Юлия Федотова - Свет. Испытание Добром?
Эх, как неудачно выразился! Двусмысленность получилась, и Легивар не замедлил этой оплошностью воспользоваться.
– Ну конечно! – ехидно поддакнул он. – Зачем ланцтрегеру фон Рауху ум? Ум ему не нужен. Без него привык обходиться. Таким «оригинальным» стал, что хоть на ярмарку уродов выводи!
…Возможно, они все-таки передрались бы в конце концов. К счастью, путь от замка до дома учителя, где томился в заточении Кальпурций Тиилл, был недолгим, и измучившийся от скуки силониец немедленно потребовал от друзей подробнейшего отчета о событиях минувшего дня. А рассказать им было что!
Все началось в тот час, когда виноторговец Тарф Клекс из скупости своей выпил несвежей сметаны, которую жена приготовила сплеснуть свиньям. К утру бедолагу скрутило так, что вздохнуть не мог, дощатый домик, уютно примостившийся в глубине двора, дольше чем на полчаса не покидал, да и добежать туда успевал не всякий раз. Тогда, чтобы избавить себя от лишней стирки, фрау Клекс приспособила для него особое ведро и стала кормить только пшеничными сухарями да овсяным отваром – иного не принимало мужнино нутро, тотчас исторгало наружу…
Возможно, кто-то упрекнет нас за подробности столь физиологического свойства. Но если бы не вышеописанный случай, повесть наша могла пойти совсем иным руслом. Судьба целого мира определялась в тот момент, когда Тарф Клекс хлебал из кувшина прокисшее пойло, наглядно демонстрируя домашним, что у хорошего хозяина никакая пища пропадать не должна. Ведь в результате его опрометчивого поступка выезд за товаром, назначенный на первые числа мая прошлого года, пришлось отложить чуть не на полмесяца – так долго болел хозяин и так сильно ослаб от сухариков и овса. А выехали бы вовремя – и не случилось бы той встречи, ставшей едва ли не решающей в нашей истории.
…Они уже возвращались назад, тяжело груженные кувшинами дорогого силонийского (правда, поддельного) и бочками дешевого сомлетта[18], когда к обозу пристал человек из Фриссы. Вообще-то Тарф Клекс чужаков не любил, подозревая в каждом вора, и попутчиков не брал. Но тот человек был хейлигом, носил великолепную белую с золотом рясу, и Тарф его принял, побоявшись обидеть божьего слугу: «Ладно, чай, место не просидишь, вон худющий какой!»
Тот и вправду не был никому в тягость: с проповедями не лез, есть не просил, вообще почти не разговаривал. Сидел, примостившись с краю телеги, перебирал длинными тонкими пальцами сердоликовые четки и еле слышно бормотал молитву за молитвой… Да только они ему не помогли, нет.
Обычно Тарф Клекс ездил за товаром как? Сначала, налегке, до столицы. Дальше попутным кораблем до Цимпии, а то и самой Аквинары. Закупал с полсотни кувшинов силонийского вина, не просто дорогого, а баснословно дорогого, потому что настоящего. Фрахтовал целый кнорр, загружал и следовал обратным курсом до Бруа. Там соответственно закупал бочками бруа, грузил на судно и, оставив его в порту, снова налегке отправлялся в Сомлетт. В Сомлетте брал вино местное, кислое, а еще – поддельное силонийское. Вкусом, букетом и видом тары оно почти не отличалось от настоящего – только большой знаток мог распознать обман, – а стоило дешевле втрое. Там же, в Сомлетте, нанимал телеги, на них возвращался в Бруа обычной дорогой, вдоль Ифийского хребта. И скорее морем в обратный путь, до самой столицы. А если оставалось место на кнорре – можно было по дороге зайти в Хайдель за знаменитым тамошним пивом, для особых ценителей. Но теперь не о пиве речь.
Единственный раз в своей жизни Тарф Клекс решил изменить проторенный маршрут. В Сомлетте, на рынке, поговаривал народ, что особенно неспокойно стало на ифийской дороге. Вот и побоялся груженым ехать. Туда-то проскочили, милостью Дев Небесных, а обратно как оно еще сложится? С грузом-то не больно убежишь от лиходеев.
В общем, послал верхового в Бруа, чтобы предупредил людей на кнорре: пусть выходят в море и ждут хозяина в Хайделе. И сам отправился туда же по дороге надежной, спокойной – через столичную Зелигерду и богатый торговый Гамр.
Вот там-то, между Зелигердой и Гамром, и напали на обоз разбойнички – кто бы мог подумать?! По счастью, шайка оказалась жидковата – из обнищавших кнехтов, ничего, кроме топора, в руках сроду не державших. Ифийские головорезы-охранники разметали ее в момент. Только и ущерба вышло, что разбилось от тряски семь кувшинов силонийского (хорошо, поддельного), у телеги отскочило колесо да одному из возниц прострелило шапку, пришлось возместить, чтоб не огорчался.
Да, ну и еще хейлига приблудившегося ранило шальной стрелой в бок. Смертельно.
Помирал он долго, мучился и стонал. А как понял, что конец пришел, так и достал из-за пазухи эту вещь. Сразу видно – волшебная: сама как яйцо, и светится! Передал Клексу из рук в руки, умолял слезно, чтоб берег пуще глаза, никому чужому не показывал, а как случится оказаться во Фриссе, отнес в любой из храмов Дев Небесных. Клятву в том взял, что все будет исполнено по чести (не посмел моосмоорец отказать ему в последней воле, уважил), с тем и помер. Но прежде, пока лежал в бреду, себя не сознавая, хитрый торговец успел-таки выведать, зачем такая вещь нужна, какая сила сокрыта в ней.
Полезная штука оказалась, однако! Заставляет людей исполнять волю своего владельца, да так хитро, что тем кажется, будто сами только о том и мечтают. Надо только наговорить желание и разместить яичко в нужном месте, тогда оно станет испускать из себя чары, подчиняя всех вокруг. И чем выше подымешь его, тем больше будет охват: положи, к примеру, дома на столе – только домашние и станут слушать тебя. А спрячь в большом городе на вершине самой высокой башни – и весь город в твоей власти! Если, конечно, высоты башни хватит – а может и не хватить. Ну ничего, полгорода тоже неплохо.
Да, такая вот вещь попала в руки торговца Клекса. Оставалось только решить, на что ее выгоднее употребить. Сначала хотел заставить земляков пить втрое больше прежнего. Но мозгами пораскинул: нет, нехорошо выходит. Спиваться начнут, работать бросят, обнищают, платить не смогут – тут и торговле конец. Какой резон?
Тогда придумал заказать так: пусть пьют по-прежнему, но берут у него одного и на цену не смотрят вовсе, платят, сколько запросит, не торгуясь… Да. А потом явится из Перцау его светлость махтлагенар Моосмоор и спросит: кто же это ему дозволил обирать народ без зазрения совести? Чары, они ведь тоже не сразу действуют. Пока-а это попадет под них его светлость – на куски успеет изрубить, осердившись. Опять неладно!
А пока размышлял, пришла из столицы добрая весть: Тьме конец! Вот радость-то!
А если Тьмы нет – так зачем Ночная стража нужна? Триста с лишним человек насчитывает гарнизон Эрнау! Триста здоровых, крепких, молодых парней и без того не дураки выпить – только налей! Это ли не золотое дно?! И сын младший в том гарнизоне службу несет – это ли не перст судьбы?! И башня стоит, дура высоченная, – лучше места не подберешь!
Наговорил отец желаемое на колдовское яйцо, передал сыну, научил, как дальше быть, – и дело пошло… «А как же клятва, принесенная у смертного одра? – спросите вы. – Неужели осмелился нарушить?» Да ничуть не бывало! Она ведь как звучала: «Когда случится оказаться во Фриссе…» Разве он виноват, что не случается никак? Вино во Фриссе дурное, продается плохо, так какой смысл ехать за ним? Это ведь не ближний свет! Вот если научатся фриссцы делать добрый товар лет эдак через десяток, тогда можно будет к ним наведаться, если живы будем. Тогда и вернем яйцо в храм, непременно вернем, как обещано. А до той поры что ему даром лежать? Пусть нам послужит.
Целый год все было прекрасно. Правда, конкурентов развелось великое множество, слетелись на готовое, как стервятники на падаль. Хотел даже загадать, чтобы не брали гарнизонные выпивку у других горожан, только у него одного, – побоялся. Соседи заметят, заподозрят в колдовстве. Оставил как есть. Ну ничего, и на его долю покупателей хватало. Стражи пили по-черному.
Яйцо тоже хотело пить. Оно любило мед, любило утреннюю росу, собранную с травы, принимало силонийское, только если настоящее. Раз в пять-шесть дней нужно было поить его. Еще оно любило кровь. Свежую человечью. Ну, это требовалось нечасто. Из двадцати трех погибших только восьмерых зарезал Клекс-младшенький, остальные померли сами. Это, правда, не считая тех троих, что ему пришлось по очереди спихивать с башни. Заметили дурни любопытные, что сослуживец зачем-то шастает в старый донжон, решили, там у него выпивка припрятана. Выследили. Вот и поплатились, сами виноваты!
А дальше что? Дальше приехали господа из столицы, стали вопросы задавать нехорошие, будто знают что-то. Клекс-младший перепугался до смерти, решил пока яйцо из замка забрать, припрятать в городе. Да не вышло. Вот и вся история.
– И что же с ним теперь будет? Его казнят? – Кальпурций имел в виду сына виноторговца.
