Альфред Хичкок - Галерея призраков
— Но канарейка… — пробормотала Джекки. — Она ведь умрет с голоду!
— Канарейка, говорите? — переспросил мистер Хенчард, сверля ее пронзительным взглядом. — Это не ваша забота. Я оставлю ей достаточно корма и воды. Все, что от вас требуется, это не приближаться к клетке. Убирайте в комнате, если посчитаете нужным, но к клетке не притрагивайтесь. Договорились?
— Да без проблем, — ответил я.
— Ну ладно, но только не забудьте, что я вам сказал, — рявкнул он.
Когда мы следующим вечером вернулись домой, мистера Хенчарда уже не было. Мы прошли к нему в комнату, где на кретоновом покрывале нас поджидала приколотая булавкой записка со словами «Не забудьте!» Из клетки доносилось легкое шуршание. А потом раздался едва слышный щелчок.
— Давай не будем брать в голову, — предложил я. — Первая в душ пойдешь?
— Да, — ответила Джекки.
«Шшшррр», — прозвучало в клетке. Но это были не крылья. «Бух!»
— Может, корма он оставил и достаточно, а вот вода уже наверняка закончилась, — сказал я на следующий вечер.
— Эдди! — прикрикнула Джекки.
— Хорошо, согласен, мне просто любопытно. Но, кроме того, я еще и не люблю, когда птицы погибают от жажды.
— Но мистер Хенчард сказал…
— Ладно, ладно, убедила. Давай сходим к Терри и узнаем, что там за ситуация со свиными отбивными.
Следующим вечером… В общем, в конце концов мы подняли покрывало. Я все же думаю, что нам было скорее не любопытно, а тревожно за обитавшее в клетке существо. Джекки сказала, что читала где-то о человеке, который истязал канарейку.
— Мы обнаружим ее там закованной в цепи, — предположила она, смахивая пыль с подоконника рядом с клеткой. Я выключил пылесос. «Уишшш… трот-трот-трот», — раздалось из-под накидки.
— Да… — пробормотал я. — Слушай, Джекки, может, мистер Хенчард не садист, а просто немного тронутый? Эта птичка или птички точно уже изнывают от жажды. Ты как хочешь, а я посмотрю.
— Нет! М-м-м-м… да. Давай вместе посмотрим, Эдди. Разделим ответственность.
Я потянулся к покрывалу, но Джекки поднырнула мне под руку и первой коснулась кретоновой ширмы.
И мы осторожно приподняли уголок покрывала. Что-то, как обычно, шуршало под ним, но, как только мы прикоснулись к накидке, все звуки под ней стихли. Я хотел только одним глазком взглянуть на то, что там внутри. Но рука моя сама собой продолжала поднимать покрывало. Краем глаза я видел, как она продолжает подниматься все выше и выше, но не мог остановить ее. Я был слишком занят для этого — я смотрел в клетку.
А в ней был… В общем, в ней был маленький домик. Он был изготовлен настолько тщательно, что казался настоящим. Крошечный домик, выкрашенный белой краской, с зелеными ставнями, но декоративными, не закрывающимися, потому что домик был очень современным. Подобные уютные и добротные дома иногда можно встретить в богатых пригородах. В малюсеньких окошках висели ситцевые занавески, а окна первого этажа были освещены. Но в тот момент, когда мы подняли покрывало, свет в них мгновенно померк. Причем его не выключили, а резко и даже раздраженно задернули плотные шторы. Это произошло очень быстро. У нас не было никаких шансов заметить, кто это сделал.
Я отпустил покрывало и шагнул назад, потащив за собой Джекки.
— К-кукольный д-домик, Эдди!
— А в нем живут куколки?
Я смотрел мимо нее на покрытую накидкой клетку.
— А нельзя… может быть… как ты думаешь… научить канарейку задергивать шторы?
— О господи! Эдди, слушай!
Из клетки доносились приглушенные звуки. Шуршание и почти неслышное постукивание. А потом царапанье.
Я решительно подошел к клетке и сдернул с нее покрывало. На этот раз я был начеку — я следил за окнами. Но шторы задернулись в тот самый момент, когда я моргнул.
Джекки осторожно прикоснулась к моей руке и кивнула на домик. На его покатой крыше возвышалась миниатюрная кирпичная труба, из которой медленно тянулась тонкая струйка бледного дыма. Дымок постоянно прибывал, но был настолько слабым, что я даже не смог уловить его запах.
— К-канарейки г-готовят к-кушать, — проговорила Джекки, давясь нервным смехом.
Некоторое время мы наблюдали за домиком, готовые к чему угодно. Если бы маленький зеленый человечек выпрыгнул вдруг из парадной двери и предложил нам загадать три желания, мы бы не слишком этому удивились. Однако не произошло абсолютно ничего.
Из крошечного домика в птичьей клетке не доносилось теперь ни звука.
И шторы оставались задернутыми. Присмотревшись, я убедился, что это сооружение было шедевром по части количества и качества присутствовавших в нем деталей. На малюсеньком крыльце перед парадным входом лежал миниатюрный коврик. В стену рядом с дверью была вделана кнопка электрического звонка.
Большинство птичьих клеток имеют съемные основания. Эта оказалась исключением. По пятнам от канифоли и тускло-серому металлу легко было определить те места, где клетку припаивали к основанию. Дверца ее тоже была запаяна. Указательный палец я еще мог кое-как просунуть между прутиками, а вот большой был для этого слишком толст.
— Какой миленький коттеджик, не правда ли, Эдди? — дрожащим голосом проговорила Джекки. — В нем, должно быть, живут такие маленькие ребятки…
— Ребятки?
— Птички. Эдди, в самом деле, кто же может в нем жить?
— Сейчас узнаем, — ответил я. Взяв авторучку, я осторожно просунул ее между прутиками клетки и попытался раздвинуть шторы ее кончиком. Как только мне это удалось, откуда-то из глубин комнаты в глаза мне ударил тонкий, как игла, но мощный луч электрического фонарика, на мгновение ослепив своей яркостью. Я от неожиданности отпрянул, и в ту же секунду штору вновь задернули.
— Ты это видела?
— Нет, твоя голова заслоняла, но…
В домике погасли все огни. Только тонкая ниточка дыма, заворачиваясь, тянулась из трубы, напоминая, что домик обитаем.
— Мистер Хенчард, наверное, сумасшедший ученый, — пробормотала Джекки. — Он уменьшает людей.
— Да еще и ускорителем частиц балуется, — поддакнул я. — У каждого сумасшедшего ученого обязательно есть ускоритель частиц для создания искусственных молний.
Я снова просунул авторучку между прутиками. Тщательно прицелился и нажал ее кончиком на кнопку электрического звонка. В домике раздался тихий перезвон.
Штора на одном из окон у двери стремительно колыхнулась, как будто кто-то выглянул из-за нее. Не знаю, не уверен. Все это произошло очень быстро, и я не успел никого заметить. Штора вновь висела неподвижно, и жильцы ничем не выдавали своего присутствия. Я звонил, пока не устал. Но, наконец, мне это надоело.
— Можно было бы попробовать разобрать клетку… — проговорил я.
— О нет! Мистер Хенчард…
— Ничего, — решительно сказал я, — когда он вернется, я потребую объяснить, что все это значит. Он не имеет права держать в доме эльфов. В его контракте на аренду это не оговаривалось.
— Да и контракта у него никакого нет, — возразила Джекки.
Я внимательно смотрел на крошечный домик в птичьей клетке. Ни звука, ни движения. Только дымок тихонько сочился из трубы.
В конце концов, у нас не было никакого права вламываться в клетку.
Может ли это считаться взломом? Я представил, как маленькие зеленые человечки с крылышками арестовывают меня за несанкционированное вторжение. Интересно, а есть ли у эльфов полицейские? И какие у них бывают преступления?
Я накрыл клетку накидкой. Через некоторое время под ней стали раздаваться тихие звуки. Шорох, стук, шелест, шелест, стук. И совсем не птичьи трели, оборвавшиеся так же внезапно, как и начались.
— О господи! — простонала Джекки. — Пойдем отсюда.
Мы сразу же легли спать. Мне снились орды маленьких зеленых человечков в полицейской форме, танцующих на радуге и распевающих веселые песенки.
Разбудил меня будильник. Я встал, принял душ, побрился, оделся, все это время не переставая думать об одном и том же. Об этом же думала и Джекки. Когда мы уже надели пальто, наши взгляды встретились, и я спросил:
— Ну что, посмотрим?
— Да. Боже мой, Эдди, ты думаешь, они тоже ходят на работу?
— Какая у них может быть работа? — раздраженно ответил я. — Раскрашивать лютики?
Когда мы на цыпочках вошли в комнату мистера Хенчарда, из-под кретонового покрывала не доносилось ни звука. Лучи утреннего солнца заливали подоконник. Я сдернул накидку. Домик был на месте. Шторы на всех окнах, кроме одного, были задернуты. Прижавшись щекой к прутикам клетки, я заглянул в открытое окошко, в котором слабый ветерок лениво покачивал ситцевые занавески.
Из окна на меня в упор смотрел громадный глаз.
Как позже рассказывала Джекки, ей показалось, что мне нанесли смертельный удар. Я как ошпаренный отскочил от клетки, вопя что-то невразумительное об ужасном, залитом кровью глазе, в котором не было ничего человеческого. Мы вцепились друг в друга и некоторое время крепкими объятиями восстанавливали душевное равновесие. Затем я отважился повторить попытку.
