Терри Пратчетт - Пятый элефант
– А что они здесь делают? – спросил он.
– Охраняют, – ответил Иниго.
– Кого и от чего?
– Просто охраняют, ммф. Полагаю, это вызвано тем, что особенно важным зданиям стражники придают завершенный вид.
– Что ты там говорил о верительных грамотах?
– Это просто официальные письма от лорда Витинари, подтверждающие ваше назначение. Ммф-ммм… Традиции – весьма путаная штука, но в данный момент – по порядку старшинства – следует в первую очередь посетить будущего короля-под-горой, потом леди Марголотту и барона фон Убервальда. Каждый из них, естественно, сделает вид, что двум другим вы визиты не наносили. Это называется соглашением. Достаточно нелепая система, но она позволяет сохранять мир.
– Если я правильно понял твой инструктаж, – промолвил Ваймс, все еще разглядывая стражников, – во времена имперского Убервальда балом правили вервольфы и вампиры, а все остальные служили для них обедом.
– Несколько упрощенно, но в целом правильно, – кивнул Иниго, стряхивая пылинку с плеча Ваймса.
– А потом все поменялось, и власть захватили гномы – прежде всего потому, что они жили в Убервальде повсюду и поддерживали друг с другом прочные связи…
– Их система определенно пережила политический переворот.
– А потом… Но что случилось потом? На сходку съехались все местные клопы?
– Клопиный конвент, ммм. Конвент на убервальдском значит «встреча», а Клопы – это существовавший в то время крупный город вверх по течению реки, который славился своим печеньем из льняного полотна. Все пришли к… соглашению. Никто не объявлял никому войну, все сосуществовали в мире. Запрещалось выращивать чеснок и добывать серебро. Вервольфы и вампиры пообещали, что ни в чесноке, ни в серебре необходимости больше не возникнет. Ммм-ммм.
– По-моему, все проявили излишнюю доверчивость.
– Некоторое время соглашение соблюдалось.
– А что обо всем этом думали люди?
– Понимаете ли, ваша светлость, в истории Убервальда люди всегда были лишь фоном.
– Наверное, умертвия скучают по былым временам?
– О, самые сообразительные понимают: прошлого не вернешь.
– В этом вся загвоздка, верно? Вычислить этих сообразительных. – Ваймс надел свой шлем. – А что ты можешь сказать о местных гномах?
– Будущий король-под-горой считается весьма умным гномом, ваша светлость, мхм.
– А как он относится к Анк-Морпорку?
– Он способен принять Анк-Морпорк таким, каков он есть… или оставить в покое, ваша светлость. В завершение могу лишь сказать, что он нас недолюбливает.
– А я думал, что недолюбливает нас как раз Альбрехт?
– Не совсем так, ваша светлость. Альбрехт с удовольствием увидел бы Анк-Морпорк сожженным дотла. А Рыс просто хочет, чтобы нас не существовало.
– Гм, а мне казалось, он из хороших парней!
– Ваша светлость, я слышал, как по пути сюда вы не раз выражали негативные чувства по отношению к Анк-Морпорку, мхм-мхм.
– Да, но я там живу! Я имею право! Это патриотично.
– Ваша светлость, определение «хороший парень» – весьма странная штука. Согласитесь, ммхм-ммхм, в характеристику «хорошего парня» совсем не обязательно входит «любовь к Анк-Морпорку». Впрочем, осмелюсь предположить, вы и сами скоро это поймете. Кстати, та вчерашняя шутка со стражниками – похоже, это дело рук леди Марголотты. По крайней мере, именно она просила меня вернуть вас. И она пригласила вас выпить. «Посидим попьем», – да, в точности так она и выразилась.
– О.
– Она – вампир, ммм-ммм.
– Что?
Иниго вздохнул.
– Ваша светлость, я думал, вы понимаете. Вампиры – неотъемлемая часть Убервальда. Они здесь живут. Боюсь, с этим вам придется смириться. Насколько я знаю, сейчас они получают кровь… по соглашению. На некоторых людей титул производит неизгладимое впечатление, ваша светлость.
– О боги.
– Именно. Так или иначе, вы будете в полной безопасности. Не забывайте, у вас дипломатический иммунитет, ммм-мхм.
– Насколько припоминаю, он не слишком-то нам помог на Дичьем перевале.
– О, это были обычные разбойники.
– Правда? Кстати, этот твой Спун объявился? Может, стоит обратиться за помощью к местной Страже?
– Здесь нет Стражи – по крайней мере в нашем понимании. Да вы же сами их видели. Их можно считать привратниками, исполнителями воли правителей города, мхм-ммм, но только не стражниками. Однако я уже начал наводить справки.
– Сибилла должна участвовать в приемах? – спросил Ваймс и подумал: «Совсем недавно мы в Анк-Морпорке были абсолютно такими же».
– Как правило, в церемонии вручения верительных грамот участвуют только новый посол и его охрана.
– Стало быть, Детрит останется здесь, чтобы присмотреть за Сибиллой. Сегодня утром она заявила, что, если постелить везде ковры, дом станет гораздо уютнее, а когда она берет в руки портновский метр, ее уже ничто не остановит. Я прихвачу с собой Шельму и одного из торчащих на улице парней – для солидности. Полагаю, ты тоже едешь со мной?
– В этом нет необходимости, сэр. Ммм. Новый кучер знает дорогу. В конце концов, морпоркский – это язык дипломатии… А я тем временем продолжу наводить справки.
– Деликатно?
– Конечно, ваша светлость.
– А если он убит? Мы должны счесть это объявлением войны?
– И да, и нет, ваша светлость.
– Что? Но Спун служил… служит Анк-Морпорку!
Иниго неловко поежился.
– Все зависит от того… где он был и чем занимался…
Ваймс, ничего не понимая, смотрел на него, но потом его вдруг осенило:
– Он мог шпионить?
– Получать информацию. Все этим занимаются, ммм-мхм.
– Да, но если дипломат заходит слишком далеко, его просто отсылают домой. С весьма резкой по тону нотой.
– На побережье Круглого моря, ваша светлость, все так и происходит. Но у местных жителей несколько иной подход.
– Они режут не только нотами?
– Вот именно. Ммм.
Одним из стражников был капитан Тантони. Сначала возникли некоторые трудности, но в итоге стражник был вынужден согласиться с логичным доводом, что он должен везде находиться рядом с Ваймсом, раз уж он поставлен охранять анк-морпоркского посла. В общем и целом Тантони производил впечатление мучительно логичного человека.
Пока карета грохотала колесами по булыжным мостовым города, капитан Тантони украдкой поглядывал на Ваймса. Рядом со стражником, болтая ногами в воздухе, сидела Шелли. Ваймс про себя подметил (хотя не привык обращать внимание на подобные вещи), что форма ее нагрудника была искусно изменена – вероятно, тем же оружейником, услугами которого пользовалась Ангва. Эти усовершенствования преследовали одну цель – показать всем, что грудь под кирасой женской половины Стражи не совсем такой формы, как под кирасой, скажем, у капрала Шноббса, хотя груди такой формы, как у капрала Шноббса, скорее всего, не было ни у кого.
Кроме того, Шелли надела железные башмаки на высоких каблуках.
– Послушай, тебе совсем не обязательно было ехать, – громко произнес Ваймс.
– А я так не считаю, – твердо ответила она.
– Я имею в виду, что мог бы вернуться и взять с собой Детрита. Хотя, если бы я привел тролля в гномью шахту, результат был бы куда более плачевным. Но, с другой стороны, я приведу туда…
– Девушку, – услужливо подсказала Шелли.
– Э… Вот именно.
Ваймс почувствовал, что карета останавливается, и выглянул в окно. Вроде из города они еще не выехали…
Прямо перед собой, на небольшой площади, он увидел напоминавшее форт сооружение с непропорционально большими воротами, которые у него на глазах распахнулись.
А за ними начинался уклон. Форт представлял собой не более чем четыре стены, защищавшие полого уходящий вниз широкий тоннель.
– Гномы живут прямо под городом? – спросил он, когда дневной свет постепенно сменился тусклым светом редко расположенных факелов.
Впрочем, даже такое освещение позволяло разглядеть, что карета, грохоча колесами, едет мимо длинной вереницы из повозок. Свет факелов выхватывал из темноты лошадей и о чем-то говоривших между собой возниц.
– Не только под городом, но и под большей частью Убервальда, – сказала Шелли. – Это просто ближайший вход, сэр. Вероятно, через минуту-другую мы остановимся, потому что лошади не любят… Ага.
Карета снова притормозила, и кучер громко постучал по стенке, сообщая, что поездка подошла к концу. Вереница из повозок уходила в другой тоннель, а их карета остановилась у небольшой ниши с большой дверью. Дверь охраняли два гнома с топорами за спинами, хотя по гномьим стандартам охранники считались «изысканно одетыми», а не «тяжеловооруженными». Зато их позы на всех языках мира означали лишь одно – так могут стоять только стражники.
