Екатерина Николаичева - Хроники Мианора
И вот уже вечер. Я сижу на стене замка. Кстати, обещание никуда не убегать с меня тоже стребовали. И вот сижу, думаю. Смотрю на закат, вспоминаю.
Эх! Как давно это было! Какие прекрасные времена! Казалось, я только вчера всматривался в горизонт, наматывая на ветку… В руках у меня тот самый обрывок веревки. Сохранился. А вот заколочка, без которой я не знаю, что с волосами делать… остричь? Кто бы мог подумать, с каким умилением я буду вспоминать прошедшее! Иэх! Сейчас бы…
…Небо темнело. Печальные звезды неуверенно подмигивали таким же неуверенным теням, скользящим по остывающей после жаркого дня земле… Солнце, из последних сил цепляясь своими рыжими лучами за мир, выхватило кусок замковой стены и, уже обессиленное и усталое, скользнуло по ней. И вдруг зацепилось, застряло на гибкой фигуре, сидящей на еще теплых камнях. Парень лет семнадцати беспечно болтал ногами над пропастью: сейчас он не боялся, что кто-то его увидит. Одежда на нем неброская, обычная. Волосы, черные, как сама тьма, распущены, растрепаны на ветру, отчего только теперь видна тонкая седая прядь…
Вот парень резко вскидывает голову, и ласковые лучи солнца вспыхивают и расцветают в зеленых, как само лето, глазах. Взгляд парня печален. Но тут, словно опомнившись, лицо его преображается ехидной, такой привычной усмешкой, в глазах появляется особый азартный блеск, и он легко подмигивает солнцу: мол, все нормально, прорвемся! Светило, успокаиваясь, расслабляется, и вот его лучи уже не достают стен замка, на которые уже уверен но ложатся сумерки. Парень опускает голову, вновь впадая в печаль.
Шшурх… Сидящий на стене человек в тревоге вскидывает руку к метательным ножам. Рядом с ним появляется тень.
— Кх-кхм… Мастер-вор, имеющий прозвище Ил?
— Угу. Э, стоп, откуда…
— О вашем местонахождении нам сообщил некромант, назвавшийся Эриком.
— И чего вы хотите?
Тень склоняется к уху парня и что-то быстро и непонятно шепчет…
Я смотрю вслед вампиру и улыбаюсь. Что? Да, я обещал не воровать. Да, я обещал не убегать из замка. Но ведь сроки действия обещания не указал! Да и не убегу я. Уйду. К тому же здесь работы — на одну ночь, вернусь к утру, и кто узнает? Эгей, некромант, за тобой должок! Я легко покинул замок. Ну да, буду жалеть. Но потом.
А сейчас…
Хэйя! Сейчас — прочь, навстречу жизни, настоящей, острой, как лезвие клинка моей сестрички, и опасной, как молния в руках Леда, моего братца…
Вампир озадаченно почесал затылок. Да, ему было о чем подумать! Много ли он встречал людей, способных спрыгнуть с нехилой замковой стены и остаться целыми и невредимыми? Вот-вот. На это еще и смелость нужна… или безбашенность. И вампир в который раз убедился, что их Повелитель выбрал правильную кандидатуру.
Нахалка-судьба потерла руки. Может, сейчас она отыграется?
А над Мианором восходила луна…
Светит месяц, светит ясный,
Жизнь моя бурлит огнем!
Как беспечный мир прекрасен,
Когда с ветром мы поем!
Когда мир танцует в пляске,
Небеса полны красы,
Ярче вспыхнут жизни краски
В каплях утренней росы.
Нет, не буду вспоминать я,
Сколько шел к сему пути!
Но, я знаю, безвозвратно
Не свернуть и не уйти.
Светит месяц, светит ясный.
Когда мир собой прекрасен,
Жизнь моя бурлит огнем, —
Снова с ветром мы вдвоем!
Часть вторая
ПРОСТЫЕ БУДНИ ИМПЕРСКОГО ПОСЛА
ПРОЛОГ
…Нахалке-Судьбе снова было скучно. Мир словно заснул, погруженный в зимние сумерки. Вьюга мела и мела. Близился конец зимы, что отнюдь не влияло на погоду. Снежные ковры вились в воздухе, переливаясь перламутром печали и грусти. Что можно было разглядеть сквозь эту вьюгу снов, сквозь пелену спокойствия и сонливого умиротворения? Сам Летописец заснул над Всевидящим Зерцалом, а вьюга все мела… Богиня Хаоса не высовывала и носа из своего нового убежища. Ветер бросал колючую пыль в лицо, но не насмехаясь, а из последних сил пытаясь разбудить, разбудить…
В Мианоре царили зимние холода. Солнце тускло преломлялось во льдах и снегах, а в воздухе повисло ощущение остановившегося времени…
В императорском дворце царило, казалось, вечное затишье. Императрица уже без стеснений перекладывала половину дел на плечи своего брата Эвариана.
Заарркиарелл, Сумеречная долина дроу также радовала затишьем — Дэйкрашиава, их королева, отказалась от сбора коллекций.
В Нол-Иалмерите, оплоте светлых эльфов, царило лето, однако не менее спокойное и умиротворенное, — Лессарениэль Оландир смирилась с потерей жениха.
Краммиаррит, гномье королевство, на зиму плевало, что вовсе не мешало ему также пребывать в какой-то спячке.
Степь и та погрузилась в зиму.
Весь мир застыл, отдыхая.
…И только в Академии магов, как и в замке уважаемого герцога Шамира Радонежского, как всегда, царил хаос.
Нахалка-судьба щурилась, пытаясь пронзить взглядом вьюгу, но терпела поражение. Летописец напрасно боролся со сном, вьюга брала верх и заметала, заметала… А ветер пытался разбудить.
Глава 1
НАВСТРЕЧУ ЛЕТУ
Лед с умилением вглядывался сквозь толстое стекло в зимний пейзаж, сидя на подоконнике в своей комнате. За окном был снегопад…
— А-а-а-а!
Бумм! Тадам! Бабах!
Мороз прямо на глазах Леда выписывал замысловатый рисунок на окне, что, впрочем, ничуть не мешало юноше смотреть сквозь него…
— А ну стой, сволочь!
— Держите эту сумасшедшую!
Ледоник провел рукой по холодному окну. Прямо напротив окна из вьюги соткалась фигура какого-то парня, он весело подмигнул и отправился прочь…
— Вы! Вы разбили мой любимый скелет вурдалака!
— Это он!
— Это она!
Парень приложился лбом к окну, вспоминая. Как жаль, сейчас не видно неба…
— Вы наказаны! Месяц безвылазного сидения в комнатах, выходить только на занятия!
— Это ты виноват! Да я тебя…
— А нечего было под руку лезть!
Лед закрыл глаза. Еще чуть-чуть, и он уснет. Не в первый раз, кстати… И опять ему будет сниться тот бой, и опять перед взглядом встанут застывшие ледяные фигуры. И вьюга…
— Ах ты, гад, ты что сделал?
— Подумаешь, одним волосом меньше, одним больше…
Лед встряхнул золотистыми волосами. Сложил руки на груди. Уставился в окно, зло думая, что…
— А-а-а-а!
Бум! Шмяк! Бряк!
…зима никогда не кончится…
— Это был еще более любимый скелет виверны! Я же вас уже наказал, почему вы не в комнатах?
— Мы — в комнате, только в вашей.
…если он не придумает что-нибудь…
— Ну вот скажи мне, скажи, с каких это пор ты стал являться мне просто так, во сне? — взорвался я, в очередной раз созерцая до боли знакомую физиономию.
Он пакостно улыбнулся:
— Близится время, когда твой ответ станет решающим.
— Какое, к демонам, время!
Он улыбается:
— Смешно ты как-то ругаешься.
— Так все делают.
— Ты — не все, — холодеет его взгляд.
А мне вот что интересно: мой тоже может становиться таким… жутким?
— Угу! Я — особенный, — подумал немного и добавил: — Дурак.
Он опять смеется:
— И чувство юмора у тебя… милое.
— Да кто ты такой?
— Это тебя надо спросить. Или родителей твоих. Я уж и сам запутался… — На миг на его лице отражается легкая растерянность, но он тут же ее задавливает ехидной ухмылкой. — Может, теперь согласишься? — спрашивает он, как обычно, зная ответ.
Не люблю предопределенность. Нет, некоторое время я способен ее терпеть. Но вот именно некоторое.
— А и соглашусь! — Ну не дурак ли?
На его лице расцветает полубезумная улыбка. Глаза вспыхивают нездоровым азартом, прямо как у меня, когда проходит очередной левый заказ мимо ясного взора Шэма…
— Ты… нет, не может быть. Ведь еще рано, да? — вопрошает он в пустоту. — А почему бы и нет? Так рано… и никогда раньше…
Он смотрит мне в глаза. Я смотрю в его. Он молчит. Я… он… я…
— Проснись, Александр! Принц! — раздался вой над ухом, и я, разъяренный, подскочил.
— Какого демона ты меня разбудил? — рыкнул я на Шамира, хотя раньше за мной такого не наблюдалось.
Но как жаль было прерванного сна! Вот интересно, чем бы все это закончилось? Шамир на меня смотрит, он в шоке. Затем, стряхивая ошеломление, показывает кулак, мол, не смей кричать на старших. И тут же:
— Ваше высочество, вам письмо от Ледоника Мианорского! — Вот урод, да?
— Сколько раз говорить, я… От Леда? Так это замечательно!
Миг — и я вчитываюсь в строчки, написанные моим новообретенным братцем. И вскоре мне уже хочется доставить этого братца прямо сюда и душить, душить…
