркнул Элли, уже смекнувший, что к чему. — Ты же сам все время говоришь, что Лэсс — младенец неразумный…
— Но ведь так оно и есть! — Воскликнул Раилиар, перебив брата. — Ему же даже сотни лет не исполнилось!
Два синхронных вздоха стали ему ответом.
— Сын, — начала Саила. И пусть Рай биологическим сыном ей не был, но она любила его, как родного. — Лэсс, даже не смотря на то, что он измененный, в душе был и остается человеком. А ты сам знаешь, что для людей восемнадцать лет — вполне зрелый возраст. И то, что ты называешь его ребенком, оскорбляет Лэсса сильнее, чем что бы то ни было. Да и я хороша, — неожиданно буркнула себе под нос эльфийка. — Нужно было раньше понять, что внук не будет терпеть такого снисходительного обращения…
— Все это, конечно, прекрасно, но при чем тут ледяные полы?..
Вопрос Элли остался без ответа, потому что в следующий момент в коридор влетело симпатичное, небольшое создание нежно-голубого цвета. Опасностью от него не веяло, и Элли позволил себе расслабиться.
Тварюшка уселась на плечо Раилиара, окинула эльфов внимательным взглядом черных глаз-бусинок, затем зевнула, демонстрируя мелкие зубки, и внезапно взвыла низким басом:
— Во поле бере-е-еза стояла-а-а-а!!!..
Троица эльфов присела, отчаянно зажимая уши руками. Тварюшка взлетела в воздух, продолжая громогласно завывать. Причем, не она одна. В коридор влетело еще несколько таких же тварей. И все они что-то вопили, причем разными голосами. Так, например, одна из них пронзительным дискантом пела что-то вроде: «Не кочега-а-ары мы, не пло-о-отники…», другая, наоборот, хриплым баритоном мурлыкала себе под нос: «Из-за о-о-острова на стре-е-еже-е-ень, на просто-о-ор речно-о-ой волны-ы-ы…». Остальные зверьки тоже что-то напевали, причем каждый что-то свое.
Спасаясь от этой какофонии, Эллисаан первым бросился бежать по коридору. Мать и брат, не отставая, следовали за ним. Вслед им летело ехидное: «Мы раз-бо-бо-бобойники! Разбойники-разбойники!..»
В замке воцарился хаос.
* * *— Чтоб тебя … …, и …, к …, в … … …, на …, с … …, идиот крылатый!! — Поборов очередной приступ тошноты, Элли отполз подальше от коварной лестницы и непонятного заклинания около нее, которое около сеада подбрасывало эльфа в воздух, пока Элли вконец не укачало. Впервые в жизни рыжий эльф узнал, что такое «морская болезнь». Еще хорошо, что у Элли был крепкий желудок. Многим товарищам по несчастью, подлетающим вместе с ним, не так повезло.
Обессиленно растянувшись на плитах пола рядом с тихонько постанывающей и имеющей нежно-зеленый оттенок лица троюродной кузиной, Эллисаан еще раз витиевато помянул всю кровную родню Раалэса до десятого колена. Раздававшиеся то тут, то там ругательства уже немного очухавшихся от неожиданных полетов других эльфов говорили о том, что рыжий эльф отнюдь не одинок в своем желании надавать по дурной голове одному длинноволосому подростку. Ну, или по тому месту, которым Лэсс имеет обыкновение думать.
За прошедшие несколько сеадов Элли не раз успел проклясть тот момент, когда ему пришло в голову выйти сегодня из комнаты. Очевидно, молодой измененный при устройстве ловушек активно использовал свою богатую и, чего греха таить, нездоровую фантазию. Невероятные, не существующие в природе звери, завывающие лестницы, странные, незнакомые заклинания в коридорах, заставляющие подлетать, подобно ошалевшим харрахам, густой, красного цвета сироп, льющийся вместо воды в комнатах для омовения и оставляющий несмываемые пятна на коже и одежде, а про невидимые веревки и говорить не приходится — они были натянуты везде, где только можно.
Сообразив, наконец, где пол, а где — потолок, Элли, пошатываясь, встал на ноги и мысленно вознес хвалу всем богам разом за то, что не смог пробиться на кухню за завтраком — бездонная яма, возникшая вместо участка пола в коридоре, ведущем на кухню, как-то не внушала оптимизма. А доносившиеся из нее завывания и жуткий запах — тем более.
