Терри Пратчетт - Патриот
И потом он НЕ закричал и НЕ вылетел пулей из ванной. Он аккуратно завершил бритье, умылся и очень спокойно надел свежее белье.
Сибилла внизу занималась приготовлением обеда. Она не очень хорошо готовила. Что вполне устраивало Ваймса, поскольку он не очень хорошо питался. Что успел перехватить на улице, то и ладно — и так всю жизнь, до недавнего времени. Его желудок был настроен на совсем другую пищу. Он жаждал хрустящих, сожженных до неузнаваемости кусочков питательного нечто, и в этом, к счастью, на Сибиллу можно было положиться: она неизменно передерживала сковородку на драконе.
Пока он жевал яичницу и смотрел в пустоту, Сибилла внимательно наблюдала за ним. Как за канатоходцем, которому нужно успеть подставить страховочную сетку.
Через некоторое время Ваймс, с треском надкусив сосиску, произнес:
— Дорогая, а у нас есть книги по рыцарству?
— Сотни, Сэм.
— А есть среди них книга, в которой бы рассказывалось… короче, что это такое. Что должен делать рыцарь? Его обязанности и прочее.
— Думаю, бо́льшая часть библиотеки как раз про это.
— Хорошо. Пойду, пожалуй, почитаю.
Ваймс ткнул вилкой в бекон. Тот приятно захрустел.
После завтрака Ваймс направился в библиотеку. Двадцать минут спустя вышел оттуда за карандашом и бумагой.
Еще через десять минут госпожа Сибилла отнесла ему чашку кофе. Она нашла его за кипой книг, глубоко погруженным в «Историю Рыцарства». На цыпочках покинув библиотеку, госпожа Сибилла направилась в собственный кабинет, где занялась обновлением драконьих родословных.
Час спустя она услышала, как ее супруг вышел в гостиную.
Он что-то насвистывал под нос, не следуя при этом никакой мелодии, словно бы пребывающий где-то далеко и погруженный в обдумывание некой Великой Мысли, которая требовала для своего рождения всех умственных ресурсов. Кроме того, он вновь излучал ауру разгневанной невинности — с точки зрения госпожи Сибиллы, неотъемлемую часть ваймсности.
— Ты уходишь, Сэм?
— Да. Надо надрать кое-кому задницу, дорогая.
— О, ЧУДЕСНО… Только долго не задерживайся.
Гориффы устало тащились за Моркоу.
— Мне очень жаль, что все так получилось с вашей лавкой, — произнес Моркоу.
Горифф поддернул мешок на спине.
— Откроем другие, — сказал он.
— Мы проследим, чтобы никто ее не тронул, — продолжал Моркоу. — А когда все закончится, вы можете вернуться.
— Благодарю.
Его сын произнес что-то на клатчском. Последовал краткий семейный спор.
— Я понимаю силу твоих чувств, — произнес, густо краснея, Моркоу, — хотя, должен заметить, твои выражения были слегка грубоватыми.
— Мой сын извиняется, — автоматически отозвался Горифф. — Он забыл, что ты знаешь кла…
— Нет, не извиняюсь! С какой стати нам бежать? — вспыхнул юноша. — Наш дом ЗДЕСЬ! Я даже ни разу не бывал в этом Клатче!
— О, в таком случае тебя ждет много интересного, — заверил Моркоу. — Я слышал, там множество удивительных…
— Ты что, ДУРАК? — оборвал его Джанил. Вырвавшись из отцовской хватки, он подскочил к Моркоу. — Мне плевать! Даже слышать не хочу всю эту ерунду про луну, как величественно она восходит над Горами Солнца. Мне дома все уши про это прожужжали! Я живу ЗДЕСЬ!
— Тебе стоит прислушиваться к тому, что говорят родители…
— Почему? Мой отец работал день и ночь, а теперь его взяли и вышвырнули! Что в этом хорошего? Надо остаться здесь и защищать то, что нам принадлежит!
— Наверное, все-таки не стоит брать закон в свои руки…
— Почему?
— Это ведь наша работа…
— Но вы с ней не справляетесь!
Со стороны господина Гориффа последовала тирада на клатчском.
— Он говорит, я должен извиниться, — хмуро буркнул Джанил. — Извиняюсь.
— И я тоже, — ответил Моркоу.
Отец Джанила, адресуя жест Моркоу, пожал плечами — тем особым, сложным движением, которое используют взрослые в щекотливых ситуациях, связанных с подростками.
— Я знаю, вы вернетесь, — сказал Моркоу.
— Жизнь покажет.
Они продолжали путь по набережной к уже ожидающему на причале судну. Это был клатчский корабль. Люди теснились у поручней, люди, которые уезжали с тем, что можно было унести, — не дожидаясь часа, когда придется уезжать с тем, что успел схватить. Стражники оказались под обстрелом враждебных взглядов.
— Неужели Ржав и в самом деле силой заставляет клатчцев покидать дома? — спросила Ангва.
— Зачем силой? И так понятно, откуда ветер дует, — спокойно произнес Горифф.
Моркоу втянул носом соленый воздух.
— Из Клатча, — сказал он.
— Для вас, может быть, — отозвался Горифф.
Сзади послышалось щелканье хлыстов. Стражники и Гориффы отступили, пропуская грохочущие повозки. Занавеска в окошке одной кареты на мгновение отдернулась, и Моркоу успел мельком разглядеть лицо: сплошь золотые зубы и черная борода — после чего занавеску вновь задернули.
— Это ведь ОН?
Ангва издала тихое утробное урчание. Глаза она закрыла, как делала всегда, когда предоставляла смотреть носу…
— Гвоздика, — пробормотала она, хватая Моркоу за руку. — Только не вздумай броситься за ним! На этом корабле вооруженные люди! Что они подумают, когда увидят бегущего к ним солдата?
— Но я не солдат!
— Как ты думаешь, они долго будут разбираться?
Карета пробивалась сквозь толпу на пристани. Вокруг вздымались человеческие волны.
— Там какие-то ящики разгружают… Плохо видно… — Моркоу прикрыл глаза ладонью. — Послушай, я уверен, они поймут, что я…
Ахмед 71-й час ступил на пристань и, оглянувшись, посмотрел на стражников. Улыбнулся, блеснув золотым зубом. Рука Ахмеда потянулась через плечо и вернулась с ятаганом.
— Нельзя так просто позволить ему уйти! — воскликнул Моркоу. — Он подозреваемый! Смотри, он смеется над нами!
— Весь в дипломатической неприкосновенности, — усмехнулась Ангва. — Ведь там полно вооруженных людей.
— Во мне сила — сила десяти, ведь сердце мое чисто, — заявил Моркоу.
— В самом деле? Но если сосчитать, их одиннадцать.
Ахмед 71-й час подбросил ятаган в воздух. Тот, издавая упругое «вум-вум», успел пару раз перевернуться, а затем был вновь подхвачен стремительной рукой Ахмеда.
— Это ведь жест господина Ваймса, — скрипнул зубами Моркоу. — Он над нами издевается…
— Если вы пойдете на корабль, вас убьют, — раздался сзади голос Гориффа. — Я знаю этого человека.
— Знаешь? Откуда?
— Он наводит страх на весь Клатч. Это Ахмед 71-й час!
— Да, и что с…
— Ты о нем никогда не слышал? Он из д'рыгов! — Госпожа Горифф потянула мужа за рукав.
— Из д'рыгов? — не поняла Ангва.
— Это воинственное пустынное племя, — объяснил Моркоу. — Очень свирепое. Хотя со своим кодексом чести. Говорят, если д'рыг тебе друг, то это на всю жизнь.
— А если он тебе не друг?
— То твоя жизнь не продлится дольше пяти секунд.
Моркоу извлек меч из ножен.
— И все же, — промолвил он, — нельзя допустить…
— Я и так сказал слишком много. Нам пора, — прервал его Горифф.
Все семейство опять взялось за кули.
— Послушай, должен быть другой способ разобраться с ним, — вмешалась Ангва, указывая на карету.
Из кареты выпустили двух худых, длинношерстных и чрезвычайно грациозных собак. Прокладывая путь по трапу, они натягивали поводки.
— Клатчские борзые, — объяснила Ангва. — Среди клатчской аристократии пользуются огромной популярностью.
— Они немного похожи на… — начал было Моркоу. И тут до него дошло… — Нет, я не позволю тебе отправиться туда в одиночку! — воскликнул он. — Это может плохо кончиться.
— У меня гораздо больше шансов, чем у тебя, поверь, — возразила Ангва. — И потом, они все равно не отчалят, пока не закончится прилив.
— Это слишком опасно.
— Что ж, они сами напросились.
— Я имел в виду для ТЕБЯ!
— Почему? — не поняла Ангва. — Никогда не слышала, чтобы в Клатче встречались вервольфы, так что вряд ли этим людям известно, как управляться с нами.
Сняв с шеи значок на кожаном ремешке, она передала его Моркоу.
— Не волнуйся, — сказала она. — Если совсем припрет, я всегда могу прыгнуть за борт.
— В РЕКУ?
— Даже река Анк не способна убить вервольфа. — Ангва бросила взгляд на зловеще побулькивающие воды Анка. — Наверное.
Сержант Колон и капрал Шноббс вышли патрулировать город. Спроси их кто-нибудь, в чем именно теперь заключается патрулирование и что они станут делать, если на их глазах кто-нибудь совершит преступное деяние (хотя многолетний опыт научил их в упор не видеть даже довольно крупные преступления), — и они не смогли бы вразумительно ответить на эти вопросы. И все же они были людьми привычки. А также они были стражниками, а стражник должен патрулировать. Не с какой-либо целью, а просто так, ради самого процесса.
