Ольга Громыко - Пророчества и иже с ними
Я повертела палочку. Петушок здорово смахивал на Катиссу Лабскую: видно, его отливали в форме, оставшейся после весеннего турнира магов. Праздник Урожая в Камнедержце отмечали скромнее, чем в Стармине, однако и у нас ярмарка в этом году была хоть куда: уродилось и в Догеве, и на Шаккаре, и город наводнили чужеземные купцы, предпочитавшие подешевле продать товар здесь, чем три дня тащить его до столицы. Старминские перекупщики, напротив, не гнушались прогуляться, так что торг шел бурно. Впрочем, ярмарка нас мало интересовала: папа, как обычно, составлял компанию градоправителю, помогая организовывать праздник (это было меньшим из зол: отца давно и упорно пытались затащить на должность главного городского мага, но он справедливо полагал, что труд золотаря и то приятнее), Дар рвался на традиционные состязания рыцарей, а я просто решила прогуляться, проветрить голову. Увы, получалось это так хорошо, что мы уже час не могли пересечь площадь.
— Будешь столько жрать — и это тело в бочку превратится, — пригрозила я, лизнув «сдачу».
— Хо-хо! — презрительно отозвался тощий как щепка братец. — Я питаю мозг, а не плоть.
— То-то он у тебя столько гадит!
Площадь уже готовили к состязаниям: выгоняли с нее повозки, огораживали столбиками с красной веревкой и подметали. Начальник городской стражи сурово раздавал подчиненным последние указания:
— Всех рыцарей, вне зависимости от знатности и верительных грамот, обыскивать до нижних портов, и шоб никаких амулетов. Даже если будут божиться, что это память о покойной матушке. Из оружия участникам положены только меч и щит, конным — два копья, легкое и тяжелое. Все отобранное — в мешок, опечатать и не отдавать до конца турнира. Если обнаружите вампиров…
— На кол их? — с надеждой перебил стражник.
Начальник смачно ругнулся:
— Гнать в три шеи! А то они, гады, опять все призы, как в прошлом году, возьмут.
— Ясно… — упавшим голосом протянул подчиненный.
Дар попытался подлезть под веревку, но на него сурово цыкнули и шуганули метлой. Пришлось обходить.
У коновязи нетерпеливо ржали рыцарские кони, чуя предстоящую потеху. Молоденькие оруженосцы выпячивали тощие груди и строили глазки прекрасным горожанкам. Сами рыцари мирно болтали между собой, зная, что после турнира все бабы и так их будут: победителей надлежит поощрить, а проигравших утешить.
Чуть подальше поиздержавшийся некромант продавал свежедохлую лошадь, гарантируя новому владельцу пять суток беспрерывной трусцы по тени и три — по солнцу. Но пока что ею интересовались только мухи.
В толпе кого-то били: вначале из криков следовало, что пойманного вора, потом — оказывается, того, кто первым за этим вором гнался. Дар ловко юркал между людьми, я обеими руками прижимала к груди папку с бумагами, тихо радуясь, что оставила кошель дома, а единственную монету брат уже растратил.
Наконец нам удалось протолкаться к помосту для музыкантов, с которого градоправитель орлом обозревал площадь, злобно клюя подручных, если те приносили плохие вести.
— Риона! — Отец осуждающе поглядел на торчащую у меня изо рта леденцовую палочку. — Я же просил присмотреть, чтобы Дар не покупал этой леший знает из чего сваренной гадости. А ты сама какой пример ему подаешь?
— Ужасный, — с тяжелым вздохом подтвердил брат. — Вот с такого и начинается курение, пьянство, разврат…
Я с чмоканьем вытащила петушка, оттянула Дару ворот и кинула за него обсосанную конфету, удачно провалившуюся до пупка и там прилипшую. Брат с воплем омерзения кинулся ее выколупывать.
Стражникам удалось-таки разоблачить вампира — в прямом смысле слова, содрав с него плащ и с торжеством обнаружив пару плотно свернутых крыльев. Теперь кровососа безжалостно выпихивали с площади. Вампир вяло сопротивлялся (а то ведь и в ответ схлопотать можно!), трагически вопия насчет произвола властей и расовой дискриминации. Стражники были молчаливы, мрачны и, кабы не приказ, с удовольствием показали бы нахалу, что такое настоящая дискриминация.
— Кажется, это арлисский посол развлекается, — приглядевшись, усмехнулся отец. — Небось побился с кем-то об заклад, что сумеет мимо стражи пройти.
— И я даже знаю, с кем, — буркнул градоправитель.
Рыжая догевская ведьма на черной кобыле с интересом наблюдала за скандалом с другого конца площади.
Дар привстал, сделал козырек из ладони.
— Ринка, а там Тьен с Керреном, — хихикнул он.
— Врешь! — Я дернулась было проверить, но потом, напротив, попятилась и спряталась за отца.
— Не-а. Сейчас сама увидишь, они сюда идут. Ой, покраснела, покраснела!
— К нам вчера прибыло шаккарское посольство, — подтвердил градоправитель. — Из Стармина, проездом в Догеву, но задержались на праздник. Так это и есть ваши отважные повстанцы?
— Риона, чего ты так смутилась? — удивился отец. — Вы ж вроде даже переписываетесь. Поди поздоровайся и позови их сюда.
— Д-да, конечно. — Я послушно двинулась навстречу гостям, но, как только отец с братом скрылись из виду, позорно вильнула в сторону.
Нет, Тьена с Керреном я не боялась. То есть боялась… но непонятно чего. Притворной радости от встречи? Обоюдного смущения? Ведь мы не успели стать ни друзьями, ни даже хорошими знакомыми… и вряд ли это вообще возможно. Все-таки каждый раз при взгляде на меня вспоминать Териллу не слишком приятно. А теперь я вообще незнакомая девушка, с которой непонятно как себя вести.
Ну да, мы обменялись парой писем. Ничего личного: я рассказала, что Терилла не успела сильно напакостить, ибо два дня лежала пластом после удара молнии, а «Дар» и вовсе без сознания. Артефакты лже-Рионе украсть не удалось. Тьен угадал: пойманная на горячем, она начала притворно рыдать и уверять, что понятия не имеет, как и зачем тут оказалась, — а после крыши папа уже ничему не удивлялся. Что на самом деле произошло, он узнал лишь когда мы вернулись. Терилла, оказывается, сумела сохранить в прежнем виде не только мое тело, но и Дара, прекрасно понимая, что если мальчишка начнет изменяться, то перепуганный отец обратится уже не к лекарю, а в Ковен. Повторно забраться в кабинет воровке не удалось: «брат» наконец очнулся и понес такой вздор, что королеве пришлось бежать, прихватив служанку с собой. Выбрав подходящее, в меру укромное и богатое магией местечко на окраине Камнедержца, Терилла попыталась одновременно избавиться от свидетеля и что-то наколдовать, но не успела. Очень надеюсь, что на этот раз она благополучно добралась до преисподней — или прямиком из Белории, или Тьен успел-таки взглянуть в ее потухающие глаза.
Шаккарцы сообщили, что ловца благополучно развеяли, казну выловили, коронация прошла без сучка и задоринки, народ счастлив и работящ, погода прекрасная, а не приехать ли нам в гости? Да хоть вы меня озолотите! Они, по-моему, только обрадовались.
— …о моей судьбе можно написать целую книгу, горькую и печальную…
Я чуть не врезалась в кучу корзин с курами. О да, уши меня не обманывали — разве что за компанию с глазами. Из пышной, разноцветной и душистой клумбы дам торчал только затылок, но вполне узнаваемый.
— Я — жертва политических репрессий! — трагически вещал старый знакомец. — Наследный принц крови, который не щадя сил боролся за свободу и процветание своей страны! Я влез к королеве в доверие и терпеливо сносил все унижения, чтобы хоть немного облегчить участь простого люда. Да, мне пришлось притворяться подонком и сволочью! Но там, где я сжег дом, другой спалил бы всю деревню! Тому, кто получил от меня плетей, срубили бы голову! Увы, чернь не способна прозревать будущее и помнит лишь дурное… А между прочим, именно я, рискуя жизнью, подсыпал в королевский бокал отраву, от которой Терилла сошла с ума, а потом скончалась! Но никто не оценил моего героизма: быстренько раскопали какого-то пастуха-бастарда, отмыли, выучили ставить закорюку под королевскими указами, а меня выгнали пинком под зад…
Дамы внимали с глубоким сочувствием. Одна, самая толстая и некрасивая, зато в массивном изумрудном ожерелье и золотых браслетах, позволяла патриоту-мученику «рассеянно» поглаживать ее по дебелой ручке.
Соблазн оказался сильнее робости.
— Здравствуй, мой сладкий зайчик!
Лайен обернулся и посерел, как будто увидел привидение. Конечно, пепельноволосая девушка в простом шелковом платье ничуть не походила на пожилую расфуфыренную брюнетку. Но ласковая Териллина улыбочка, взгляд и интонация мне определенно удались.
— Что, правда пинком? — заинтригованно уточнила я. — А мы-то думали, что ты сам дал деру вместе с Териллиными министрами и пал смертью трусливых. Но не переживай, о тебе не забыли! Там как раз шаккарские послы прибыли, думаю, они с удовольствием поговорят с тобой о жертвах и престолонаследовании…
Однако герой пожелал остаться неизвестным.
