Джон Де Ченси - Замок Воинственный
— Что бы это значило? — задумчиво проговорил Кармин.
— Вот теперь ты, наверное, пожалеешь, что не стремился стать божеством, — предположил Йонат.
Кармин покачал головой:
— Ничего в божественной деятельности хорошего нет. Крутись с утра до вечера, а организация продумана плохо. С другой стороны, есть, конечно, в этой работе и творческая жилка.
Зверь заревел многозвучием голосов и шагнул вперед.
— Не будем касаться эстетики, — сказал Кармин, — но остается проблема, какого дьявола мне с ним делать. Поджарить его не получится — такая громадина.
Зверь с оглушительным топотом продолжал наступать, вот уже тень его упала на стоящих перед ним мужчин. Он нагнул голову и припал к земле, очевидно готовясь к прыжку.
Йонат метнулся прочь, потерял палку, споткнулся и упал. Поднявшись на ноги, он оглянулся и с ужасом увидел, как Кармин исчезает в огромной пасти. Гигантские челюсти сомкнулись, и зверь выпрямился, задрав кверху свою ящеро-кошачью голову.
Чудовище прожевало и сглотнуло свою добычу, затем громко рыгнуло и тут... заметило Йоната.
Видя, как зверь подступает к нему, Йонат упал на колени и принялся молиться. Рядом плюхнулась когтистая лапа, и в ноздри ему ударил зловонный запах. Йонат повалился ничком и потерял сознание.
Придя в себя, он еще с минуту лежал без движения, потом осторожно поднял голову. Чудовищная лапа исчезла. Он огляделся и увидел, что монстр уже отбежал на приличное расстояние, но вдруг обернулся и схватился лапами за живот. Глаза его сузились, а морда исказилась, как понял Йонат, гримасой боли. Зверь издал душераздирающий вопль, лапами царапая себе грудь, — и внезапно взорвался, рассыпался на миллионы блестящих фрагментов, превратившись в ураган конфетти. Налетевший ветер унес крутящийся смерч далеко за горы.
Кармин поднялся с того места, где только что стояло чудовище, и отряхнул песок с камзола.
Йонат кое-как встал, сходил за тростью и подошел к чародею:
— А я уж решил, что тебе конец.
— Иначе с ним было не справиться, — объяснил Кармин. — От наружного взрыва он бы и глазом не моргнул. Но изнутри магические сооружения обычно лепятся довольно халтурно.
— Как же тебе удалось проникнуть в его утробу целым и невредимым?
— Всего лишь защитный пузырь с твердой оболочкой. Ерунда. Хотя воздуха там было маловато. Пришлось поторопиться.
— Ты доказал свое могущество, и Мордек, несомненно, дарует тебе блаженство созерцать его лик.
— Будем надеяться. Хотя не думаю, что он закончил. Ты ведь говоришь, что это «он»?
— Наверняка, достопочтенный.
— С богинями еще потруднее. Итак, — Кармин повернулся лицом к храму, — мы явно приблизились. Попробуем подойти. Все равно придется идти пешком. Лошадь моя убежала.
Они снова двинулись вперед. На этот раз храм действительно, подчиняясь законам перспективы, приблизился. Великолепие его не уменьшилось. Вход ограждали впечатляющие ворота с пилонами. Везде блестела позолота.
— Ого. Ну-ка, ну-ка.
Кармин осторожно подошел и, выхватив меч, проткнул им воздух. Острие вонзилось во что-то невидимое, посыпались искры.
— Вот он, невидимый экран. — Кармин, ощупав воздух, очертил контуры. — Здание как будто внутри куба. — Взявшись за рукоятку двумя руками, король толкнул меч от себя. Снова посыпались искры, сопровождаемые высоким дребезжащим звуком, как от камертона.
— Хм-м, — Кармин отступил назад, зажал меч между коленями и поплевал на ладони. Рассчитывая размах, он медленно занес меч над головой и опустил его, описав дугу. — В таких вещах требуется то-о-о-чность.
Йонат восхищенно наблюдал за ним.
Кармин совершил еще несколько пробных взмахов, затем нанес один мощный, изящный, точно рассчитанный удар.
Меч, сверкнув, натолкнулся на невидимую стену. От точки воздействия, словно трещины на стекле, разбежались паутиной багровые линии, охватывая обширную плоскость параллельно фасаду храма. Трещины разошлись от трех вершин под прямыми углами и побежали дальше, пока не очертили вокруг здания гигантский куб. Дребезжащий звук резанул уши. Силовой экран затрепетал, переливаясь светом, и, подобно стеклянной посуде, разлетелся на мелкие кусочки. Достигнув земли, искрящиеся фрагменты исчезали. Когда дребезжание затихло, никаких следов разрушения не осталось.
— Ну вот и ладно, — спокойно сказал Кармин.
Он жестом пригласил Йоната последовать за ним, и они приблизились к стенам храма. Не останавливаясь, чтобы полюбоваться гранитными обелисками по обе стороны дверей, оба прошли прямо внутрь.
Миновав темную прихожую, они очутились в просторном зале, обрамленном колоннами с капителями в виде листьев. Свет проходил сквозь окна в верхнем ряду, занавешенные резными каменными ширмами. Своими размерами зал превосходил все другие постройки в долине Миззеритов. Заканчивался он широкими воротами.
За ними находилось помещение несколько меньших размеров, но все же такое просторное, что захватывало дыхание. Высокий потолок поддерживали одетые в чеканное золото колонны, неровный мерцающий свет исходил от дюжины курильниц, а в воздухе стоял тяжелый запах экзотических благовоний.
Послышались голоса. Невидимый хор затянул траурные песнопения.
В центре этого таинственного зала возвышалась гигантская золотая статуя существа с руками и торсом человека, ногами льва и головой козла.
Когда люди подошли ближе, статуя зашевелилась. Правая рука опустила меч, приставив острие к груди Кармина.
По помещению, гулко отдаваясь от стен, разнесся голос:
— Ты... возбудил... во мне... гнев.
Йонат распростерся на полу. Кармин без тени робости заявил:
— Не пора ли покончить с этим вздором? Ты устроил превосходное шоу для верующих, погневался от души, но у меня неотложное дело, и мне очень надо с тобой поговорить. Так что, если не возражаешь... — король вложил меч в ножны.
Статуя замерла. Хор оборвал на полуслове свое скорбное пение с царапающим звуком, подозрительным образом напоминающим скрежет иглы по патефонной пластинке.
Воцарилось молчание.
Через минуту из-за обсидианового постамента статуи вышел человечек. Лысый, горбоносый, в роговых очках, он был в костюме небесно-голубого цвета и красной спортивной рубашке с пестрым рисунком. Начищенные ботинки блестели, как зеркало. Полурасстегнутая рубашка открывала бугристую грудь, покрытую седыми волосами; на груди красовался золотой медальон на золотой же цепочке.
Держа руки в карманах, человечек неторопливо подошел к посетителям. По его лицу гуляла раздраженная улыбка. Он подошел к Кармину.
— Ну, давайте поговорим, мистер умник.
Королевская столовая
— Я сюда первый пришел, — настаивал Кармин.
— Нет, я, — не менее упрямо утверждал другой Кармин.
Двое мужчин, абсолютно во всем одинаковых, за исключением того, что один носил корону, а второй был без головного убора, стояли лицом друг к другу. Тот, что в короне, подкрепил свои аргументы взмахом поджаренной до румяной корочки куриной ножки, в которую затем вгрызся зубами.
На другой стороне комнаты продолжалась борьба.
В ней принимали участие: один антистражник, в дальнейшем именуемый «минус-стражник»; один стражник, в дальнейшем именуемый «плюс-стражник», один «плюс-Снеголап», один «минус-Снеголал», еще один «плюс-стражник» и, чтобы не казалось слишком просто, еще один антиантистражник, в дальнейшем именуемый «минус-два-стражник».
— Повторяю тебе, я первый прислал сюда своих людей. Все шло превосходно. А потом вломился ты и всем напакостил.
— Я напакостил? Замок был мой, пока не явился ты со своей шайкой.
— Зеркальный мир появился в моем замке!
— И в моем тоже!
— Хорошо, и в твоем тоже, но как только я это обнаружил, я тут же ворвался в ворота и нанес удар всеми своими силами.
— И я тоже. Я не такой дурак, чтобы упускать то, что само плывет в руки.
Простоголовый взял свиное ребрышко, откусил, выплюнул и выбросил остатки через плечо.
— Холодное. Отвратительное обслуживание в этой дыре.
— Ты же понимаешь, идет война.
— Это не оправдание. Ну что ж, придется нам прийти к какому-нибудь соглашению.
— Сомневаюсь, — возразил коронованный. — Какое может быть соглашение?
— Замок большой.
— Нет, нет и нет. Не собираюсь я делиться.
— Тогда надо установить, за кем первенство.
— А кто это будет устанавливать? Ты что, в суд присяжных предлагаешь обратиться? Или, может, в арбитраж?
— Нет, послушай. Должны же двое умных парней что-нибудь сообразить.
— Да я и не возражаю. Но для начала надо найти что-нибудь общее.
— По-моему, общего и так немало.
— Общую платформу.
— Ну ладно. Убери своих молодчиков, и поговорим.
— Мы уже говорим. На нашем месте было глупо вытаскивать мечи и кидаться кромсать друг друга на кусочки, верно?
