Марчин Вольский - Агент Низа
– Внушение и мимика, – буркнул он, словно поясняя свои, казалось бы, сатанинские умения.
Итак, все притворялись, все предавались игре видимостей. Зачем? Даже Гном смотрел на разыгрывающуюся драму с возрастающим беспокойством. Наконец Бельфагор не выдержал.
– Ну, предатели! – принялся он выкрикивать, сбегая вниз. – Ну, обманщики! Ну, оборотни! Как я вам верил! Я вложил в вас столько трудов, усилий, денег… Стервецы!.. Висельники!..
– Но вы же знали с самого начала… – начал Гипермен, однако ректор взглядом заставил его замолчать.
– Молчите, негодники! Страшная вас ждет кара. Люди, люди в моей обители вечного льда! – причитал он, размахивая ректорским беретом над краем озера. На темной поверхности отражались прекрасно и он сам и золотистая цепочка, и перекосившаяся бледная физиономия педагога.
Это заметил Фантомас. Другие, вместе с Меффом, последовали за его взглядом. Спохватился и сам ректор. Проклятия увязли у него в глотке. Он стал маленьким, очень маленьким, каким может быть только неожиданно сброшенный с трона самодержец или разоблаченный обманщик. Он кашлянул, хотел что-то сказать, но ни одно слово не слетело с его губ.
– Изволили шалить с белыми медведицами? – спросил Гном, снимая с плеча принципала едва видимый невооруженным глазом пушок. Только лицо Приапа не отражалось в холодном зеркале озера.
– Что все это значит? – спросил Фаусон, хотя мог догадаться об ответе.
Языки развязались. «Студенты», скинув искусные одежды, подбежали к Меффу и наперебой принялись обвинять своего ректора. Все оказались людьми, разумеется, с вышесредними парапсихическими, актерскими и престидижитаторскими способностями. Выбранные Бельфагором, привлеченные перспективой больших заработков, они согласились обманывать Пекло, которое, как говаривал ректор, представляет собою сплошной декаданс и беспомощность, а посему никогда не догадается, что кто-то делает на нем бизнес. Впрочем, каждый считал, что только он незаконно находится в кругу «истинных» чудищ.
– Мир ощущает потребность в опасности, – сказала Мумия.
– Наша сеть должна была специализироваться на терроре, принуждении, шантаже, – дополнил Черный Тигр.
Бельфагор стоял в сторонке и молчал. Крах мечты изворотливого иллюзиониста и мага, присвоившего имя известного некогда упыря, был совершенно очевиден.
Откуда-то из чрева ледника донесся глухой звук. Это растаял очередной столб.
– Пошли, – сказал Фаусон Гному. – Нам тут делать нечего.
– Мы не накажем их? – удивился карлик.
– Нет, – ответил Мефф, видя, как на угасшей было физиономии Бельфагора появляется слабый огонек надежды. – Наказание и выводы не входят в мои задачи.
– То есть? – поморщился ректор, – так Ваше Нижайшество прибыло сюда не для контроля?
– Чего ради? Я пришел, чтобы привлечь одного из вас к ответственной миссии, – тут он похлопал по плечу Мистера Приапа, который выгнул спину, словно кот в пароксизме удовольствия.
– Значит, все это… все это было недоразумением? – заикался хозяин Ледового института.
– Более-менее.
– А что… что вы доложите Низу? Ведь я мог бы… – Не ваше дело, – резко бросил Гном и двинулся за удаляющимся Агентом.
Фальшивые призраки остались одни. Какое-то время стояла абсолютная тишина. Потом Бельфагор коротко вздохнул и поднял с земли берет, краем глаза наблюдая, как его выученики отряхивают сброшенные одеяния. Вероятно, они думали то же, что и он. У посланца Низа была впереди дальняя дорога и, как знать, окончится ли она удачно. Кроме того…
Ректор прекрасно знал чиновников Низа. Многие из них недурно заработали на этом мероприятии. К тому же, разве разоблачение фальшивых упырей было на руку кому-нибудь из свиты Люцифера? Разве это не подорвало бы и без того надтреснутого престижа Пекла в современном мире? Ведь даже поддельные уроды могут с успехом действовать на пользу страху и предрассудкам. Неужто взаправду надо заламывать руки, прикидываться, будто все кончено, и отказываться от основных принципов научного вампиризма?
– Возвращаемся в классолаборатории!
– Так точно, маэстро! – рявкнули хором, послушно и без колебаний ученики.
Потом побежали наверх. Бельфагор же пружинящим шагом направился в только ему известный лабиринт коридорчиков. Если он первым окажется около реактивных саней, бросит щепотку сахара в бак с горючим, то Агент, сопровождаемый преданным ему предателем (Бельфагор не сомневался, что анонимку накарябал Мистер Приап), останутся в ледяной пустыне навсегда. На ходу он не обращал внимания на все более обильные струйки воды и неприятные колебания ледовой массы. Впрочем, он не был гляциологом и откуда ему было знать, что замок вместе со всем ледником медленно, но неотвратимо сползает к побережью, ничто, даже самые лучшие заклинания, не сдержат этого процесса и недалек тот день, когда очередная глыба белой массы оторвется от материкового льда, рухнет в соленые воды и отправится на юг, где неизбежно растает в воде или столкнется с каким-нибудь современным «Титаником».
Разумеется, могло случиться и так, что прежде чем школа упырей растворится окончательно, ее кадры захватят мир. Таковы законы гонок!
Фаусон принял от Гнома присягу верности на ходу. Интуитивно он чувствовал, что «дьявол из пробирки» – редкостная сволочь, исключительно пригодная для его планов. Мистер же Приап, словно дитя, радовался выпавшей ему возможности вернуться в цивилизованный мир и проявить себя в сотворении зла, а в будущем, кто знает… Посланец Пекла казался ему дьяволом, которого легко обставить на лестнице служебной иерархии.
– Я потерял массу времени, – ворчал Мефф. – Как сделать, чтобы сегодня же оказаться в Париже? – лишь сейчас он уразумел, что практически не обеспечил себе возвращения. Конечно, на санях он доберется до побережья, а дальше? Ну и кретин!
– А вы не обладаете, – вставил Гном, – способностью к левитации? Когда-то я читал…
– Левитация – не проблема. Была бы метла. Боюсь только, что попытка пересечь на метле Арктику уже через несколько минут окончится нашей смертью. Летать полагается нагишом…
– Ай-ай-ай, – протянул Приап. – А что, летать можно только на метле?
– Летать можно на метле, щетке, швабре либо ином средстве для подметания и уборки, – вздохнул синьор Дьябло, цитируя соответствующий пункт инструкции. – Так и надо было сказать сразу, воскликнул новобранец. – Пошли!
Было что-то около одиннадцати. Солнце, висевшее над самым горизонтом, наконец продралось сквозь слои туч. Двое из спрятавшихся сотрудников Полярной стражи дремали в своей норе. Третий, притопывая, кружил около, всматриваясь в бескрайнюю дорогу, которая, казалось, связывает плюс бесконечности с ее минусом. Он не жаловался, так как давно служил в этих краях, чтобы обижаться на скуку или бессонницу. Те, кто их сюда прислали, знали, что делают. И все тут. Вообще-то было приказано следить за трактом в его северном направлении, но он время от времени позволял себе посматривать и на юг.
И вдруг…
Он протер глаза и схватился за бинокль.
Когда в Центре раздался звонок тревоги, дежурный офицер пил кофе. Захваченный врасплох резким звонком, он выронил алюминиевую кружку и схватился за трубку.
– Что? Что такое? Повторите!
Хриплый голос человека на другом конце многокилометрового кабеля доносил об объекте, который появился на небе со стороны базы 345. Офицер, придерживая трубку плечом, правой рукой пытался вытереть пролившийся кофе, а левой лихорадочно нажимал на кнопки чрезвычайной тревоги – сателлитарный радар, самолеты ранней защиты, наземные датчики и, наконец, компьютер.
– Доложите еще раз. То, что вы говорите, противоречит одно другому.
– Докладываю о том, что вижу. На высоте ста метров, беззвучно, с выключенным двигателем летит тяжелый снежный плуг… ну, этакое устройство для уборки снега… с двумя голыми типами в кабине. Повторяю…
Офицер вздохнул и взглянул на интеллигентный экран компьютера, принимающего решения.
– Что у вас получается из анализа сообщения?
В приборе замигало, заискрило, после чего появилась надпись: ДОКЛАДЫВАЮЩИЙ НЕТРЕЗВ И ДОЛЖЕН ЛЕЧЬ СПАТЬ!
Левая рука офицера быстро выключила сеть тревоги, вызвав вполне понятное успокоение на базах, в штабах, казармах и на бирже. Правая же, положив трубку, снова задела несчастную кружку, так что пайковый кофе разлился окончательно.
– Ну и идиотизм же! – выругался дежурный офицер.
XIV
Когда мы задаем себе вопрос, почему остатки упыриного рода сохранились не раскрытые до сих пор, несмотря на развитие кибернетики, информатики, деятельность разведок и контрразведок, то напрашивается единственный разумный ответ: люди видят только то, что хотят видеть. Всегда найдется научный авторитет, который скажет: «Это невозможно». Он подвергнет сомнению чудотворность явления, так что даже очевидцы спустя некоторое время придут к выводу, что стали жертвой галлюцинации и станут стыдиться собственного легковерия.
