Таина - Здравствуй, Хогвартс в сапогах!
— Не сносить нашему великом властителю радио головы с такими веселыми стишками… — покачал головой Невилл.
Письмо Блейза Забини, Гостиная Слизерина для Джинни Уизли, Гостиная Гриффиндора.
«Милая леди!
Не считаете ли вы, что наше с блеском выполненное задание нужно отметить! Ведь и наши балбесы (ах, простите меня за мой французский) теперь вместе, и мы ни при чем. Как говорится, и Снейп сыт, и гриффиндорцы целы, пардон за неуместный каламбур.?
Так вот, по поводу отметить. Весьма скромный французский вариант — вино и сыр. Через пятнадцать минут в коридоре седьмого этажа.
Я приглашаю Вас.
Б.»
Джинни Уизли, быстро спрятав письмо в сумку, поняла, что влипла.
Ибо:
А) Блейз Забини был слишком хорош собой и галантен до безобразия.
Б) Гарри Поттер в данный момент упорно тер нос и соображал, куда поставить загонщика на третьей минуте матча. Под воодушевление от победы. Как-то это неэротично выглядело в данный момент…
В) Сыр всегда был ее слабостью.
«Это просто ужин. И вообще, я подумаю об этом завтра», — подумала рыжеволосая гриффиндорка, тряхнула головой и направилась к портретному проему, где встретила взволнованного когтевранца.
Итак, когтевранец, лет 16–17, волосы светло-коричневые, россыпь веснушек и очки, восседавшие на курносом носу. Руки сжаты в кулаки, лицо пылает гневом.
Характер… пока непонятно. Не женат.
— Вы! — Воскликнул когревранец, отчего его очки сердито подпрыгнули. — Вы опять празднуете! Я все знаю о ваших вечеринках! Все-о-о-о! — Гриффиндорцы застыли с бокалами в руках и удивлено выслушивали гневную тираду. Парень отдышался и взвизгнул опять, — Да сколько же можно! Все хохочут, алкоголь, радостные все такие! Это я вам еще о вреде алкоголя не рассказал! Может, вы мешаете всему Хогвартсу! Вы же потом идете гулять и этот крик и хохот слышат все! — Когтевранец стушевался, дрожащей рукой поправил очки и жалобно закончил, — Можно к вам, а?
То же время. Гостиная Слизерина.
Блейз красовался у зеркала и поправлял мантию. Драко что-то лихорадочно искал в книге, обложку которой обернул чистым пергаментом.
— Блейз взъерошил волосы и ослепительно улыбнулся своему отражению.
— Ты знаешь, мой белобрысый скрытный друг, что по новейшим теориям, девушки могут полюбить парней, в чем-то похожих на себя. Вот скажи, я тебе нравлюсь как девочка?
Драко, не отрываясь от книги, фыркнул, — Ты же мальчик!
Блейз скривился. — Ты всегда найдешь способ уйти от ответа. Адьез!
— Эй, а ты с кем идешь? — Опомнился Драко, но за Блейзом уже захлопнулась дверь. Малфой пожал плечами и углубился в свою загадочную книгу.
Блейз вернулся через три часа с мечтательной улыбкой на лице.
— Вот повезло же Поттеру, и за что ему такое счастье…
Сонный Драко, вышедший встречать героя-любовника, удивился. — При чем тут Поттер?
— Это рыженькая Джинни, яркая такая девушка… Она предпочла меня Поттеру, но как она это сделала! — Блез вздохнул. — Знойная женщина. Мечта поэта.
— Брр, — Драко замотал головой. — Тебя, Блейз, отвергли, и ты такой спокойный, если не сказать, радостный?!
Забини загадочно взглянул на друга.
— Да, я отвергнут, но я восхищен ею! Ах, тебе этого не понять! — Блейз томно взмахнул рукой и направился к себе в спальню, оставив Драко в глубокой задумчивости.
Утро. Тринадцатый день армейского режима.
Из дневника неизвестного шестикурсника:
«… Пропитых гусей все вспоминали со слезами на глазах. Ассоциативно вспоминается какой-то Понятовский, не помню, кто это, проходили по маггловедению… Или Шматко упоминал, не важно.
Гусь! Это же…»
На странице отчетливо были видны следы от слез.
«…Еще у нас постоянные стрельбища. Вчера пришел Хагрид и сказал, что если будет продолжать в том же духе, все чудовища разбегутся. От выстрелов они пугаются и Хагрид уже устал их стаскивать с дерева».
Глава 32. «Женщины — они такие же, как и мы, только приятнее на ощупь». Б.З.
— А как вы думаете, — Деннис, хотя этого никто и не видел, задумчиво потер нос, — Начинать день со странички психоделики будет не слишком жестко? — В то время как некоторые студенто-солдаты только разлепляли глаза, Деннис уже составил список песен и готовился к долгому рабоче-учебному дню. — Так вот, один мальчик так боялся темноты, что когда моргал, всегда терял сознание, ха-а-а! Так, я сейчас я быстро сгоняю в Чипок, а вы не скучайте, я ведь у вас один такой! Такой замечательный, аж самому страшно, да, кстати, подробности и факты моей биографии я расскажу после перерыва. Что, песню, песню вам, да? По-моему, я угадал! Заряжаю! Такую, контрастную песенку!..
Моя стрела опоздала…
Подарил тебе дождь
Прости мне бы подрасти
Боюсь сойти на ум
Да я снова на краю
Время отдаю you
Не хватает пустоты, ты…[28]
Утро. Гостиная Гриффиндора.
Рон скатывался с лестницы, на ходу надевая сапог. Пуговицы на его рубашке были застегнуты неправильно, ремень не застегнут вообще, волосы взъерошены. То есть младший Уизли весьма красочно олицетворял собой панику.
— Гермиона! О, Гермиона, что у нас, что сейчас? — Спустившись, парень стал с бешеным видом трясти непонимающую Гермиону.
— Рон, а ты разве еще не заметил, что у нас в последние дни существенное послабление. Вот, дрыхнешь до десяти, — Девушка с улыбкой пригладила вихри рыжего парня.
Тот облегчено выдохнул и незаметно для Гермионы показал кулак хохочущему Симусу. — Вот и слава Мерлину…
А вот Дин Томас, который только что расстался в девушкой (кто расстается с девушками по утрам — тот поступает мудро) и вдобавок потерял носок, который тайно носил вместо портянки и не мог понять, почему же сапоги до сих пор ему так натирают ноги, предавался невеселым мыслям о жестокости этого мира, в котором даже носки не могли найти себе пару.
Надежда и спасение всего мира продолжал мирно посапывать у себя в комнате, благо, как правильно выразилась Гермиона, у солдатиков в последнее время действительно было заметное послабление.
А вообще, в гостиной Гриффиндора доминировал мир и спокойствие. Чего нельзя было сказать об их лучших врагах…
То же время. Гостина Слизерина.
— Не-е-е-ет! — Кричал Блейз и хватался за настенный канделябр.
— Не нет, а да, — Наставительно произносил Драко, таща друга к выходу из гостиной. — Морда, учти, Империо все возрасты покорны! Ты пойдешь!
— Не пойду, — Обиженно буркнул Блейз, не выпуская спасительный канделябр из рук.
— Не трусь!
Забини обиженно нахмурился.
— Малфой, вообще-то я очень храбрый, только сегодня у меня голова болит, поэтому оставь дядюшку Блейза в покое. Давай… А давай завтра? — Блейз с надеждой взглянул в глаза Драко. Тот сопел и упорно тянул сокурсника за мантию.
— Я думаю, торг здесь не уместен! — Сипло пробормотал напряженный физическим трудом Драко и неожиданно отпустил мантию Блейза. Тот от неожиданности треснулся ухом об канделябр, недавно еще такой прекрасный.
Темноволосый слизеринец, потирая покрасневшее ухо, опустился в кресло и на всякий случай крепко вцепился в его подлокотники. В таком состоянии он почувствовал себя увереннее.
— Ну!? — Фыркнул Блейз. — У меня вообще нет настроения. Тем более что я ей скажу? «Привет, как дела?». Это уже затерто до таких дыр, что через них можно провести разом всех китайцев планеты. Все, никуда не пойду. — Подвел итог Забини.
Малфой оказался на редкость упрямым.
— Ты возьмешь букет цветов и пойдешь извиняться, за то, что ты такая скотина. Не знаю, сделал ты что-то или не сделал, но лучше извинись, я думаю, она придумает за что. И букет обязателен! — Драко сложил руки на груди, что показывало его небывалую решимость.
Блез отмахнулся, — Это уже излишне!
— Ха! — у блондина на это был потрясающий контраргумент. — Это совсем не лишнее. Вообще, Блези, это абстрактное понятие. С точки зрения скелета, человек — сплошные излишества…
И в конце фразы Драко резко вытащил Блейза из кресла и потянул за собой. Тот в который раз убедился, что спорить бесполезно.
— Да, кстати, у меня почетная миссия сообщить вам, мои дорогие солдаты, что баню вы строили не зря. Ох и не зря, ибо сегодня вы идете париться! Ха-ха! Не все так просто на этой земле! А если надоело жить на земле, идите жить на асфальт, — Деннис, очень довольный своей шуткой разразился хохотом. — Так что в восемь часов вечера, дорогие мои лопухи, ой, все, нибудунибуднибднибуду!!! Так, о чем это я… — Радио все же не телевидение, поэтому опять же никто не видел как Деннис потирал красное ухо. — В восемь часов построение. А факты моей биографии потом, — буркнул радиоведущий и отключился.
